Проспать Судный день - Тэд Уильямс

— А-а, — ответил он, с делано романтичной улыбкой. — Да. Хорошие времена, хорошие времена.

Его лицо снова сделалось безразличным.

— Но мне действительно понравилось поджаривать тебя. Почему бы нам не начать снова?

— Потому, что ты даже не узнал, что за сделку я предлагаю. И что ты не один, кого интересует этот рог.

Его глаза сузились. Мне показалось, что я падаю в его сторону, падаю в этот огонь, пылающий в центре каждого зрачка. Падение было иллюзорным, но это все равно было очень, очень опасно. Я силой вытащил себя обратно в реальность.

— Что ты хочешь сказать? — наконец спросил он.

— Ситри, — ответил я. — Помнишь? Толстый чувак, Принц Ада, ненавидит тебя так, как окорок ненавидит Рождество. Он ищет рог. На самом деле, уже проделал впечатляющую работу, пытаясь его заполучить.

— Какого хрена ты несешь? Ситри? Этот грубый и ничтожный комок слизи не посмеет…

— Я бы на твоем месте посмотрел это, — сказал я, доставая из кармана мобильный. И запустил воспроизведение видеосъемки сеанса вызова демонов, выполненного в «Черном Солнце», повернув телефон экраном к Элигору.

Он досмотрел до конца, и его лицо становилось все тверже и тверже. Когда запись закончилась, он не сказал ни слова. Я забрал мобильный и убрал в карман.

— Ну? — сказал я. — Все еще хочешь сунуть меня в печь? Или поговорим?

Симпатичное лицо Кеннета Валда стало похоже на нечто, натянутое на раму, едва скрывая таящееся внутри чудовище.

— У тебя пять минут на то, чтобы предложить твою так называемую «сделку», Доллар, — сказал великий князь. — Пять минут, чтобы удивить меня… или ты уже никогда не увидишь солнечного света.

ГЛАВА 41

ПРЯМО И ДО УТРА

К тому времени, как я вышел из «Файв Пейдж Милл», мокрый день превратился в такой же мокрый вечер. Делать было практически нечего. Если Оксана в последний момент не спрыгнула с трапа самолета и не сбежала, она уже летела обратно в земли скифских воинов. Я уже отгулял последнюю вечеринку в «Циркуле» и потратил почти все оставшиеся деньги. Даже отправил по электронной почте последний чек Джорджу, с бонусом и запиской, с рекомендацией нанять себе персонального спиночеса (поскольку был уверен, что от жизни в свинарнике чесаться будет все). Поскольку туда, куда я отправлялся, я ничего взять не мог, я собрал все свои шмотки и сложил их в одном из шкафов Каз и убрался в квартире, на случай, если она когда-нибудь там снова появится. Амазонки, прости их Бог, имели обыкновение оставлять обертки от конфет и пакеты от чипсов в самых неожиданных местах, а еще они оставили шоколадные отпечатки пальцев на дорогих драпировках, так что добиться достаточной чистоты оказалось делом небыстрым.

Я оставил у бармена Чико записку для Клэренса, благодаря его и Уэнделла за тот риск, на который они пошли вместе со мной. Не хотел огорчать мальчишку раньше, чем надо.

В последний раз оглядел квартиру Каз, похожую на декорации к «Тысяче и одной ночи». С нею теперь было связано столько воспоминаний, что уходить отсюда было тяжелее, чем из любого другого места, где мне довелось жить. Я не привязываюсь к месту обычно, по крайней мере, к тому, где ночую. Но я и Каз влюбились здесь, и еще несколько безумных дней, когда тут были амазонки и Гаррисон/Клэренс/Младший, ощущение было, как от родного дома. У меня никогда не было дома, в нынешней, ангельской жизни. А что было в прошлой… что ж, если бы я не был уверен, что у меня нет будущего, то уже подумал бы, что стоит потратить время на то, чтобы выяснить, кем же я был. Видения, которые возникли у меня под воздействием силы Энаиты в музее, выглядели более чем реальными, они выглядели очень глубокими… даже решающими, в каком-то глобальном смысле. Конечно, я не мог списать со счетов возможность того, что она сама их как-то создала, но нутром я чувствовал, что они настоящие. В обычной ситуации я бы ринулся все выяснять, но у меня просто не осталось времени: мой личный Судный день уже наступал. Я уже практически смирился с тем, что закончу нынешнюю жизнь после жизни, так и оставив некоторые вопросы без ответа.

Последний раз обходя сад во внутреннем дворике, я услышал, как что-то трепещет крыльями. Спустя мгновение крохотная уродливая тень плюхнулась на землю передо мной, расставила в стороны четыре крыла, а потом их сложила. Я сел на корточки рядом с ней.

Это оказался новый низзик, еще меньше, чем предыдущий, выглядевший, как помесь лысого хомяка и стрекозы. Говорил он очень тихо, и послание оказалось коротким. Когда я смог разобрать лишь несколько слов, оно уже закончилось. Мне пришлось поднести крохотное уродливое создание прямо к уху, чтобы расслышать послание, когда он снова стал его повторять. Это был голос Каз, но тихий и какой-то далекий, будто доходивший из другой галактики.

Этого низзика нельзя перепрограммировать. Это будет последнее послание, Бобби. Я больше не могу. Слишком тяжело ждать, когда услышишь тебя, получать эти крохотные глотки глупой надежды, которая только отдаляет неизбежное. Прости, любовь моя, это я виновата. Уж кому, как не мне, следовало быть осмотрительнее.

Я оставил жалкое создание во дворе, тщательно закрыл все замки и забрался в свою уродливую желтую колесницу.

Разъезжая по делам, я обнаружил интересные свойства такси, еще один странный кусок головоломки в моих отношениях с Темюэлем. Знаете ли, Небеса определенно желали следить за мной, и они должны были знать про такси, но, похоже, у них не получалось напрямую его отслеживать. Я это знал, поскольку за пару дней до суда уже ухитрился сбросить с хвоста несколько машин слежки. И еще: шпионы Небес, похоже, не знали, где находится квартира. Я заметил несколько подозрительных машин в окрестностях квартиры Каз, но на приличном расстоянии, будто они не могли определить мое местоположение точнее определенного предела. Лучшие сыщики Небес, похоже, даже не могли определиться, на какой стороне автострады находится дом. Как такое могло случиться? Я был вынужден признать, что, видимо, это было как-то связано с Темюэлем, который потом вызвал меня через весь город, чтобы отдать в руки бойцов Контрудара.

Может, на Небесах и не знали точно, откуда я начал свой путь, но спустя пару минут они уже сели мне на хвост. Я ехал по Бейшор, где-то в миле от Университетской, когда заметил слежку, неприметный мини-вэн «Форд». На самом деле, он был слишком неприметный, без наклеек на бампере и названия дилера на номерном знаке. Женщина-водитель и мужчина-пассажир в солнцезащитных очках, хотя уже был седьмой час, и начинало темнеть. Я едва не обиделся на такой очевидный хвост, но понял, что задумано было так, что я сосредоточусь на нем и пропущу настоящий, едущий позади.