Виват император! Армагеддон - Роман Злотников

Вот и на этот раз вице-премьер правительства по социальным вопросам, неожиданно вызванный в Кремль по такому, казалось бы, незначительному вопросу, как новый законопроект о социальных гарантиях и поддержке семей, ожидающих рождения ребенка и имеющих детей, после получаса вежливых расспросов чувствовал себя абсолютным тупицей и дилетантом. Нет, вообще-то Виктор Петрович не считал себя особенным специалистом в этой области, да и все документы разрабатывала специальная (и довольно представительная) рабочая группа, в состав которой были включены видные юристы, депутаты и представители общественности. Но вот с законопроектом Виктор Петрович был знаком довольно хорошо, потому что считал (как ему казалось, по праву), что, когда он будет принят и войдет в силу, ему будет чем гордиться. Сей документ должен был стать одним из тех законов, за которые, по представлениям Виктора Петровича, России не будет стыдно перед просвещенной Европой. Он был разработан на основе компиляции нескольких подобных законов, уже давно действующих в развитых странах Европы, в основном в Скандинавии, но предоставлял еще более широкие социальные льготы и гарантии. Причем (и это было предметом особой гордости Виктора Петровича) в случае принятия этого закона Российская империя одна из первых предоставляла такие гарантии однополым семьям, то есть оказывалась в первых рядах наиболее либеральных и свободномыслящих стран. Но сейчас, после беседы с Императором, те положения, которые он считал наиболее выигрышными, внезапно показались ему совершенно ненужными и, более того, вредными.

Его Величество сомкнул руки и откинулся на спинку кресла.

— Понимаете, Виктор Петрович, я, конечно, представляю, чем вы руководствовались, приступая к разработке этого законопроекта. У вас перед глазами сияла яркая звезда либеральной Европы, но, к сожалению, за деревьями вы не увидели леса. По вашему законопроекту условия наибольшего благоприятствования предусмотрены для малолетних матерей, неполных, малоимущих либо, скажем так, нестандартных семей, например, однополых. — Император пристально посмотрел в глаза собеседнику. — Вы что, действительно считаете, что Империя должна делать ставку именно на такие семьи? — спросил он тихо.

Виктора Петровича пробила испарина, под таким углом он этот законопроект не рассматривал. Ему казалось, что Его Величество, как человек, получивший европейское воспитание, если и не станет горячим сторонником европеизации темной и отсталой (по его мнению) России, то как минимум правильно оценит его устремления в этом направлении. Между тем государь еще не закончил.

— Или возьмем вот эту норму. Вот здесь, в преамбуле, очень возвышенно написано, что надо покончить с порочной практикой насильственного разлучения детей с матерями и что государство должно принять на себя обязательство обеспечить достойное детство каждому ребенку. Знаете, я недавно изучал статистку многодетных семей. Так вот, хотя по мнению детских психологов для ребенка полезнее воспитываться в многочисленной разновозрастной семье, процент выходцев из таких семей, по тем или иным причинам вынужденных воспользоваться услугами Управления исполнения наказаний, гораздо выше, чем в семьях с двумя-тремя детьми. Причем чем больше детей в семье, тем заметнее эта разница. Не понимаете почему? Или для вас слово «мать» является неким абсолютом, априори не требующим обсуждения? — В глазах Императора стоял легкий укор.

Вице-премьер потерянно молчал.

— Поймите, Виктор Петрович. Я действительно считаю, что нам необходимо принять серьезные меры по повышению рождаемости. Русский этнос слишком важный ресурс всего человечества, чтобы спокойно смотреть, как он сокращается. Но не любые меры. Надо направить наши усилия на то, чтобы у нас появлялось как можно больше здоровых и счастливых детей, растущих в полных семьях, в родительской любви и заботе, получающих прекрасное образование. Чтобы иметь детей было престижно. Чтобы многочисленность семейства была бы таким же признаком высокого социального статуса, каким сейчас является особняк в пригороде или престижный автомобиль. Поэтому мы должны максимально снизить прямую финансовую поддержку, возможно ограничив ее возрастным диапазоном между семнадцатью и, скажем, двадцатью пятью годами, когда молодой семье действительно не помешают лишние деньги. А затем должны действовать другие механизмы — снижение налогов, кредиты на строительство жилья и на образование и тому подобное. Ваш же законопроект, по существу, создает кормушку для тех, кто, беременея каждый год от разных сожителей, плодит неполноценных детей, от которых там же, в роддоме, и отказывается. Или, что еще хуже, держит их при себе в грязи, нищете и пьяном угаре, пропивая все, что получает от государства. А что касается сексуальных меньшинств… — Его Величество сделал короткую паузу. — Понимаете, положения в законах Европейских государств по их поводу были приняты под давлением депутатов, избранных в округах, где существенную часть избирателей составляют именно подобные сексуальные меньшинства. У нас пока такого нет. К счастью или к сожалению, судить не берусь. Так что нечего бежать впереди паровоза. Если это когда-нибудь станет реальностью, тогда и мы этим займемся. А что касается моей личной позиции, то я не считаю, что подобные семьи являются полноценной заменой нормальной или, скажем так, традиционной. Это не означает, что я категорически не признаю права таких семей на существование, но… я, и именно категорически, против того, чтобы предоставлять им государственную поддержку. Если люди хотят создать такую семью и к тому же совместно воспитывать детей — бог им в помощь, но делать они это будут только за свой счет и своими силами…

Когда дверь за посетителем наконец закрылась, Ярославичев встал и, подойдя к окну, потер виски. За окном открывался великолепный вид на седой Кремль. Построенная в те времена, когда люди еще не до конца научились преодолевать каменные стены, и потому не изуродованная бастионами, контрфорсами и иными нагромождениями булыжника, древняя крепость, раскинувшаяся перед его взором в золотых лучах заката, была в этот час как-то особенно… уютна, что ли… Конечно, за долгую жизнь ему доводилось видеть гораздо более величественные крепости и города, но нигде он не чувствовал себя дома, а вот в Кремле…

На столе затилинькал спикерфон. Ярославичев удивленно качнул головой. Вроде как на сегодня все дела закончены…

— Да, Миша?

— Ваше Величество, Соболянин на связи.

Ярославичев нахмурился. Человек, ныне носящий имя Вадим Соболянин, был самым талантливым финансистом из всех, кого Его Величество имел счастье наблюдать за свою долгую жизнь. А имел он счастье наблюдать очень многих, и из тех, чьи имена когда-то были широко известны, не один и не два недостойны были, по его мнению, даже того, чтобы носить за этим человеком его папку. Вадим имел право безотлагательного доступа к нему в любое время, но пользовался этим правом крайне редко…