Дети против волшебников - Никос Зервас

Царицын разогнул обложку и начал читать с конца. Самым последним был подшит клетчатый обрывок, исписанный — Ванька обрадовался — знакомым почерком самого Петруши. Царицын выдернул из папки листочек — сердце его стучало, он волновался так, словно рассчитывал разглядеть на этом обрывке план прохода к Отрогу Полуночи или, например, зашифрованное послание для Савенкова…

Увы. Вот что прочитал Иванушка:

Ах, Господи, спаси меня от джинна уныния!Избавь от зуда властиИ сладости звенящих гордых слов,В которых не живёт ни жалость, ни любовь!

— Это какой-то известный поэт, — уверенно сказала Надинька. — Мне кажется, мы в школе его проходили.

Ваня не ответил. Он читал текст на длинном листке, приколотом к смятой бумажке со стихами:

В четверг, 10 сентября 200… года, во время урока приручения воздушных джиннов, я, доктор Артемиус Кальяни, выпустил духа уныния с целью определить, кто из детей подвержен воздействию этого духа. Классотреагировал пассивно. Однако один из детей (№ 335560, Ашур-Теп Тихий Гром) создал произведение, свидетельствовавшее о том, что от воздействия духа уныния его собственная душа выработала ответную защитную реакцию, связанную с апелляцией к известной Высшей Силе. Воздействие духа уныния на душу студента заставило его обратится к Б. с просьбой избавить его от духа, что в конечном итоге привело к катастрофической феноменизации вдохновения и созданию опасного стихотворения, которое является по сути переложением первого стиха молитвы Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми…»

Указанный факт однозначно свидетельствует о том, что студент настолько сильно закрыт куполом русской (византийской) защиты, что способен неосознанно создавать стихотворные произведения молитвенного склада, что опасно и недопустимо. Кроме того, налицо врождённое свойство русской души призывать защиту Б. в ситуациях, когда русские подвергаются воздействию тангалактической духовности».

Чуть ниже другим почерком, с завитушками дописано:

«Чрезвычайная комиссия в составе: К. Фост, Арт. Кальяни, Йен. Мак-Нагайна, В. Шпека, рассмотрев чрезвычайное происшествие, приняла решение: студент 335560 неизлечим. Предложение: направить на исправительный полигон особого режима „Курск“. Прогноз излечения: 0%».

Ниже чернел расплывшийся штамп: «ПЕРЕВЕДЁН В ЧЕРНЫЙ ОПЛОТ» — и сразу под ним небрежно, с описками накорябано:

«Предполагается, что студент 335560 является осведомителем ФСБ России, явившимся в замок для сбора информации о российских детдомовцах, обучающихся на II курсе. Допрос, проведённый С. Селецкой, результатов не дал. Повторный допрос, проведённый К. Гаафсом, результатов не дал. Здоровье студента удовлетворительное. Дело передано на рассмотрение проректору. До выяснения судьбы студент переведён в Чёрный Оплот, на базовый этаж, Отрог Полуночи, бокс № 2».

Наконец, в самом низу, едва читаемыми старомодными козявками:

«Принести в жертву на ближайшей полуночной мессе».

И чёткая, нервическая подпись:

«HendalphusB. Temple-d'Or».

— Ну вот, — в ужасе подумал Ванька, — доктор Савенков был прав. Здесь действует преступная секта. Судя по всему, колдуны приносят детей в жертву! Убивают, чтобы умилостивить какого-нибудь злобного духа? Просто не верится… дикари какие-то!

— Плохо дело, братцы, — Ваня поднял от бумаги страдающий взгляд. — Петрушу-то, похоже, в расход определили…

«Полуночная месса»… Это значит, у нас есть ещё несколько часов до начала казни.

— Дальше я пойду один, — мягко сказал Ванечка, стараясь не глядеть на погрустневшие лица друзей. — Так будет быстрее, ну правда. Вы оставайтесь здесь и ждите меня. Колдуны уже искали нас в этой лаборатории, значит, есть надежда, что сюда они вернутся не очень скоро.

Тут он увидел огромный зеркальный шкаф, с раздвижными дверями, как в купе пассажирского поезда.

— Залезайте внутрь. Час-полтора, не больше — и мы с Петрушкой к вам присоединимся.

— Может, мне с тобой пойти? — спросил Ставрик, опираясь на ствол волшебного зонтика.

— Ты-то пойдёшь, тебе только дай! А кто девчонок охранять будет? — строго возразил Ваня. — Оставь зонтик при себе, только зря не пали. Сидите в шкафу и не высовывайтесь, лады?

— Лады, — сказал Ставрик. — Пока тебя нет, я буду главный, хорошо?

— Хорошо, — без тени улыбки ответил Ваня. — Это значит, в случае чего спрошу с тебя. Несёшь передо мной личную ответственность. Понял?

— В принципе, я не настаиваю, — согласился Ставрик. — Касси старше меня на целых два года, пусть она командует…

Ваня обернулся к девочкам:

— Главное — не выходите из шкафа наружу. Обещаете?

Девочки обещали. Они уныло залезли в просторный шкаф и уселись, поджав ножки. Ставрик освободил себе побольше места, выбросив наружу какие-то коробки. Ваня тут же перепрятал их под стол, чтобы не привлекать внимания.

— Всё. Значит, я пошёл, — вздохнул Иванушка и посмотрел на друзей. Ему ужас как не хотелось расставаться. «Не пришлось бы их потом освобождать — в свою очередь, после Громыча… — подумалось Царицыну. — Однако тащить с собой девчонок в Отрог Полуночи было бы полнейшим безумием. Ладно, всё, хватит сопли тянуть, как говаривал Телегин». Ваня помахал рукой, ободрительно подмигнул — и пошёл по перрону в дальний конец. По следам Войцеха Шпеки и лысого фон Бетельгейзе.

А девочки и Ставрик остались сидеть в шкафу — молча, лишь изредка вздыхая и шмыгая носиками. Правда, они не успели соскучится — не прошло и минуты, как в конце перрона снова загрохотала железная решётка.

— Ванечка возвращается, — обрадовалась Надя. — Наверное, что-нибудь забыл.

Она уже начала откатывать в сторону дверцу шкафа, но Ставрик быстро схватил её за руку — невежливо скомандовал:

— Тихо! Тебе Ваня что сказал? Сиди в шкафу тихо и не высовывайся!

— Но там же Ванечка, он зовёт меня! — немного обиженно удивилась Морковка.

— Это не Ванечка, — буркнул Ставрик. — Ты что, не слышишь, что голос женский?

Только теперь Надинька расслышала заливистый смех и цоканье каблучков.

— Ах, куда все подевались, хи-хи-хи! — восклицала невидимая пока девушка, цокая каблучками по мрамору. — На совещание что ли вызвали? Всю лабораторию разом, ха-ха-ха!

— Любезная сеньорита, я поражаюсь Вашему самообладанию, — заговорил другой голос, на этот раз мужской. Дети вмиг узнали бархатистый, извивистый голос профессора красноречия Феофрасто Феофраста. — Вы умудряетесь улыбаться при том, что в академии творятся такие небывалые злодеяния… льётся столько крови… Вы просто отважная девушка, хо-хо!