Ангел (СИ) - Ла Рок

— Удалось раскрутиться, — уточняет ИнВон, — или толчок более раннего творчества?

— Тут мы выстрелили себе в ногу, — вздыхает ЙуМи, — исток популярности в новостном репортаже, который мы продавили на «КБС». Сетевая публика любит скандалы. Дальнейшая раскрутка во многом заслуга крупных финансовых вливаний на некоторых музыкальных ресурсах и «Волне». Аналитический отдел работает над выяснением личности неизвестного благодетеля.

— Сообщи о результатах, — кивнул ИнВон. — Значит на рынке развлечений всё по-прежнему. Величина дарования упирается на горы денег и чем их больше, тем выше грань таланта, — хмыкнул пожилой кореец. — Вот в моё время, были действительно настоящие мастера, способные затронуть душевные струны. Совсем не то что сейчас…

— «Белые Облака», пусаджан-ним.

Весомо напомнила красавица, пока ИнВон снова балует себя дорогим чаем, наслаждаясь вкусом изысканного напитка.

— Пусаджан-ним, допрос вызван только прыжком с террасы? — поинтересовалась ЙуМи, — Или что-то привлекло внимание к безродной сироте?

— Очень неоднозначные данные Косэки у семьи Тао, — задумчиво ответил ИнВон.

(Косэки [戸籍] — Японский реестр семейного происхождения.)

— Неоднозначные? — внимательно прищурила миндалевидные глаза ЙуМи.

— Семью Тао до сих пор не нашли в Косэки, — сообщил ИнВон.

— Неужели, — удивилась ЙуМи, — она настолько полоумная и использует поддельные документы?

— Нет, — ИнВон недовольно покачивает небольшой проседью, — паспорт действительный, как и гражданство. Проверялось неоднократно.

— Не может быть, — фыркнула ЙуМи, — получить гражданство Японии без регистрации в семейном реестре невозможно, — красавица уверенно кивает, — семья Тао должна быть в Косэки!

— Их там нет! — рассерженно заявил ИнВон.

Пожилой кореец тяжко вздохнул. Его расстроила собственная вспышка гнева, нарушившая умиротворение чайной церемонии. Пожевав губами, ИнВон сделал очередной глоток чая и откинулся на подушки.

— Если семьи Тао нет в Косеки, а документы не вызывают нареканий, — вслух думает ЙуМи и расширяет выразительные глаза: — Котофу?!

(Котофу [皇統譜] — Японский реестр Императорского происхождения.)

Взгляд за круглыми очками задумчиво изучает умницу разумницу. ИнВон растянул кривоватую улыбку. Старый кореец доволен смышленой красавицей.

— Невозможно, — вскинула подбородок ЙуМи, — представитель императорского дома в одиночестве. Что может делать здесь…

— Прыгает с небоскреба? — усмехнулся ИнВон.

«Хризантема»

Эмблема японских императоров и императорской семьи.

153

(1 декабря 23:58) Бар «Помятая Креветка». Сеул.

— Есть подработка?

Да, я ищу подработку… Ну а чего делать? Две оставшиеся монетки позволят только ноги протянуть! Ничтожная сумма мала настолько, что практически бесполезна. Метро закрылось. Вальяжный чудик оказался банкротом и ускакал, всучив никчёмный мобильник. Налик у красавчика отсутствует как класс, а в карманах затесалась только зубная щётка с позолотой. Минималист фигов, любит он франтить налегке! Еле отвязался со своим требованием переночевать… Нафиг! По-прежнему сомневаюсь я в Паках. Торчать на прохладной улице, не пробив все перспективы, будет ещё холоднее и безрадостнее. Поэтому вопрос с финансами нужно решать, не отходя от кассы.

— Бар есть подработка? — уже громче коверкаю дурацкий корейский.

Настойчиво изучаю бармена в круглых очках. Давнишняя толпа посетителей разошлась и вокруг стало более свободно, хозяева заведения вполне доступны для общения, без крика со второго ряда. Замечаю, как знакомый старик довольно хмыкнул и хлопает ладонью по плечу в чёрной рубашке.

— Как твоё имя? — спросил бармен. — Не верится, что кого-то действительно назвали Бомбой.

— Ангел.

