Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Харальд Хорф

и вылетел прямиком в США. И дальность Б-52 вполне позволяла ему совершить этот перелёт без посадки, на безопасных высотах, не попадаясь на глаза никому. Если бы не «ОКО» Волшебника, уже вечером бы психиатры ЦРУ выкачивали из инженера всё, что ему известно о «Предприятии 3826» и тайнах советской науки.

— Сближение завершено! — доложил бортовой компьютер «Метеора». — Дистанция до цели два метра. Цель пытается маневрировать, удерживаю синхронность. Прогноз стабильности — 98 процентов.

— Радон, принимай контроль управления! — коротко приказал Кузнецов офицеру, сидящему на месте второго пилота. — Подхватишь нас снизу.

Полковник покинул пилотскую кабину. Оказавшись в десантном салоне, он окинул взглядом отряд. Опытные бойцы сохраняли спокойствие, невозмутимо разглядывая виднеющийся через иллюминаторы Б-52, словно застывший под фюзеляжем «Метеора». Вражеские пилоты заметили появление над собой краснозвёздного самолёта неизвестной конструкции, но предпринимать резкие манёвры опасались. «Метеор» нависал над ними угрожающе близко, и малейшая ошибка грозила обернуться столкновением.

Плавными же манёврами уйти от советского самолёта экипажу Б-52 никак не удавалось. Бортовой компьютер «Метеора» повторял все их уловки синхронно, с задержкой в тысячные доли секунды, и оба самолёта летели едва ли не вплотную, словно сиамские близнецы. Радиоволновой участок полимерного расширителя мозга фиксировал полупанический радиообмен, которым экипаж Б-52 обменивался друг с другом и диспетчером ближайшего к этому району Атлантики американского авианосца.

— Работаем тройками! — объявил Кузнецов. — Задача: высадка внутрь самолёта противника, захват цели и последующая эвакуация. В первой тройке я, Криптон и П-3! Остальные тройки работают в составе штатного расписания. Первой тройке к десантированию приготовиться!

Состав первой тройки занял места возле нижнего десантного люка, и Кузнецов вышел в эфир:

— Радон, работай!

Створы десантного люка распахнулись, и взглядам бойцов предстала поверхность фюзеляжа Б-52, застывшего в двух метрах ниже.

— Здоровенный-то какой, поганец! — П-3 обвёл глазами вражеский бомбардировщик. — Аж земли из-за него не видно!

— П-3, принять вправо! — скомандовал Кузнецов.

П-3 машинально отшагнул правее, и мимо него по потолку пробежал «Каракурт».

— Грёбаные пироги!! — едва не подпрыгнул Нечаев. — Это ещё что за маниакальная железка?!

— Это наш «Каракурт», — удивлённо ответил ему Криптон. — Ты же с ними работал сто раз! На Сахалине государственные испытания обеспечивал!

— Я?! — искренне опешил П-3. — Да вы что, товарищ Криптон, шутить изволите? Я эту жуткую хренотень впервые вижу! Что-то я не помню их на Сахалине!

— Ты в комплексе «Сахалин» был в составе испытательной группы, когда «Каракуртов» показывали государственной комиссии. — Кузнецов подал Криптону знак глазами: мол, не надо. — Возможно, в тот момент ты занимался другими роботами, поэтому не видел «Каракурта».

— А, ну, наверное, — согласился П-3 и нахмурился. — Откуда вы знаете, товарищ полковник, что я был на объекте «Сахалин»?

— Я изучал твоё личное дело перед этой операцией. — Кузнецов подавил тяжёлый вздох. — Работаем! Нас там уже заждались.

«Каракурт» деловито спрыгнул с потолка на пол, подбежал к распахнутому десантному люку и резким прыжком выбросил себя наружу. Мощный удар встречных воздушных масс погасил его скорость, но вышвырнуть «Каракурта» прочь не успел. Стальной паук приземлился на поверхность Б-52 и вцепился в неё лапами так, что строительным краном не оторвёшь. «Каракурт» выпустил мощные жвала и принялся вскрывать обшивку американского бомбардировщика, словно консервный нож жестяную банку. В считаные секунды в мощном толстостенном фюзеляже образовалась приличных размеров дыра, и «Каракурт» отстрелил от себя страховочный фал, метко запуская его в руки Кузнецову.

