Странствия Властимира - Галина Львовна Романова

Речи Буяна ободрили всех, и только Гаральд оставался недоверчив, но молчал. Рыцарь не верил, что Чара, о которой говорил гусляр, и Святой Грааль — одна и та же вещь. Что в башне Кощеевой немало диковинок, никто не сомневался, но что среди них есть и искомая…

Как выяснилось, не верил в это и кое-кто еще.

Бывший раб все время просидел подле, наблюдая и слушая. И когда уже собрались было все держать совет о том, как втайне от их хозяина достать Чару, он подал голос.

— Уж вы простите меня, — сказал он, поднимаясь, — что вынужден это сказать, но вы мне благо сделали, и я не могу не предупредить вас.

Все остановились, обратившись к нему.

— Сдается мне, что нет у Кощея Чары той,—тихо молвил раб.

— Я так и знал! — вздохнул Гаральд, — Никто не может владеть Святым Граалем безнаказанно. Он либо сам собой владеет, либо им не владеет никто. А уж Кощей-то и подавно не должен его в руки брать — не сможет, погубит его святыня.

— Знать, надобно сыскать место, где он ее прячет, — решительно перебил его Буян. — Кто со мною?

— Я! — вскочил, как будто его толкнули, Мечислав. — Уж больно охота на Чару ту взглянуть — будет что отцу порассказать!

— И я, — откликнулся Синдбад. — Авось она и вправду волшебная, а я уже как-то имел дело с волшебными вещами, могу пригодиться.

— Возьмите и меня! — вдруг попросил раб. — Я весь дворец знаю и кое-что за его пределами… А потом, Кощей рано или поздно догадается, что я от его чар свободен, и тогда несдобровать мне. Уж лучше перед тем вздохнуть волей!

— Неволя никому не радостна, — смурным тоном отозвался Властимир. — Бывал я в плену, ведаю… Коли все идут, негоже мне за спинами вашими прятаться…

— Тебя никто и не забывал. — Буян обнял его за плечи. — А ты как, Гаральд?

Рыцарь угрюмо посмотрел на остальных.

— Все против меня, — обреченно молвил он. — Не верю я, что этот поход добром закончится, но иду…

Кощей словно знал что-то о своих гостях особенное. На следующее же утро пришли от него слуги — пригласить гостей в сад зелен прогуляться, обсудить дела да плату за них.

Не стали гости спорить да отнекиваться, а приглашение тотчас приняли да и сами к нему подготовились.

Кощей ждал их на высоком крыльце. Черный камень ступеней и опор почти сливался с его черным одеянием. Словно желая поразить славян и их спутников, колдун под плащ надел свои доспехи, золотом да камнями самоцветными изузоренные, на бок надел меч в богатых ножнах, на чело венец надвинул, пальцы расцветил перстнями да золотом. Десять воинов с оружием наготове стояли позади него, готовые в любую минуту броситься в бой.

Гости приехали вовремя, себя ждать не заставили, но немало удивился Кощей, увидев их. Все они тоже были разодеты в доспехи и явились верхом на лошадях, как давеча. Поравнявшись с крыльцом, всадники молча поклонились хозяину, но ни один не снял шапки, а закованный в доспехи так, что живого места не видать, Гаральд и вовсе забрало шлема приспустил.

Пораженный Кощей пристукнул посохом о пол.

— Что вижу я? — воскликнул он. — Я первый раз вам простил, потому как вы с дороги были. Но сейчас верхами негоже предо мной являться. Извольте сойти с коней или не получите воды живой, как ни умоляйте!

Он гневно сдвинул брови, воины за его спиной сделали шаг вперед.

Буян и Гаральд разом двинули коней им навстречу, въезжая на ступени. Под копытами тяжелого рыцарского жеребца крыльцо чуть подрагивало.

— А мы вовсе и не за живой водой явились, Кощей, — строго молвил гусляр. — Источник ее мы и сами отыщем, коли спорить готов. Нам угрозы твои не страшны — ты к нам не с добром, так и мы к тебе не с милостью!

Он взмахнул рукой, и остальные всадники повернули коней прочь. Буян и Гаральд ждали до тех пор, пока один из отъезжавших не свистнул им. Тогда они повернули коней, в один прыжок соскочили с крыльца и галопом присоединились к остальным. Только однажды приостановился гусляр — из-за деревьев, что стояли у самого края огромного Кощеева сада, выскочила фигурка. Буян подсадил человека на спину жеребца позади себя и помчался догонять остальных.

Пять всадников пятью разными дорогами скакали по саду. Каждый припал к гриве своего коня, погоняя его и то и дело прислушиваясь.

Сидящий за спиной у Буяна раб — из своего имени он помнил только половину — Слав — вдруг потормошил гусляра.

— Эй, погоди, друже! — позвал он. Буян обернулся на скаку:

— Погоня? Гаральд?

Тяжеловооруженный рыцарь мог отстать из-за веса своих доспехов. Но Слав покачал головой:

— Не то. Осади!

— Сбегаешь? — спросил Буян. — Или ты думаешь, что сможешь их один задержать?

Я не думаю, а возьми левее, к оврагу, где дерева повыше!

Чуть в стороне и правда возвышались кроны деревьев таких высоких, что и сосны в Мещере показались бы подле них корослыми. Трудно себе было представить, что под их развесистыми кронами есть нечто важное, но Буян безропотно натянул повод. Он даже не подумал ни на миг, что беглый раб может привести его в засаду.

Высокие стволы закрывали узкую, похожую на овраг поляну. До нее пришлось пробираться чуть ли не шагом, бережа ноги коня от валежника, а лица — от хлещущих по глазам ветвей.

Поляна раскинулась перед ними неожиданно — только чуть развиднелось впереди, как они оказались на покатом склоне низкого оврага. Ширина его была такова, что внутри могли уместиться все лошади и оставалось бы место для костра. Высокая непримятая трава скрывала дно оврага.

Золотистый жеребец замер на краю, сторожко вытягивая шею и прядая ушами.

— Здесь тайник али ход подземный? — шепнул Буян Славу,

— Все не то ты мыслишь, друг. — Беглый раб вытянулся, осматриваясь. — Правь-ка к тому краю да смотри коню под ноги, не прогляди!

Гусляр всадил каблуки в бока жеребцу, и тот, задирая голову, словно в воду, вошел в овраг. Свесившись, Буян напряженно всматривался в траву, что колыхалась, достигая груди его вы-соконогого скакуна.

Вдруг под копытами что-то блеснуло. Буян так резко осадил жеребца, что тот взвился на дыбы.

— Змея!

Но Слав прыгнул наземь и бросился в траву:

— Нашли!

Присев, он осторожно разгреб руками заросли травы, открыв неприметный родничок. Вода отвоевала себе ямку меж корней травы; на дне ее, как сердечко ребенка, бился ключ, и тонкая струйка бежала прочь, пропадая в траве.

Слав закрыл ее руками.

— Видал ли? — обратился он к Буяну. — Место припомни! Это и есть исток живой воды. Потом она в сад Кощея течет, К тому руслу он стражу отправит непременно, а про сие место, знать, и ему не ведомо. Так что, как вернемся, сюда править надобно будет. Здесь вернее!