ПОСЛЕДНИЕ ХОЗЯЕВА КРЕМЛЯ - ГАРРИ ТАБАЧНИК

В начале 60-х годов по заданию журнала „Молодой колхозник” я отправился на колхозную ферму под Ливнами, на Орловщине. Некогда воспетые Тургеневым, места эти были все так же прекрасны. Но вот после всех этих красот жарким июньским полднем я вошел в избу к одной из доярок. Дверь была завешена тяжелым шерстяным одеялом, а окна несмотря на духоту закрыты напрочь. В углу стояла детская люлька, и я вначале не понял, почему марлевый полог над ней какого-то лоснящегося черного цвета. Я захотел напиться и поднял со стола медный чайник. Открылся белый круг, окаймленный все тем же толстым лоснящимся слоем, который слегка, лениво копошился. Это были тяжелые черные мухи. Они облепили стол, покрыли стены, висели над детской люлькой. Избавиться от них не было никакой возможности. Вот почему, несмотря на духоту, не открывались окна. Но воздух, хоть какой-то, был нужен, и дверь, хоть и держали открытой, но завесили тяжелым одеялом. Я, быть может, и не написал бы об этом. Все-таки с тех пор немало воды утекло. Но вот недавно мне в ’’Правде” попалась статья из тех мест. И пишут, по сути дела, о том же. О разломанных полах в классах и нетоп-ленных сельских школах, о том, что школьному учителю больше времени приходится тратить на прокормление самого себя, чем на обучение школьников. Речь идет все о тех же недостойных человека условиях жизни. И для большинства живущих в сельской местности они будут оставаться такими до тех пор, пока не будет устранено главное препятствие — колхозная система.

Однако предложение отказаться от нее и передать средства производства, отвергается как прудонизм, и вместо этого обращаются к привычным методам. Принимается постановление, опять напоминающее о втором крепостном праве большевиков. В октябре 1985-го ЦК одобряет меры, направленные к тому, чтобы помешать покидающей деревни молодежи поступить на работу в промышленности.

Особенно разительным все это становится при сравнении с Америкой. И в городке Харсдейл под Нью-Йорком, где я жил, и в небольшом прибрежном поселке на Тихоокеанском берегу Кармеле, и в Маконе, штат Джорджия, я видел такие же магазины, заполненные продуктами и товарами. И там можно было купить всевозможные колбасы, и апельсины, и свежие овощи в любое время года, и французские вина, и одежду с маркой Билла Бласса или Ива Сен-Лорана. И это служило наглядным свидетельством единого для всей страны жизненного стандарта. Нет резкой границы между метрополиями Нью-Йорка и Лос-Анджелеса и сельскими городками, связанными с метрополиями великолепными дорогами, по которым сельские жители в собственных автомобилях могут, когда им заблагорассудится, отправиться в любой город Америки. Или взять билет и уехать отдыхать в любую точку мира! В Америке действительно произошло не только сближение города с деревней, о котором советские философы исписали тонны бумаги. Здесь давно стерлись различия между городом и деревней. В Советском Союзе же между условиями жизни в городе и деревне — пропасть.

И хотя Горбачев заверяет, что „задача, которую нам предстоит решить в самый краткий срок, — полное обеспечение страны продовольствием”, советские люди помнят, что то же обещал и Сталин, провозглашая, что „хлебная проблема решена окончательно и бесповоротно”, что о том же говорили и Хрущев, и Брежнев. Вспомнив все это, советский человек отправляется на рынок. Там хоть можно, пусть втридорога, но купить и мяса, и молока, и овощей, и фруктов. Все это привозится частником. Но достается это ему отнюдь не легко. Ведь работают-то на этих приусадебных участках, в основном, женщины, дети, старики и инвалиды. Они испытывают недостаток буквально во всем. И в семенах, и в инвентаре, и в тягловой силе. А вскопать надо лопатой 30-40 соток, составляющих обычный размер индивидуального участка. Да проделать это надо дважды в год. Если после всего этого кто-то еще и находит в себе силы для такого труда, то это потому, что без него и не прокормиться самим.

В правом верхнем углу листа плотной, добротной бумаги значилось: ХХУ11 съезд Коммунистической партии Советского Союза.

