Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена

– Это мне? – шепчу растроганно.

Девочка мотает головой.

Мы с Яном и ее родителями смеемся, пока она не показывает пальчиком на мой живот.

– Твоему ребеночку.

[1] «Че-то», Азамат Мусагалиев.

65

Все как надо сделаем. В лучшем виде.

© Ян Нечаев

Земляки прощаются и, спешно забирая свою малыху, направляются к следующему строению майя. Вероятно, радуются тому, что удалось избавиться от соски. В памяти всплывает, как долго с подобной привычкой у одного из младших братьев боролась мама. А вот у кого конкретно, хоть убей, вспомнить не могу.

Молчим с Ю. Ни слова не произносим. Встречаемся взглядами и застываем.

«Я хочу от тебя детей. И чтобы все на тебя были похожи», – эхом в моем сознании проносится.

Понимаю, почему Юния сейчас ничего не говорит. Сам так же тщательно взвешиваю, что сказать. Но мысли вразнобой, нужные слова никак не приходят. Чисто по ощущениям момент чрезвычайно важный. Особенный. Чарующий, словно именно сейчас происходит какое-то таинство. Тот самый хрустальный перезвон. Страшно разрушить.

Сердце ухает. Кажется, словно с кровью свежий вирус по организму разносится. Новый штамм вируса счастья. Еще нет подтверждения тому, что я и сам пару дней подозревал, но за грудиной уже разворачивается эйфория, которой я не знал раньше.

Людей рядом с нами меньше не становится. Но производимый ими шум в какую-то параллельную реальность уходит. В нашем с Юнией мире остаются лишь звуки природы. Западает в память то, как играют солнечные блики на лице Ю, и как сверкают в их свете ее глаза.

Не разрывая зрительного контакта, упорно храним молчание.

Поглаживая спину Заи, бессознательно соскальзываю пятерней на живот. Она распахивает губы, будто задыхается. А у меня по кисти электричество летит. И попадает разряд в самое сердце. Повторно перетряхивает мышцу, когда из глаз Ю выскальзывают две жемчужные слезы.

Дышать становится тяжело. Кажется, словно объем легких безгранично увеличивается. Распирает воздухом грудь, а вытолкнуть его наружу получается не сразу. Справляюсь со скрипом, когда Юния вдыхает и, разулыбавшись, ловит кончиками дрожащих пальцев слезинки.

Прижимая ее ближе, касаюсь лбом лба. И снова воздуха не хватает. По спине идет озноб, и плечи сотрясаются, словно каменистая гора.

– Люблю тебя, – шепчу ей.

И, прикрывая веки, даю себе побыть в моменте.

– И я тебя, Ян… Очень, очень сильно люблю.

Никого больше для нас в тот миг не существует.

Нас никто не торопил с детьми. Никаких неудобных разговоров не возникало. Я был настроен философски – все будет, когда время придет. Загонялась из-за каждого появления месячных только Юния. Но сейчас, когда приходит необъяснимое осознание, что нас уже трое, понимаю, насколько сильно я этого ждал.

Естественно, что бродить дальше по джунглям ни один из нас не заинтересован. И самым настойчивым в проявлении своих желаний, походу, является новый человечек – Ю начинает мутить.

– Это началось с утра, – признается она. – Периодически возвращается. А я не пойму, что такое. Мне то зверски есть хочется, то, прости, Господи, блевать, – тараторит, выплескивая эмоции. – И твои сигары… Никотин… На него тоже странная реакция. Сначала мне хочется им задохнуться, а потом раскручивается жуткая тошнота.

– Значит, не будем курить, – заключаю я. И, придерживая Юнию, поднимаюсь. – Едем в отель.

В дороге снова молчим.

Ю потягивает мелкими глотками воду. Я, практически не отрывая от нее взгляда, задумчиво перебираю короткие прядки, которые вьются по задней части ее шеи, когда она собирает волосы в хвост.

– Как себя сейчас чувствуешь? Зайдем перекусить? – предлагаю уже на территории отеля.

– Да. Я голодная, – выдает с той же рассеянностью. – Только ты не вызывай мне сейчас врача. Я поем и лягу. Вечером посмотрим на мое состояние, ок?

Поджимая губы, соглашаюсь.

В ресторане продолжаю за ней наблюдать.

– Что-о? – протягивает Ю, заметив, что улыбаюсь.