— Крэ… — бармен смотрит ещё более недоверчиво.

Решил, что я издеваюсь? Вполне возможно, но больно надо! Совсем не до приколов сейчас.

— Сколько тебе лет… Ангел?

— Это что, так важно… — вяло перехожу на более простой английский.

По выражениям лиц напротив вижу, что меня понимают прекрасно. Не хочу снова угодить в ловушку с хромающим корейским! Обязательно споткнусь и скажу что-то неправильно, чем вызову очередные обиды. Поди разберись в павлиньих танцах вокруг статуса, возраста и всего прочего. Плюс отличный английский покажет меня с лучшей стороны! Бегло говорящий работник должен быть нарасхват…

— Да, — уверенно качнулись очки, сопровождая замечание бармена, — возраст очень важен. Несовершеннолетних нельзя устраивать на полный рабочий день. С подростками иначе ведут расчеты оплаты труда и запрещены многие виды деятельности. Для получения разрешения на работу необходимо согласие родителей, — закончил перечисление условий плотный бармен и задумчиво резюмирует: — Наверное, и дня в своей жизни не работала, если задаёшь настолько глупые вопросы. Знай, когда ищешь работу, подобную информацию всегда требуют в первую очередь.

— Возраст совершеннолетия далёк, — согласно кивнув, едко спрашиваю: — Данный факт сложно заметить с первого взгляда?

Старик весело хекнул и насмешливо помотал головой.

— Я из другой страны, — недовольно замечаю. — Разве правила вежливости отменили представление собеседнику в ответ?

— Меня зовут Пан СиХёк, — на лице бармена застыло пренебрежение, — для знакомых Хитман. Но мы с тобой знакомы не настолько хорошо, поэтому используй стандартное обращение: сонсэн-ним.

Вот ещё! Денег заработать хочу, но зачем мне расшаркивания слева направо? Дурацкие величания посторонних столь высокими званиями? Наелись! Учителей мне за короткую жизнь хватило выше «крыши».

— Учитель? — слабо фыркаю. — Чему хотите научить, «господин учитель»? Спешу заметить, я ищу подработку, а не погружение в глубины корейского этикета, — усмехаюсь краешком губ. — К тому же, сейчас мы общаемся на английском и нам будет крайне неудобно использовать мешанину из нескольких языков.

— Американка… — грустно протянул Хитман. — Ты «инос», что во многом объясняет излишний гонор и то, как ты лезешь со своим укладом. Небольшой совет: находясь в гостях, подстраивайся под правила хозяев. И всё будет проще. У тебя очень странное отношение к тем, кто может дать работу, согласись? — кореец изучает недовольным взглядом. — Запомни, грубить старшим в нашей стране очень большая ошибка.

— Никакой грубости, — примирительно улыбаюсь, наклонив голову на бок, — просто, я люблю точность и согласованность.

— Тоже люблю точность, Ангел, — отозвался Хитман, — не подскажешь, что за композиции исполнялись со сцены? Обе песни для нас новые и в них виден немалый потенциал, — кореец задумчиво кивнул шевелюрой. — Считаю, что отлично разбираюсь в корейской и западной музыке. Положение обязывает.

Положение? Какое такое положение? Бармен, похоже, не только на сцене отжигает.

— Песни исполнялись на публику впервые, — спокойно отвечаю.

— Даже так, — внимательно уставился Хитман, — ты автор?

Равнодушно пожимаю плечами.

Старик в белой рубахе усмехнулся и отодвинул плотного корейца: — Сходите наверх и поговорите, Хит. Клиентура в основном расходится и мы с мальцом справимся. Не деловая здесь обстановка.

— Спасибо, харабоджи, — вежливо кивнул Хитман, — нам и вправду стоит пообщаться.

Плотный кореец отступил в глубину бара, расправил рукава чёрной рубашки и застегнул серебристые запонки, достав их с отдельной полочки. Затем снял с вешалки серый пиджак. Накинув верхнюю одежду, кореец принял официально деловой вид и отодвинул шторку, закрывающую служебные помещения.

Однако, насколько одежда меняет человека. Простой бармен превратился в дельца во мгновение ока. Интересненько.

— Давай, — усмехнулся старик, заняв место у медных кранов, разливающих пенные напитки, — следуй за ним, Бомба.