Тараканьи бега 2 (СИ) - Виталий Владимирович Литвин

«— Ага, а чашечку-то не вернула!

«— Возвращать грязную посуду? Ополоснёт и вернёт.

«— Вот и посмотрим!

Но и прочих мужчин её невозмутимость явно впечатлила. Креттег, поспешно, не ожидая моего подтверждения, нажал на рычаг и открыл проход, а прочие — выскочили из комнаты.

Ах, да! Опять забыл, что это у нас в знак вежливости женщинам уступают дорогу…

«— Да, господин, вы как-то вспоминали, что даже на эшафот — женщины первые в очереди.

Ага, я ещё и тост помню: «В древние времена, чтобы проверить есть ли в пещере саблезубый тигр, первыми в неё запускали женщин. И саблезубые вымерли. Так выпьем за наших тихих беззащитных подруг!»

Но воспоминания — воспоминаниями, тосты — тостами, а последней вышла Кеттара. Вышла и подала мне, ожидавшему свою даму, руку. Этикет помог принять её должным образом. Орки синхронно сглотнули, гном потянулся почесать в затылке, но принцесса вскинула бровку, и Гаррот руку до затылка не донёс — а стряхнул пылинку с плеча. Ну, так ты сам всё это первым обозначил… Или первой была Тарра, едва не размозжившая тому топором голову?

Мы двинулись вперёд. Старшие орки прибавили шагу, и вскоре послышались их восторженные восклицания. Это они увидели башку “графини”. Впечатляла.

Сдохла гадюка, широко разинув пасть от боли — ведь её в это время напополам передавливало, — да так и застыла. Сама по себе голова была почти метр в поперечнике, а с растянутой пастью — так едва ли не с меня ростом. Частокол зубов как-то терялся на фоне двух пар загнутых клыков, язык вывалился изо рта. А глаза…

— Будешь разделывать — будь бережнее с глазами, — посоветовал гном. — Артефакторы, раз она взглядом замораживала, с руками оторвут!

Бр-р-р… Действительно, ведь дохлая, а взглянешь, и всё равно — мурашки по коже!

— И с всем черепом — бережнее тоже, — попросила моя девушка. — Возьму себе. И если, увидев, наши шаманы не отберут, перед входом установлю. В пару к хакаридскому.

Гном опять уважительно покачал головой. А я понял, на что намекала подруга: рюкзак. Чтобы я не сунул облюбованный ею череп в рюкзак. Чтоб не улетел он потом по дурному жребию к эльфийке.

Глава 21. Выход

21. Выход

Змею перерезало на три части — головную, хвостовую и на два метра фарша. Я оставил всех осматривать графскую спальню, гнома — валяться на золоте, оркам присматриваться к сокровищам, а сам занялся разделкой.

Опять повезло — нашёлся ещё один доспех. Я бы и себе его забрал, но у меня похожий имелся — мой набор разведчика. Этот по функционалу, почти не уступал тому, но по исполнению явно не дотягивал. В моём, что бою, что во дворце не стыдно было бы показаться. А в том — после чистки, обязательной чистки! — разве что, в таверне посидеть. Но Креттег счастлив будет.

Он и был. И то, что при жребии кожанка досталась не ему — Тарре — парню настроения не испортило. Он тут же обменял её на доспех из сундуков. Чуть насупился он, когда принцесса, показательно принюхавшись и поморщившись, запретила тут же примерить обновку.

— Крепись, — ухмыльнулся Ветогг. — Вместе с Оггтеем к алхимикам сходите. Золота у тебя теперь завались — почистите, — и обратился ко мне: — Теперь делёжка?

— Нет. Сначала одно дело надо закончить — потом за другое браться. Сходите соберите змеиные ингредиенты. Кожу я забрал. Моя доля, — поморщился я. — Будьте особенно осторожны с её глазами. Говорят, — кивнул я на сидящего на куче золота гнома, — он говорит, они могут быть дороже всего прочего.

Бородатый, квадратненький, седоватый мужик в этот момент набрал полную ладонь цепочек, ожерелий из драгоценных камней, фигурных колье, высыпал всё это себе на макушку, и они золотыми струями потекли вдоль блаженной морды.

— Аж, завидно! — покрутил головой Оггтей. — Эй, гноме! Твои четверть часа кончились! Хватит мое золото мацать!

— Следи за языком! — вдруг прошипела принцесса.

«— Ой, да она приревновала! — изумилась Несса.

«— Что так ласкаются с золотом?

«— Что так ласкаются не с нею.

«— Кто? Гном?!

«— Не существенно.

«— Хм, похоже. Господин, я Вас поздравляю: эта оторва, чем дальше, тем больше становится похожей на женщину.

Я только головой покрутил. Орки от греха подальше поспешно свинтили в коридоры. Гном отряхнулся, выбрал из бороды застрявшую в ней цепку, вывернув карманы, бросил в кучу вычурный перстень. Потом встал, подошёл ко мне и кивнул на плоскую стену:

— Что это кладка, я вижу. Что она точно такая же, как прошлая — тоже. Значит там ожидается ещё двенадцать объектов хабара. Сундуки?

— В прошлой — были с доспехами.

— А ещё что было? То есть, кто? В их защиту?

— Двенадцать хакарид 18-ого уровня. Хакариды серые.

— То есть, теперь ожидается двенадцать… хм… баронесс?

— Да.

— А проход к ним?

— Я не вижу.

— Я тоже.

— В прошлой стене толщина была в ярд. Ты пробить ход сможешь?

— Лёгко.

— Что за это хочешь?

— Хочу в твой отряд.

Тарра, стоявшая рядом положила руку мне на локоть. И я покачал головой:

— Ты выше по уровню и много меня сильнее. И ты пришёл сюда с моими врагами. Значит, как с орками — через клятву. Годовую.

Теперь головой покачал гном:

— Серьёзно… — и отказался: — Нет, не готов.

— Другой вариант: я тебя нанимаю. До выхода. До ночи.

— Я дорогой работник, — огладил он бороду.

— У нас есть, чем расплатиться, — кивнул я на золото.

— Нет. Я тебе делаю выход — туда, — махнул он рукой на стену, — а ты показываешь мне, как отсюда выйти в другую сторону, — кивнул он на проход, в котором скрылись мои соратники.

Я понял, что он имеет в виду. Его интересовало, как калитку открыть изнутри. Как? Да так же! Куда смотреть я знал. Как смотреть — тоже. И контур гигантской змеи, оплетающей всю пещеру, видел и видел чёрный шар, который она держала в зубах. А он на сей раз был не напротив лежанки…

Но теперь выявился нюанс, при котором это знание слишком дорого стоило.

— Только через клятву, — вздохнул я.

— Нет.

— Тогда уходи. Сейчас вернутся мои. Мы делим хабар, и Оггтей вскрывает стенку. Аккуратно у него не получится, и двенадцать змей 18-ого ворвутся сюда. Мы их сделаем, как сделали хакарид, но чужие наблюдатели нам при этом не нужны.

— Что тишком подглядывать буду — не забоишься?

— Будет столько грохота, мусора, пыли… Что ненароком зашибём, ты — не боишься?

— Мальчики, а