Том 1. Аскетические опыты. Часть I - Святитель Игнатий Брянчанинов

Господь восстановил девство, предоставив сохранять его произволяющим [1165].

Господь воспретил употреблять клятву. Справедливо замечают Отцы, что никто не заслуживает меньше вероятия, как тот, кто употребляет часто клятву; напротив того, никому столько не верят, как постоянно говорящему правду, хотя бы он и не употреблял клятвы. Говори правду, и не понуждаешься в божбе, которая, будучи нарушением благоговения к Богу, принадлежит к начинаниям сатанинским [1166].

Господь воспретил мщение, которое было установлено Моисеевым законом и которым за зло воздавалось равным злом. Оружие, данное Господом против зла — смирение. Аз же глаголю вам не противитися злу: но аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую: и хотящему судитися с тобою, и ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу [1167].

Господь завещал любовь к врагам и для стяжания этой любви повелел благословлять клянущих, творить добро ненавидящим и молиться за причиняющих напасти, за подвергающих изгнаниям [1168]. Любовь ко врагам доставляет сердцу полноту любви. В таком сердце вовсе нет места для зла, и оно уподобляется благостию своею всеблагому Богу. К этому изящному нравственному состоянию Апостол приглашает христиан, когда говорит: Облецытеся убо, яко избраннии Божии, святи и возлюбленни, во утробы щедрот, благость, смиренномудрие, кротость и долготерпение: приемлюще друг друга, и прощающе себе, аще кто на кого имать поречение: якоже и Христос простил есть вам, тако и вы [1169]. Совершенною любовию к ближним доставляется усыновление Богу [1170], то есть благодать Святого Духа привлекается в сердце, и изливается в него всесвятая любовь к Богу.

Сердце, зараженное злобою и не способное к заповедуемой Евангелием любви к врагам, должно врачевать теми средствами, на которые указал Господь: должно молиться за врагов, отнюдь не осуждать их, не подвергать злоречию, говорить о них доброе, по силе благодетельствовать им. Эти действия погашают ненависть, когда она возгорится в сердце, содержат ее постоянно обузданною, значительно ослабляют ее. Но полное искоренение злобы совершается действием Божественной благодати.

Подающим милостыню Господь заповедал подавать ее втайне; упражняющимся в молитве повелел молиться в уединении замкнутой клети; постящимся повелел скрывать пощение [1171]. Добродетели эти должны быть совершаемы единственно с целию угождения Богу, с целию пользы ближнего и души своей. Не только от взоров человеческих должно быть утаено наше духовное сокровище, но и от собственной нашей шуйцы [1172]. Похвала человеческая окрадывает наши добродетели, когда совершаем их явно, когда не стараемся скрывать их, — и мы неприметным образом увлекаемся к человекоугодию, лукавству, лицемерству. Причиною этого — повреждение наше грехом, болезненное состояние душ наших. Как недугующее тело нуждается в осторожности от ветров, холода, различных яств и напитков, так и недугующая душа нуждается в многообразном хранении. Охраняя наши добродетели от повреждения похвалами человеческими, мы должны охранять их и от живущего в нас зла, этой шуйцы нашей, не увлекаться помыслами и мечтаниями тщеславными, тщеславною радостию и тщеславным услаждением, которые являются в нас по совершении добродетели, отнимают у нас плод ее.

Господь заповедал нам прощать ближним нашим согрешения их против нас: Аще бо отпущаете, сказал Он, человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный. Аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш Небесный отпустит вам согрешений ваших [1174]. Из этих слов Господа вытекает само собою заключение, что верный признак отпущения нам грехов состоит в том, когда мы ощутим в сердце нашем, что мы точно простили ближним все согрешения их против нас. Такое состояние производится, и может быть произведено, единственно Божественною благодатию. Оно — дар Божий. Доколе мы не сподобимся этого дара, будем, по завещанию Господа, пред каждою молитвою нашею рассматривать нашу совесть и, находя в ней памятозлобие, искоренять его вышеуказанными средствами, то есть молитвою за врагов и благословением их [1175]. Когда ни вспомним о враге нашем — не допустим себе никакой иной мысли о нем, кроме молитвы и благословения.

