От Гринвича до экватора - Михаил Озеров

Мэр рассказывает, что город обнесен плотным кольцом зелени, в нем сорок восемь парков. Заводы переведены в один район. Расчищают реки и каналы, кое-где можно уже удить рыбу. Взимают крупные штрафы с тех, кто мусорит на улицах.

Мэр — в черном смокинге, с золотой цепью на груди. Кабинет выдержан в строгом стиле: обитые деревом стены, старинная мебель. И здесь же советские вымпелы и флажки, скульптура шахтера с надписью «От горняков Донецка».

Шеффилд и Донецк стали побратимами в годы войны. Ныне приезжают друг к другу делегации, идет обмен опытом в промышленности, градостроении.

— Однако использованы еще не все возможности, — считает мэр. — У нас нет улицы или площади, названной в честь советского побратима. Есть же в Манчестере Ленинградская площадь, а в Ковентри — Волгоградская! Кроме того, жители нашего города, как, впрочем, и других городов, мало знают о Советском Союзе.

Это уж точно!

…В Лондоне каждый турист спешит на Парламентскую площадь. Даже оказавшись в английской столице проездом, он все равно постарается запечатлеть на пленку Вестминстерское аббатство, здание парламента, увенчанное главными часами страны Биг Бен, бронзовую скульптуру Уинстона Черчилля и прочие снискавшие мировую славу достопримечательности.

Но сфотографировать находящуюся там же Вестминстерскую школу ему не удастся. У ворот этого самого дорогого учебного заведения Британии, из стен которого вышло девять премьер-министров, четырнадцать архиепископов, несметное число министров, послов, банкиров, висит табличка со словом: «прайвит» — «частный», и никому не приходит в голову «прорываться» внутрь.

Я, правда, был в школе — ее директор, мистер Рен, пригласил выступить с беседой о Советском Союзе.

Собралось человек двести. Большинство — юноши 14–17 лет. Я рассказал о молодежи, об образовании в нашей стране. Потом начались вопросы. Все, как на подбор.

«Правда ли, что у вас запрещена критика руководителей?» — спросил один из школьников. Другой — с волосами до плеч — сделал целое заявление: по его, мол, мнению, Достоевский в своих произведениях, прежде всего в романе «Бесы», предвидел, что «Россия станет агрессивным государством». А пожилой учитель задал вопрос, достойный разве что питомцев детского сада: есть ли в СССР учебники?

Когда беседа кончилась, директор позвал пообедать в школьной столовой.

Проходим через двор. Он окружен темно-серыми стенами, точно такими же, как стены парламента и Вестминстерского аббатства. Аббатство и школа — части одного здания, вместе с парламентом они образуют единый архитектурный комплекс.

Директор произносит несколько слов по-латыни и садится во главе длинного стола. Преподаватели и ученики следуют его примеру. Я занимаю почетное место — по правую руку от мистера Рея. Трапеза нехитрая: пирог с мясом и йогурт (сладкая простокваша). В кувшинах кипяченая вода.

Примерно такое «спартанское» меню предлагается в Вестминстере многие столетия. Точный «возраст» школы неизвестен; некоторые историки полагают, что она была создана в IX веке, другие — на три-четыре века позже. Но бесспорен факт: в XVI столетии в зал, где мы сейчас сидим, уже приходили ученики, чтобы после короткой молитвы приступить к обеду. Раньше они, правда, были одеты по-иному: фрак, цилиндр, галстук особой расцветки. Лишь с 1939 года в Вестминстере стали носить обыкновенные галстуки.

Вестминстерская школа почти четыреста лет входит в число ведущих «паблик скулз» страны наряду с Итоном, Харроу, Винчестером. В Англии нет единого типа образования. Самые привилегированные учебные заведения — «паблик скулз», то есть частные закрытые школы. В них записывают, как когда-то в России в лейб-гвардию, до рождения ребенка, настолько трудно туда попасть.

Когда кандидату на учебу в Вестминстере исполняется десять лет, преподаватели проводят с ним собеседование, выясняя, соответствует ли уровень его развития требованиям школы. Если соответствует, то в тринадцать с половиной лет мальчик перебирается на «фабрику джентльменов». Отсюда его отпускают домой лишь на субботу и воскресенье. За полный пансион родители платят фантастическую сумму — больше двух тысяч фунтов стерлингов в год! Столько получает ежегодно неквалифицированный рабочий. В то же время в обычных школах бесплатное образование. Вполне понятно, что в Вестминстере учатся дети «самых-самых»: финансистов, промышленников, потомственных аристократов.

Богатые родители не случайно пытаются всеми силами устроить своего ребенка в «паблик скулз». Диплом об окончании этого учебного заведения открывает перед ним двери, наглухо закрытые для его сверстников. Да и условия особые: преподаватели — выпускники Кембриджа и Оксфорда; классы, в отличие от обычных школ, не переполнены; к услугам юношей (в «паблик скулз» учатся в основном мальчики) — бассейны, гимнастические залы, даже ипподромы. Есть тренеры по верховой езде, теннису, стрельбе, дзюдо. Наконец, здесь царит атмосфера «хорошего тона», которую в английском свете ценят превыше всего. Тем не менее знания здесь получают, мягко говоря, весьма односторонние.

…Во время обеда я перехожу в наступление. Поскольку столов в зале не меньше двадцати, спрашиваю своих соседей:

— Какие советские писатели вам известны?

— Толстой, Тургенев, Достоевский.

Объясняю разницу между русскими и советскими писателями. С трудом совместными усилиями ребята называют Горького. И все!

— Откуда у вас такая странная трактовка Достоевского? Что из его произведений вы читали? — обращаюсь к длинноволосому юноше, благо он сидит рядом.

— Ничего, кроме «Бесов». Об этом романе писала «Дейли мейл». В статье была дана оценка Достоевского, которую я пересказал.

— А вам не пришло в голову проверить критерий «Дейли мейл», тем более что эта газета известна своей ненавистью к Советскому Союзу, и прочитать еще две-три книги Достоевского?

Собеседник молчит.

— Когда была революция в России?

Из одиннадцати ребят правильно называют год лишь трое. Двое вспоминают фильм «Броненосец «Потемкин», остальные не знают ни одной нашей картины. Имен советских космонавтов не знает никто. Так же как и художников, актеров.

В конце концов не выдерживаю и говорю, что в Шри Ланке, где я тоже работал, лучше и объективнее осведомлены о жизни в Советском Союзе, чем в их «фирменном» учебном заведении…

О Вестминстерской школе я написал статью, ее напечатала одна из московских газет. И началось! По ту сторону Ла-Манша кое-кто встал в позу: нас очернили. «Англичан шельмуют», — забила в набат «Дейли экспресс». «Русская печать выступила с позиций «холодной войны», — вторила ей «Сан».