Белые искры снега - Анна Джейн

Я не ожидала, что этот сумасшедший парень поймет меня и мой глупый совершенно необдуманный поступок маленького ребенка. Я думала, что сейчас он выставит меня вон – ведь хоть Яр и младше, он все же мужчина, и он намного сильнее меня. Но он ничего не делал – просто стоял и смотрел на меня, внимательно и так, как никогда раньше не смотрел на меня.

А я вдруг вновь почувствовала то странное чувство, которое с головой накрыло меня, когда он прижал меня к себе в школе. Хоть сейчас мы и не касались друг друга, мне казалось, что я и он стоим на побережье вечернего океана, волны которого мягко лижут песок. Солнца уже почти не видно – оно где-то там, за ровным невозмутимым вечным горизонтом, и лишь его красная раскаленная макушка выглядывает из-за линии, разъединяющей небо и воду.

Крики чаек, шепот пологих неспешных волн, соль на губах, незнакомые запахи океана, а мы стоим босиком на влажном песке, и не отрываем взгляда друг от друга.

Глаза у него были странными – немигающими, по-ведьмински зелеными. Взрослыми. Куда более взрослыми, чем у меня, хотя я и была старше.

И они были… знакомыми. Знакомыми, как мои собственные глаза, которые я каждый день видела в зеркале.

Это было так странно. Никакой романтики и веселья. Туалет какого-то кафе, совершенно глупая ситуация, детский поступок, совершенный под давлением такого же детского страха, и мы с Ярославом – совершенно чужие люди, между которыми возникла взаимная неприязнь.

Совершенно неожиданно пришла необыкновенная мысль. Мы могли быть идеальными: любящими, уважающими и понимающими, но вместо этого терпеть друг друга не могли. И стояли в туалете в полном молчании, отражаясь в овальном зеркале.

Может быть, эти странные видения пришли мне от нас зеркальных? Может быть, у тех Насти и Ярослава, которые видны в зеркальной поверхности, все хорошо и есть одно на двоих общее воспоминание о вечере на берегу безмолвного океана. Может быть, у них есть какой-то свой особенный секрет?

Может быть, они уже встречались? По человеческим меркам когда-то давно, а по меркам Вселенной – миг назад?

В себя я пришла только тогда, когда услышала голос мачехи, спокойный, негромкий и уверенный. Каждую букву она произносила четко, но обманчиво плавно. За четкостью скрывалась твердость. За плавностью – хитрость и изворотливость. А за красивым голосом – совсем некрасивые поступки. Или… душа?

– Олеся, зачем ты притащила меня в это ужасное место? – спросила жена моего отца сухо.

По меркам Риты это кафе – отвратительное. Она – ВИП-посетитель только самых дорогих и лучших мест. Голос рыжеволосой сестры в отличие от голоса ее матери был куда более тонким, даже звонким – иногда он казался мне даже писклявым, детским, однако куда более мелодичным и эмоциональным.

– Мам, я показала тебе это место, потому что Паша – его владелец. Должна же ты знать, чем занимается мой парень. – Голос Олеси нервным фальшиво играющим колокольчиком разлетелся по помещению.

Кажется, в туалет эти две зашли не по физиологическим нуждам, а чтобы переговорить о чем-то и поправить макияж. Кокетка Олеся наверняка, как и всегда, носит в своей сумочке целую тонну косметики. Артистичная и смешливая сестричка, с детства видящая себя успешной балериной, насколько я слышала от Юрки, учится в хореографическом училище нашего города.

Ярослав тронул меня за плечо, одними губами спрашивая, кто это. Я ткнула в себя указательным пальцем и после несколько грубоватыми движениями скрестила перед собой руки, показывая, что меня не должны увидеть. Он растерянно пожал плечами. Удивительно, но меня он не выдал. Можно сказать, даже помог – уже во второй раз.

– Если твой Паша – владелец этого заведения не для самого высокого контингента, то я категорически не рекомендую тебе с ним общаться в дальнейшем, – сказала Рита без эмоций, словно читая вслух инструкцию к применению пароварки.

– Мама! – я слышала, как Олеся топнула по полу каблучком. В ее голосе эмоции зашкаливали. – Он владелец не только этого места, но и целой сети кафе и баров!

– Да ты что? – холодно произнесла ее мать. – Какой молодец. Однако он птица не твоего полета. Надеюсь, ты понимаешь это, Олеся.

– Но я его люблю! – возмутилась рыжеволосая девушка за дверью.

– Сейчас ты скажешь ему, что нам с тобой срочно пора уезжать, – продолжала женщина спокойно, словно не расслышав слов младшей дочери. – Я даю тебе возможность не попасть в неприятную ситуацию, когда мне в лицо, доступно и без лишних слов, придется объяснять твоему Паше истинное положение дел.

Для кого-то зять, владеющий несколькими кафе и барами, популярными в городе, был бы настоящим сокровищем, но Рита явно считала такой брак мезальянсом. Я почти видела, как на ее холеном лице с ярко выраженными скулами, искусно подчеркнутыми румянами, появляется едва заметное брезгливое выражение.

– Я даю тебе пять минут, чтобы ты объяснила ему, что нам срочно пора уезжать, – продолжала Рита. – Буду ждать тебя в машине.

– Мама! – возмущению ее младшей дочери в голосе не было предела.

– Я пошла. Отвратительное место.

«Отвратительно. Ты сделала это отвратительно. Как ты выглядишь? Ты отвратительна». – Рита постоянно повторяла это. Я почти отчетливо слышала ее голос из прошлого, когда она обращалась ко мне.

Отвратительно.

Отврат… Я тяжело вздохнула, заставив Ярослава удивленно взглянуть на меня.

Перед тем, как Рита покинула туалет, послышался голос передушенной духами красноволосой женщины, которая так неодобрительно посмотрела на меня и Зарецкого, перед тем, как зайти во вторую туалетную комнату.

– А эти двое что, вместе зашли в одну кабинку?

– Что, простите? – не поняла Рита. Я, про себя всячески обзывая тетку, лезущую не в свои дела, крепко сжала зубы. Зарецкий тоже не выглядел добрым.

– Парень с девушкой здесь стояли. Не видели, кто-нибудь из них уходил?

– Не видела, – холодно отвечала женщине Рита. Я точно знала, что она прикрывает тонкий нос рукой – мачеха ненавидела, когда кто-то чересчур сильно душился, да еще и сладкими ароматами. А если эти духи вдобавок были дешевыми или подделкой, ее и вовсе начинало тошнить.

– Значит, они вместе в одну кабинку все же зашли! – почти торжественно вскричала женщина. – Это молодое поколение развратников!

Ярослав закатил глаза.

– Прелестно, – медленно, с долей отвращения отозвалась Рита. – Олеся, это еще один показатель того, что твой Паша совершенно не подходит тебе. Туалет, знаешь ли, определенный показатель культуры заведения.