— Я иду первым. — Полковник пристегнул фал к бронеформе. — За мной Криптон, П-3 прикрывает. Если нас сбросит с обшивки вниз, работает вторая тройка…

Изнутри вскрытого Б-52 послышались выстрелы, и стало видно, как от стального корпуса «Каракурта» рикошетят пули. Одна из них с коротким пронзительным визгом отрикошетила внутрь «Метеора» и ударила в борт в полуметре от П-3.

— Грёбаные пироги! — отпрыгнул Нечаев и неожиданно замер. Его взгляд принял стеклянное выражение, и он безэмоционально заявил: — Я пошёл.

Прежде чем Кузнецов успел схватить его за руку, П-3 сорвался с места, за три шага набирая разбег, и выпрыгнул из открытого люка. Его тело неправдоподобно просто преодолело удар встречных воздушных масс и метко влетело в прогрызенную «Каракуртом» дыру. Глухие выстрелы зазвучали громче.

— Твою мать! — выругался Кузнецов. — Криптон, прикрой наш отход!

Полковник коротко разбежался и мощным прыжком направил себя в распахнутый люк как можно дальше. Вокруг словно вспыхнуло бескрайнее небо, но встречный поток тут же сшиб его с траектории полёта, впечатывая в поверхность Б-52 словно пулю. Бронеформа поглотила удар, Кузнецова швырнуло назад, и он резким рывком ухватился за лапу «Каракурта», мелькнувшую перед глазами. Перебирая руками по стальным паучьим конечностям словно по рукоходу, полковник добрался до дыры во вражеской обшивке и спустя пять секунд был внутри. Приземлившись на ноги посреди Б-52, он выхватил пистолет и открыл огонь, отсекая от П-3 бойцов противника.

Сам П-3 в этот момент находился в пяти метрах впереди. Одной рукой он удерживал лежащего у него на плече человека в инженерном комбинезоне «Предприятия 3826». Во второй руке майора Нечаева был зажат пистолет, но вместо ведения огня П-3 резкими быстрыми движениями закрывался предплечьем от стреляющего в него врага со штурмовой винтовкой. Пистолетные пули увязали в бронеформе П-3, автоматные пробивали рукав и с глухим звоном отскакивали от стальных костей предплечья. Полковник Кузнецов точным выстрелом пробил автоматчику голову, уложил ещё двоих, и оставшиеся враги поспешили отступить, скрываясь за люком в передней части самолёта. П-3 рванулся за ними прямо с инженером на плече, и Кузнецов осадил его резким окриком:

— П-3! Отставить! Эвакуировать спасённого! Бегом марш!

Нечаев замер, словно робот, немедленно развернулся и бросился к дыре в потолке. Полковник отстегнул от себя страховочный фал, пристегнул его к П-3 и произнёс:

— Держи его крепче! Не то придётся ловить по всему небу! — После чего вышел в эфир: — Объект у нас! Уходим!

Фал натянулся, подхватил П-3, обеими руками сжимающего инженера, и выдернул их наружу. Полковник для острастки дважды выстрелил в люк, за которым укрылись враги, и отшагнул под дыру в обшивке. «Каракурт», к которому был пристегнут фал, был уже на борту «Метеора» и быстро затягивал туда П-3 с инженером. Их нещадно болтало, но Нечаев вцепился в спасённого так, что Кузнецов всерьёз запереживал, а не переломает ли П-3 инженеру рёбра такими-то ручищами.

Спустя три секунды оба исчезли в десантном люке, и «Каракурт» метко выбросил второй фал, забрасывая его точно в руки полковнику. Последовали рывок и пять секунд зубодробительной болтанки, во время которой перед глазами вертелся сплошной калейдоскоп из неба, облаков и смазанного силуэта Б-52, быстро остающегося где-то далеко внизу. Потом Кузнецова затянули внутрь «Метеора», и десантный люк закрылся,