Ближайшим ученикам и последователям Своим Господь заповедал нестяжание. Не скрывайте себе сокровищ на земли [1176]. Продадите имения ваша и дадите милостыню. Сотворите себе влагалища неветшающа, сокровище неоскудеемо на небесех, идеже тать не приближается, ни моль растлевает: идеже бо сокровище ваше, ту и сердце ваше будет [1177]. Чтоб стяжать любовь к предметам духовным и небесным, должно отречься от любви к предметам земным; чтоб полюбить отечество, необходимо отказаться от болезненной любви к стране изгнания.

Господь дал заповедь о хранении ума, заповедь, о которой человеки обыкновенно не заботятся, даже не знают о существовании ее, о ее необходимости и особенной важности [1178]. Но Господь, назвав ум оком души, возвестил: Аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет. Аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет. Телом названо здесь жительство. Жительство заимствует свое качество от руководящего жительством образа мыслей. Мы стяжаваем правильный образ мыслей по причине здравия, целости или простоты ума нашего, когда он всецело последует Истине, не допуская в усвоение себе никакой примеси из области лжи. Иначе: здравым может назваться только тот ум, который, помощию и действием Святого Духа, вполне и неуклонно последует учению Христову. Большее или меньшее уклонение от учения Христова обличает большую или меньшую болезненность ума, утратившего простоту, допустившего сложность. Полное уклонение ума от учения Христова есть смерть его. Тогда свет этот признается угасшим, престает быть светом, соделывается тьмою. Деятельность человека всецело зависит от того состояния, в котором находится ум его: деятельность, истекающая из здравого ума, вполне богоугодна; деятельность, зависящая от ума, допустившего в себя примесь, частию богоугодна, частию противна Богу; деятельность ума, омрачившегося учением лжи, отвергшего учение Христово, вполне непотребна и мерзостна. Аще свет, иже в тебе, тма есть, то тма кольми?

Господь воспретил суетные попечения, чтоб они не рассеивали нас и не ослабляли существенно нужного попечения о стяжании Небесного Царства [1179]. Суетное попечение есть не что иное, как недуг души, выражение ее неверия. Потому-то Господь и сказал: Маловери! не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся [1180]. Возненавидь ненавистную Богу праздность, возлюби возлюбленный Богу труд, но души твоей не расслабляй пустою заботливостию, всегда бесполезною и излишнею. Чтоб ты был тверд душою и ревностен в деле Божием, в деле твоего спасения, Господь дал обетование доставлять тебе все потребное для временной жизни Своею всемогущею десницею, то есть Своим Божественным Промыслом [1181].

Господь воспретил не только осуждать ближних, но и судить их [1182], когда не представляется необходимости учинить суд правильный для своей и общественной пользы. Последнего рода суд есть вящшее закона [1183], по определению Господа; без такого суда добро не может быть отделенным от зла, наша деятельность не может быть правильною и богоугодною. Этот суд редко встречается между человеками; но судом и осуждением, воспрещенными Господом, они занимаются непрестанно. По какой причине? По причине совершенного невнимания себе, по причине забвения своей греховности, по причине совершенного пренебрежения покаянием, по причине самомнения и гордости. Господь пришел на землю спасти грешников, а потому от всех человеков непременно требуется сознание в греховности; суждение же и осуждение ближних есть отвержение этого сознания и присвоение не принадлежащей себе праведности; из нее-то и производится суждение и осуждение: имя лицемера для всякого судящего и осуждающего ближних есть имя самое свойственное [1184].

Господь заповедал постоянную, то есть учащаемую и непрестанную, молитву. Не сказал Он, чтоб мы единовременно попросили, потом престали от прошения, но повелел просить усиленно, неотступно, соединил с повелением просить обетование услышать и исполнить прошение [1185]. Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам. Всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется [1186]. Будем просить с терпением и постоянством, отрицаясь своей воли и своего разума, предоставляя всесвятой воле Божией и время, и способ исполнения, и самое исполнение просимого. Мы не постыдимся: Бог же не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпя ли о них [1187], то есть замедляя исполнением прошения их. Деннонощный вопль к Господу избранных изображает постоянную, неотступную, непрестанную, усиленную их молитву.