– Ты сейчас реально зая. Так настойчиво принюхиваешься к еде. Забавно чмышишь.

– Чмышишь? – удивляется она. – Что за слово такое?

– Такое. Ноздрями работаешь и посапываешь.

– Ну, Ян Романович, – цокает языком и смеется. – Я осторожничаю, потому что, честно признаться, мне все воняет, – последнее выталкивает заговорщическим шепотом, делая огромные глаза. Реагируя на мимику Заи, не могу сдержать хохот. – Вот это мясо под соусом тебе не смердит? – находит взглядом шмат говядины, который я в этот момент разрезаю столовым ножом. – Оно же будто затхлая мокрая тряпка пахнет, – делится ощущениями, прикрываясь ладошкой от людей.

– Ничего подобного, – со смехом отрицаю я и с удовольствием отправляю в рот кусок.

Ю прижимает к своим губам ладонь и снова делает большие-большие глаза. Настороженно наблюдает, пока я пережевываю.

– Че, правда, нормально тебе? – произносит растерянно.

– Шикарный стейк, – заверяю я.

Юния с сомнением поддевает кусок вилкой. Сморщившись, зачем-то под низ заглядывает.

– Нет… Я, пожалуй, его не рискну есть, – выдыхает сдавленно. Бросив столовые приборы, прижимает к горлу ладонь. Напряженно сглатывает. – Съешь за меня? А я себе супчик возьму.

– Такая милая, когда просишь, Юния Алексеевна. Попробуй тебе откажи.

Я улыбаюсь. Она улыбается. Между нами тайна, от которой горит под сердцем.

Ю берет себе суп. Принюхивается к нему, конечно. Но по итогу с аппетитом съедает. Я вздыхаю с облегчением, что она не осталась голодной.

– Сколько дней задержки? – спрашиваю ровным тоном на выходе из ресторана.

Юния сжимает мою руку и складывает брови домиком.

– Месяц, – выдает она после паузы.

Меня трудно удивить, но этот ответ реально вызывает шок.

– Серьезно? – не могу оставаться спокойным. – Ты же обычно следишь за циклом. Типа опасные, безопасные дни – это я еще с первого курса помню. Почему молчала в этот раз?

Щеки Ю розовеют от смущения.

– Не знаю… Просто не знаю… На работе напряженка была, и время как-то незаметно пролетело. Я взяла с собой средства гигиены в отпуск, будучи уверенной, что у меня вот-вот по графику начнется менструация, не осознавая, что ее не было в прошлом месяце. Только сейчас подсчитала.

Свернув на аллею, которая ведет к нашему бунгало, несколько долгих минут молчим.

– Если ты против врача, давай хоть тест сделаем, – предлагаю уже у двери.

Юния хмурится. Молчит, пока я достаю ключ-карту и впускаю ее в номер.

– Может, уже по прилету домой… – протягивает, растирая пальцами виски.

– Чего ты боишься? – ловлю ее ладонь.

Пальцами второй руки сжимаю и приподнимаю подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

– Расстроиться боюсь… Сейчас… Сейчас так радостно, Ян… Хочу задержать это ощущение.

– Я уверен, что причин для расстройства у нас не будет.

После этого, так и не договорившись, замолкаем.

Принимаем наспех душ. По сути, освежаемся, смывая пот и собранную в джунглях пыль. Забираемся вместе в постель. Юния тем же магическим образом, который демонстрирует несколько дней, отключается, а я встаю, одеваюсь и иду в аптеку за тестами.

Покупаю пять штук разных фирм.

Вернувшись, Ю не бужу. Даю ей отдохнуть. Пока она спит, дотошно изучаю инструкции. А потом… Приходится ее перехватывать, потому как, проснувшись, она резко бежит в ванную.

– Я писать хочу, – шепчет Зая то ли обиженно, то ли растерянно, когда я, придерживая за локоть, не даю ей опуститься на унитаз.

– Я понял. Тебе нужно пописать на эту палку, – с этими словами вручаю первый тест.

– Ян… – вздыхает, качая головой.

Но полоску из моих рук забирает. Стянув трусы, седлает унитаз и широко разводит ноги, чтобы просунуть между ними тест. Следующие секунды я пытаюсь объяснить ей, как правильно держать.

– Поняла?

– Не уверена… Но я уже сильно писать хочу! – выдает, округляя в отчаянии глаза.