Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Командор, капеллан! — Голос Лигриса, раздавшийся из вокса, определенно выражал облегчение, что хотя бы этого конфликта удалось избежать. — Хотелось бы знать план.

— Ах да, план, — ответил Сарпедон. — Лигрис, у меня для тебя имеется пара заданий. Во-первых, нам необходимы снимки крепости и ее окрестностей. Топографические данные. Сумеешь раздобыть?

— Конечно, — отозвался технодесантник. — Я могу получить удаленный доступ к когитаторам, хотя и не слишком надолго.

— Во-вторых, скажи, у тебя есть доступ к взлетно-посадочным палубам?

— Только к основным. И попасть туда будет непросто. За мной, вообще-то, охотятся, и ангары будут охраняться, но в моем распоряжении имеется несколько потайных дверей.

— Хорошо, — сказал Сарпедон. — Мне нужно, чтобы ты уничтожил «Громовые ястребы».

На нижних уровнях «Лазурного когтя» шла торжественная церемония в честь павших Воющих Грифонов. Величайших из героев поминали в таких местах, как Обитель Фуриозо, но за души простых боевых братьев, погибших ради свершения какого-либо подвига, молились на Палубах Памяти. Здесь были водружены мемориальные плиты, посвященные десяткам воинов ордена, окруженные мраморными и гранитными скульптурами, изображающими десантников во всей их красе и регалиях. Каждая из композиций напоминала о Воющих Грифонах, погибших в одной из войн или во время переломных моментов в истории ордена. Каждая из них связывала десантников с их прошлым.

Сейчас Таддеуш как раз шел по одному из таких залов, казавшемуся молчаливым и величественным каменным лесом. Со всех сторон на инквизитора взирали изваяния космодесантников.

Он успел изучить планировку «Лазурного когтя» еще в самом начале этого путешествия, поскольку понимал, что однажды может настать день, когда ему придется пробираться по кораблю тайком в поисках пути к спасению, уходя от преследователей. Он успел разузнать, что на «Когте» имеется ангар для резервных челноков и что сложнейшая электроника, встроенная в его печать инквизитора, скорее всего, сумеет открыть нужную дверь и позволит угнать один из них. Да, Таддеуш был инквизитором и потому привык всегда готовиться к наихудшему из возможных вариантов.

Он прошел мимо статуи Воющего Грифона, сжимающего в каждой руке по цепному мечу и устремившего в пол печальный взор. В дальней стене виднелась перекрытая массивными дверями арка, ведущая к ангару. Еще пара минут, и Таддеуш оставит «Лазурный коготь» позади.

— Инквизитор, — раздался за его спиной глубокий голос с командными нотками.

Провернувшись на пятках, Таддеуш увидел стоящего вдалеке космического десантника. Закованный в броню, выкрашенную в золотые и алые цвета, тот ярко выделялся на фоне серого каменного леса. Судя по знакам различия и обилию нанесенных на доспехи клятв, этот воин принадлежал к отделению Мерчано и был одним из ветеранов — глазами и ушами старшего библиария.

— Никуда от них не спрячешься, — пробормотал Таддеуш. — Чертовы Астартес. Клянусь, порой мне начинает казаться, что они способны видеть даже сквозь стены.

— Инквизитор, — продолжал Воющий Грифон, — распоряжением старшего библиария Мерчано вам запрещается покидать пределы отведенной вам каюты.

— Неужели? И по какой же причине?

— Он вам не доверяет.

— Что ж, во всяком случае, лорд-библиарий честен, — кисло улыбнулся Таддеуш. — А вы кто такой?

— Рельнон, — ответил десантник. — Мерчано отправил меня и еще нескольких братьев, чтобы отыскать вас. В последнее время вы начали избегать встреч с остальным экипажем, и я полагаю, что библиарий имеет все основания для недоверия.

Таддеуш осторожно перемещался, стараясь держаться так, чтобы от Рельнона его отгораживала мемориальная плита.

— Я представляю здесь власть бессмертного Императора Человечества, — заявил инквизитор, — и Адептус Астартес обязаны повиноваться ей, нравится им это или нет. Одно мое слово способно обречь на гибель целые миры, брат Рельнон, а властителей — на рабские цепи.

— Мы не собираемся оспаривать полномочия Инквизиции. Но здесь и сейчас вы просто обычный человек, да к тому же еще и одинокий. И власть исходит не от вашей печати, а вот от этого, — погладил десантник ствол болтера, закрепленного у него на груди. — Вы пытались сбежать, и это служит доказательством того, что ваши намерения противоречат планам Воющих Грифонов. И более того, вы враг. Поскольку вы все еще остаетесь нашим гостем, лорд Мерчано посоветовал вначале попытаться взять вас живьем. Буду искренен, наш орден не часто бывает столь любезен со своими врагами.