МЕНЮ

Масло сливочное , икра зернистая Крабы 9 лангусты, креветки

Помидоры , фаршированные лососиной и крабами Севрюга заливная шрулет из судака

Лососина , нельма, севрюга в слойке Эклеры с семгой и муссом из дичи Салат в тарталетках с фруктами, овощами 9 лимонами Фромаж из дичи в апельсине Рулет из поросенка с черносливом Галантин из индейки с фруктами Рожок и балован с ветчинным муссом Окорок на хлебной соломке, оливки фаршированные Сыр ассорти с фруктами Пончики, ромашки, ромбики с сыром Яблоки и кайса с курагой, изюмом, айвой

Цыплята в кокоте с белыми грибами Креветки и судак в кляре Сливки, взбитые с брусникой и шоколадом Кофе , чай

Пирожное , корзиночки с желе Пирог * Праздничный *

Конфеты в ассортименте Ананасы, фрукты

Москва. Кремль б жарта 1986 года.

Все эти изысканные блюда входили в ежедневное меню для делегатов съезда. Для сравнения приведем другое меню:

„Суп черепаховый и пюре из кур со спаржей. Пирожки. Стерлядь по-императорски. Седло дикой козы с гарниром. Цыплята с трюфелями. Пунш Виктория. Жаркое. Утки и пулярдки. Салат с огурцом. Спаржа с сосусом. Персики Кардинал. Мороженое парижское. Десерт”.

Это меню выглядит куда скромнее того, что было предложено делегатам партийного съезда. И неудивительно. Ведь это всего-навсего меню юбилейного обеда в честь 300-летия дома Романовых 25 мая 1913 года. Известно также, что императорский обед был заказан московской фирме Левинсона и оплачен из собственных средств государя. На чьи средства пиршествовали народные делегаты партийного съезда, поедая все эти слойки, начиненные икрой, и прочие яства, и спрашивать даже смешно. Да и они бы сами восприняли такой вопрос как шутку. По штату положено — и все тут. А народу по штату положено то, что можно получить, скажем, в столовой на Цветном бульваре:

„Винегрет. Щи суточные или Борщ московский. Биточки по-флотски. Котлеты мясные. Гарниры: картофель мятый, морковь припущенная. Компот из сухофруктов, кофе, чай с сахаром. Хлеб. Соль и перец на столе. Приносить с собой и распивать спиртные напитки запрещается. Уважайте труд официантов. Соблюдайте чистоту и порядок. Управление пищетрестом”.

Новому генсеку было ясно, что рассчитывать на сохранившийся в основном нетронутым с брежневских времен состав ЦК он не может. На самом деле шла ожесточенная борьба. Как всегда, о том, что происходило, можно было только догадываться, несмотря на провозглашенную Горбачевым гласность, по поводу которой досужий на выдумки народ тут же сочинил анекдот. Армянское радио спросили, что такое гласность. „Это то, о чем раньше говорили вслух”, — был ответ. Так вот, невзирая на горбачевскую гласность, происходила негласная замена кадров.

За короткое время почти треть членов ЦК лишилась своих постов. Это насторожило оставшихся. Опытные партийцы не могли не понимать, что, выдавая на съедение сегодня одного из своих собратьев, они тем самым готовят ту же судьбу и себе. По отношению к ним и в самом деле оказывалось справедливым утверждение Макиавелли о том, что „новый правитель всегда хуже старого”. Но тут генсек допускает тактическую ошибку. Он дает согласие на проведение съездов двух крупнейших партийных организаций страны — казахстанской и украинской — после всех других республиканских съездов. Он не предвидел, к каким последствиям это может привести. И это заставляет усомниться в характеристике, данной ему Громыко, сказавшем, что „если бы в этом зале сейчас был научный форум, наверное, все бы сказали: этот человек умеет аналитически подходить к проблеме. Это сущая правда. Он не только хорошо анализирует проблемы, но и делает обобщения и выводы”. Какое же тут аналитическое мышление, если Михаил Сергеевич допускает крупнейший просчет в столь хорошо знакомом ему деле, которое Ленин называл „партийным строительством”? Ведь он должен был предусмотреть заранее, что и Щербицкий и Кунаев, от которых он хотел избавиться, учтут уроки происшедшего на других съездах и соответствующим образом ПОДГОТОВЯТ СВОИсилы.

В отличие от московской партийной конференции, на которой он сам присутствовал, и где только благодаря этому ему удалось добиться устранения своего бывшего соперника В. Гришина, на съезды двух крупнейших республиканских парторганизаций он явиться не решился. И Щербицкий, и Кунаев сохранили свои посты. На Украине и в Казахстане с чисткой у Горбачева не вышло. Хотя открыто, конечно, о том, что происходит чистка, никто не говорил. ’’Правда”, например, 13 февраля 86-го года писала: „Партия проводит сейчас большую работу по очищению своих рядов. Идет не чистка, а именно очищение. От массовых чисток мы отказались давно”.