Прекрасный принц - Джулия Гарвуд

Девочка задрала голову вверх, чтобы получше рассмотреть Ролли, потеряла равновесие и попятилась назад. Потом подняла вверх руки и стала ждать.

Ролли поглядел на Тэйлор.

– Чего она хочет? – нервно спросил он. Джорджи ответила сама, не дожидаясь, пока за нее это сделает Тэйлор.

– На ручки, – требовательно заявила она.

Ролли остолбенел:

– Да я в жизни не держал в руках младенца. Может, стоит попробовать, если вы не возражаете, миссис Росс?

– Конечно, мистер Ролли, – отвечала Тэйлор.

– Да просто Ролли, – поправил он ее. Наклонился и осторожно поднял Джорджи, держа ее на расстоянии вытянутой руки. – Да она не больше перышка весит.

– Тэйлор, о чем это говорит Ролли? – спросил Лукас. Он и так долго сдерживался. А теперь ждал немедленного ответа.

Ролли сделал шаг вперед.

– Она купила себе дом. – И добавил, указав подбородком на Джорджи:

– Можно, я ее поставлю? Не хочу причинить ей вреда. Тэйлор взяла у него ребенка. Мужчины улыбнулись девочке, а потом пошли за своим вожаком прочь из лагеря.

– Мы будем готовы перевезти вас сразу после обеда, миссис Росс, – крикнул Ролли, уходя.

Тэйлор поставила на землю Джорджи и велела ей вместе с сестричкой пойти помочь Хантеру. Потом повернулась к мужу и принялась торопливо объяснять:

– Вчера я купила дом. Именно поэтому я и ходила к Льюису. Я этот дом еще не видела, но уверена, что он очень хороший. В нем деревянные полы и стеклянные окна.

В Редемпшене был лишь один дом со стеклянными окнами. Лукас громко чертыхнулся.

– Дом Каллагана, – прошептал он. – Льюис продал тебе дом этого сумасшедшего старого горца?

Он не кричал, но был близок к этому. Тэйлор поспешила успокоить мужа:

– Это ведь не его дом. И даже если нам скоро уезжать, нам надо где-то переночевать сегодня.

– Нет/

– Лукас, будь благоразумен, прошу тебя.

– Я и стараюсь быть благоразумным. Ведь он же ненормальный, Тэйлор. Ты проснешься в одно прекрасное утро, а он сидит за твоим столом в ожидании завтрака. Потом, от него так воняет, что ты упадешь в обморок. Он, по-моему, уже лет двадцать не мылся. И ведь он не уйдет, пока сам не решит, что ему пора. Да еще и прихватит с собой половину того, что ты распаковала.

Тэйлор постаралась не показать, что встревожена.

– Он опасен?

Лукас хотел было солгать, но потом решил сказать правду.

– Нет, – признался он. – Тебя он не обидит, но тебе самой захочется убить его, пообщавшись с ним десять минут. Так что об этом не может быть и речи. Мы останемся на лугу.

Виктория услышала спор и выглядывала из фургона, наблюдая за этой парочкой. Она уже было решила, что Лукас выиграл спор, но тут Тэйлор перетянула весы в свою пользу.

– Моя дорогая подруга нездорова, – заявила она. – Ей необходимо спать в удобной постели. Или ты хочешь отвезти всех нас к своему брату, чтобы мы пожили там, пока она не почувствует себя лучше?

Он бы с удовольствием именно так и сделал, но понимал, что это не самый лучший выход.

– До ранчо надо добираться верхом целый день, и это нелегкий путь. А в фургонах, да еще в поисках проезжей дороги, может уйти и четыре дня.

– Льюис сказал, что Каллаган обычно не спускается с гор раньше середины лета.

– К этому времени мы уже будем жить в городе, – сообщил Лукас.

– Тогда уж точно не страшно, если одну ночь мы переночуем в доме.

В конце концов Лукас сдался. Но заверил ее, что это только из-за здоровья Виктории и только на одну ночь.

Он все-таки оставил за собой последнее слово.

– А если ей станет лучше, то завтра мы уедем.

С точки зрения Тэйлор, дом ни в чем не уступал дворцу. С обеих сторон от входной двери было два больших застекленных окна и еще одно сверху – на втором этаже. Дом был просторным. Справа стоял длинный деревянный стол с деревянными лавками с обеих сторон, на которых могли запросто разместиться восемь-десять взрослых. У стены позади стола располагались черная железная плита, небольшой встроенный буфет и длинная стойка.

Напротив входной двери находился небольшой камин. Слева стояла кровать с матрацем, который, по заверению Ролли, хорошенько проветрили. А в дальнем конце комнаты находилась дверь, ведущая в другую спальню. Там у стены стояла кровать и было еще одно застекленное окно.

По другую сторону камина находилась лестница, ведущая наверх. Тэйлор поднялась туда вместе с детьми, чтобы показать им, где они будут спать. Она волновалась только, что малышки могут перелезть через перила, но Хантер заверил ее, что они не такие глупые. Пока он выступал в их защиту, Джорджи просунула голову между балясинами перил. Лукас в это время вносил Викторию на руках в дом, потому что Хантер отказался приближаться к ней, и, услышав вопли Джорджи, усадил свою ношу на одну из лавок и отправился высвобождать дочь.

Тэйлор и Лукас вместе настаивали, чтобы Виктория заняла заднюю спальню. У той сразу на глаза навернулись слезы от того, что Тэйлор заботливая.

– Как вы думаете, вам завтра будет лучше? – спросил ее Лукас.

Виктория посмотрела на Тэйлор: что надо ответить? Хантер тоже посмотрел на Тэйлор. И когда та легонько отрицательно покачала головой, Виктория немедленно приложила руку ко лбу и проговорила:

– Как бы мне этого хотелось, но боюсь, что это маловероятно.

Хантер пришел в ярость.

– Так вы больны или нет? – грозно вопросил он.

Злость в его голосе поразила Викторию. Глаза ее расширились, а рука опустилась на шею, когда Хантер подошел к ней, протопав через всю комнату..

Он не дал ей ответить на его вопрос. И стоял, возвышаясь над ней, как скала.

– Не могу я уехать и волноваться о вас, – рявкнул он. – Отвечай, женщина, ты больна или нет?

Виктория прицепилась к его предыдущей реплике, не обратив никакого внимания на вопрос.

– Вы волнуетесь обо мне? – Голос ее сделался мягким, когда она проговорила это, затаив дыхание. На прекрасные зеленые, словно изумруды, глаза уже наворачивались слезы.

– Не надо придумывать лишнего, – предупредил он. – То, что я чувствую, и то, что делаю, – разные вещи. А вам здесь совершенно нечего делать. Совершенно нечего.

– Почему?

– Потому что вы леди, – пробормотал Хантер. – И к тому же в интересном положении, – добавил он для верности, если она вдруг об этом забыла.

Виктория поднялась на ноги и животом задела его. Она не могла отступить – ей мешал стол. И он не отступал – ему мешала гордость.

– У меня есть все права ехать куда мне захочется, – сообщила она ему.

– Нет, не правда, – возразил Хантер просто из упрямства.

– Это почему же?

– Потому что вы беременны.

Ему это казалось совершенно логичным. А Виктории – просто смешным. Она порозовела от раздражения и смущения. Да как он смеет указывать ей, что она может делать, а что – нет?