— Всему виной то, что вы дали клятву, которую не способны сдержать, — отозвался Таддеуш. — Скажите, брат, что вам известно о Черной Чаше?

Эти слова несколько сбили Рельнона с толку — космодесантник определенно ожидал, что инквизитор либо сдастся в плен, либо попытается атаковать, но не станет задавать лишних вопросов.

— Черная Чаша — это демон, — ответил Воющий Грифон. — Порождение варпа, игрушка Темных Сил. А Носители — поклоняющееся ему отребье рода человеческого.

— Когда-то давно они уже посещали Ванквалис и обещали, что однажды вернутся, — сказал Таддеуш. — Никто не знает ни куда они ушли, ни что с ними сталось, но память о Черной Чаше настолько глубоко отпечаталась в сознании жителей Ванквалиса, что это, видно, и в самом деле было нечто ужасное. Верно?

— Инквизитор, что бы вы сейчас ни говорили, это никак не отменяет…

— Брат Рельнон! — крикнул Таддеуш. — Так я прав?

Десантник не ответил. Вместо этого он сдернул бол-

тер с груди и положил палец на предохранитель.

— Его еще называют Граалем Проклятых, — сказал инквизитор. — Почти в половине Галактики отсюда, в скоплении Скорпанэ. А на Филакс Минор — Обсидиановым Черепом. Там, кстати, рассказывают, что это кубок, вырезанный из головы демона, и что любой испивший из него будет жить вечно. Мерчано и понятия не имеет, что здесь происходит, как не знает этого и никто другой в Галактике. И только мне удалось хоть немного приблизиться к разгадке.

— У меня есть приказ, — произнес Рельнон.

— Понимаю, — с некоторой грустью ответил Таддеуш. — Но скажите, кем бы я стал, если бы не попытался вначале переубедить вас?

— Вначале?

— Вы прекрасно понимаете, о чем я.

— Без этого вполне можно обойтись, инквизитор, — вздохнул Рельнон.

— Только если бы наша Галактика была идеальной.

Космодесантник начал действовать первым. Его рефлексы были куда отточенней, нежели у любого обычного человека, и Таддеуш едва успел упасть на колени, когда над его головой просвистела выпущенная из болтера короткая очередь, расколовшая мемориальную плиту за его спиной. Еще несколько выстрелов пришлось в статую, и на пол рухнул обломок каменного меча, выдернутый из рук изваяния.

— Если получится, Таддеуш, я возьму тебя живым, но и о смерти твоей особенно жалеть не стану! — закричал Рельнон.

Следующий выстрел чуть не лишил инквизитора ноги — он едва успел нырнуть за статую.

Таддеуш сунул руку за пазуху своего широкого плаща и извлек модифицированный автоматический пистолет, украшенный бронзой и серебром. Передернув затвор, инквизитор дослал в ствол мощный патрон, а затем выкатился из укрытия, одновременно открывая огонь. Стрелял он вслепую, и пули летели по совершенно произвольным траекториям. Рельнону не понадобилось много времени, чтобы понять, что они не способны пробить его силовую броню, и космодесантник вновь вышел на открытое пространство, пытаясь взять на прицел свою жертву.

Щелкнув селектором, инквизитор отправил в ствол один особенный патрон — наследие археотехнологий, очень древнее и очень дорогое. Начинка пули была настолько сложной, что ее давно уже никто не мог воссоздать. Когда за его спиной стояла вся мощь организации, Таддеуш мог себе позволить полностью зарядить свой пистолет такими боеприпасами, но те дни давно прошли. Он берег эту последнюю пулю для особого случая, и теперь, когда его жизни угрожал Рельнон, инквизитор решил, что время пришло.

Перекатившись от одной плиты до другой, он выстрелил. Эта пуля тоже пошла в молоко, но затем древние технологии навели ее на цель, и заряд, описав широкую дугу, устремился к десантнику.

Рельнон бросился в сторону, но было уже слишком поздно — в его броне образовалась глубокая дыра. Воющий Грифон закричал от гнева и боли, когда его изуве

ченная рука безвольно повисла, а пуля принялась метаться под доспехами, подобно разъяренному жуку, попавшему в ловушку. Кровь космодесантника окропила подножие нависшего над ним изваяния.

— Предатель! — взревел Рельнон, открывая неистовую пальбу и содрогаясь всем телом от многочисленных ран.

Заряды болтера разлетались пылающим веером. На пол начали падать статуи с подрубленными ногами, покатились по палубе отстреленные каменные головы.