Приручить королевича (СИ) - Антонина Львовна Клименкова

неразумное — обидно!.. Радмилка-то мне ближе всех, а такой удар в спину… Дедуля Чур у нас общий, брат нашего деда по матери, а между собой мы двоюродные. Но Милке от дедовского дара ни капельки не досталось, всё в меня ушло. А мне что за радость, ты скажи, а? Ну, умею колдовать, и что? Ну, обернулась я чудищем, а толку? Позвало меня сердце — бегу через страны к ненаглядному, мечтаю, чтобы он меня от драконьего обличья спас расколдовывающим поцелуем. А как в себя приду — сворачиваю к Синегорью, чтобы, значит, у Снежика помощи попросить, так как чую, что самой обернуться назад человеком не смогу… А что они?

Она требовательно встряхнула Варю за плечи.

— А что? — послушно спросила та.

— Они на меня кавалерию! — обиженно заголосила Чаруша. Махнула Милонегу ручкой, чтобы тот поухаживал, подлил ей хмельного пузырящегося сидра, и жадными глотками осушила бокал. — Ах! Никто не признал во мне меня! Скажи, я так сильно изменилась? Или они меня забыли? Даже дед Чур! Родной дед! Он же меня сам учил!

— Лакать все зелья без разбора и оборачиваться в ящеров он тебя точно не учил, — фыркнула Яснолика.

Варя и не заметила, когда к ним присоединился братец Красы, тихий, как призрак. Тот ничего не ел, не пил, лишь мрачнел и бледнел всё больше — и не спускал горящего темного взора с расчирикавшейся Чаруши. Варя поежилась: определенно он неравнодушен к блондинке и ее завывания о любви к прекрасному принцу были для него словно иголки в сердце. Для нее же его чувства не были секретом, Чара пользовалась его покорностью в своих интересах, точно вольнопольский королевич добровольно вызвался быть ее прислугой. Вместе с тем она не скрывала своего к нему презрения, нарочно шпыняла едким словом по любому поводу. И не только словом.

— …Что зыркаешь? Налей еще!.. Я как Милку тогда увидала — от злости просто ум затмило! Так бы и загрызла, разорвала бы на клочки!.. Эй, ты мне на платье плеснул! — взвизгнула невыносимая барышня, хотя сама же толкнула его под локоть. Да и пролилась всего пара капель. Но Чаруша замахала руками: — Уйди с глаз долой! Надоел до невозможности! Брысь!..

И в сердцах швырнула в него немаленьким сгустком чар — превратила безропотного поклонника в небольшого зверька вроде кошки, с голубым пушистым мехом в цвет его собственной шевелюры.

Краса, похоже, привыкшая ко всякому, вяло возмутилась произволу над братом:

— Чаруш, ты совсем очумела? Немедленно верни в нормальный облик!

— Ему и этот вид нормальный, — фыркнула жестокая красавица. — Самый подходящий такому нытику.

И продолжила льнуть к хлопающей глазами Варе, клянясь в задушевной вечной дружбе, раз они «так славно, с полуслова понимают чувства друг друга». Яснолика ругнулась вполголоса, да и плюнула. Лишь проводила сочувствующим взглядом заползшего под шкаф кота — и вновь обернулась к Зимославу, с которым вполголоса обсуждали недавнее нападение белогорцев.

— Какие они оба умные, — неожиданно сменила тему Чара, тихонько всхлипнула, уместив у Вари на плече хмельную голову. — Смотри, говорят о государственных делах, о границах и войне, а у самих глаза так и сверкают страстью. Эх, какая чудесная пара из них получилась бы! Так жалко, что судьба их разлучила. Вот прямо как меня с моим Златом!..

Варя поняла, что собеседницу окончательно развезло.

В то же время и с ней самой тоже творилось что-то неладное — злость так и плескалась внутри: почему она обязана тут сидеть и эту дуру Чарушу выслушивать?! Почему она молча смотрит, как ее жених увлеченно болтает с другой — на темы, в которых сама Варя ничегошеньки не понимает и поэтому утереть нос сопернице не сможет. Почему бедный лазоревый кот в собственном доме вынужден прятаться под шкафом?! Почему она, Варя, всё это должна терпеть?!

Решительно сбросив с плеча пьяную пиявку, Варвара поднялась с места. Взяла пирожок с рыбой, сурово разломила надвое. И направилась к шкафу, не замечая направленных в ее спину удивленных взглядов. Опустилась перед шкафом на четвереньки — и принялась выманивать на начинку несчастного котика, ласково присюсюкивая, что не позволит больше никому его обижать.

Кот-Милонег долго сопротивлялся. Сверкал на нее из темноты растерянными глазищами.

За столом разговоры утихли. Чара просто задремала, уместив гудящую голову на локти, а локти на стол. Зим потерял нить обсуждения — какие уж тут плетения пограничных сигнальных заклятий, если опоенная зельем невеста ползает по полу.

— Пожалуй, нам пора домой, — пробормотал он.

— В кои веки навестили, и уже? — негромко возмутилась Яснолика. — Сколько лет с тобой не виделись? Мог бы и погостить до Ночи Дух Лун. Вот Чарушу выгоню, и останемся с Нежкой опять вдвоем. На праздник-то! Одни-одинешеньки посреди дремучего леса. Не жалко?

— Жалко, — холодно отозвался Снежен. Кивнул на Варю: — Но ее жальче.

— Ошибаешься, ей-то как раз будет полезно, — фыркнула Краса.

Зим смерил королевну недоверчивым взглядом:

— Считаешь? Или снова влияние моей матушки?

— Когда это я беспрекословно слушалась тетушку Бурю? — прищурилась в ответ Яснолика.

Снежен отвел глаза.

— Свяжись с Зореславой, — продиктовала она, нисколько не сомневаясь, что ее послушают и выполнят совет в точности. — Скажи, что погостишь у меня две недельки, вместе с невестой. Саму Зорьку отправь к Твердиверу, иначе издергаешься. Без нее в Жуков Улей никто не полезет, а в Златограде ее будут охранять, как родную. Хранислава сейчас в летнем дворце, вы с Зорькой исчезнете — представь, как обрадуются в опустевшей столице твои недруги. К тому же слухи разносятся быстро, все решат, что в Белозорье тебя сожрал дракон, а Зореслава поехала на похороны. Если твои мальчики не прозевают, то получат отличный шанс выловить всех белогорских прихвостней.

— Я поговорю с Венцемиром и Будигором, — уклончиво отозвался Зим. Но по глазам было видно, что он уже мысленно просчитывает варианты последующих за таким шагом событий. — Спасибо.

— Это Чарушу благодари, она вас сюда заманила, — усмехнулась Яснолика. — Пожалуй, не стану ее пока выгонять.

Тем временем Милонег сжалился над Варей, от всего сердца оплакивающей его несчастное положение, и осторожно вылез из укрытия. Та не упустила момент — просияла и сцапала пушистика, притиснула к груди. Зимослав на такое проявление сочувствия недоумевающе заморгал. А Яснолика смешливо фыркнула.

— Пора нам с твоей суженой поболтать наедине, посекретничать по-девичьи.

Глава 20

Варя обиделась на своего жениха. Смертельно! Навсегда. Безвозвратно. Яснолика неизвестно куда ее повела, а тот ни слова не сказал поперек. А если бы соперница ее утопить решила? Вот в этом самом болотце, на бережку которого они уселись закатом любоваться