"Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) (ЛП) - Атаманов Михаил Александрович

– Хочу, – Анжела была непоколебима.

Люцифер вздохнул.

Некоторое время он молчал, точно надеясь, что девушка передумает, или же, все еще размышляя, стоит ли ей что-то говорить.

В итоге он, видимо решил, что стоит:

– Про какой способ остановить Апокалипсис я говорил тебе вчера?

– Надо, чтобы Всадник перестал быть им, изменив суть, или поменяв цвет, – это Анжела отлично запомнила.

– Правильно. А теперь подумай логически, крошка Беллз, – он постучал себе по лбу, – разве они могут добраться до меня, или же Дэймона?

– Не знаю, – девушка растерялась, – думаю, вряд ли.

– Не могут! Мы больше не в их власти. Красные крылья никогда не будут белыми вновь, равно, как и черные. Став Падшими, мы отринули их, и теперь они не могут влиять ни на наши эмоции, ни на наши мотивы. Мы свободны от их власти! Так кто же еще им остается?

– Крис и Самаэль, – послушно ответила Анжела, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Да. Но разве у Самаэля есть хоть какой-то выбор? Нет! Он не может перестать быть Смертью, как бы сильно этого не хотел. И те, кто сидят наверху, тоже не могут его изменить. Смерть – это билет в один конец. Она постоянна, и от нее невозможно спастись, или убежать. Суть Смерти не изменить! А серым крыльям никогда не стать ни белыми, ни красными. Такого способа просто нет! И кто же у них остается теперь? – он посмотрел на Анжелу, ожидая ответа.

– Остается только Крис, – послушно кивнула она.

Дэймон когда-то говорил ей про то, что для Ангелов Смерти пути назад нет, и сейчас слова Люцифера звучали разумно.

– Именно. А какого Всадника представляет собой Кристиан? – ласково спросил Люцифер.

– Всадника на белом коне. Праведность, – Анжела почувствовала себя так, будто сейчас она в школе и отвечает особо сложный урок.

И вроде, она все говорила верно, но тон Люцифера заставлял сомневаться в своих ответах.

– Верно, крошка Беллз! Праведность. Отринуть сущность Всадника для него означает стать либо Падшим, либо же Ангелом Смерти. Ведь белые крылья так легко меняют свой цвет, – он усмехнулся, – однако все не так просто, как кажется. Для Смерти есть свои правила. Он не сможет ею быть, пока жив его последний подопечный, даже если тот откажется от Хранителя. Ведь у Смерти нет связи с землей, а человек, которого ты прежде хранил – это твой якорь.

Люцифер замолчал, и девушка уже хотела спросить, все ли это, когда он продолжил, заговорив тише, чем прежде:

– Кроме Смерти он может упасть. Но сейчас единственный доступный способ для него стать Падшим Ангелом, означает предать тебя. Не только допустить, но и способствовать твоей смерти. И, может он и смирился с решением, касательно твоей судьбы, но самому направить руку Ангела Смерти... самому завершить твою жизнь... перечеркнуть твое существование... нет, это выше его сил. И он на это ни за что не пойдет.

Анжела видела, как блестели в темноте его зеленые глаза, слышала, как искренне звучит его голос, и не перебивала его, наверное, впервые, за все это время.

А Люцифер продолжал рассказывать ей жестокую правду все тем же тихим, несколько печальным тоном:

– Но вот если тебя не станет, то все проблемы решатся. У Криса даже будет некое подобие выбора. Либо ему тут же назначают нового смертного для того, чтобы он хранил его. И тогда, может, он и согласится на такой поступок. Решиться попрать то во что верит, чтобы твоя смерть не оказалась напрасной. Он же все еще любит тебя, ведь любовь Ангела не имеет конца и никогда не стихает. Есть и второй вариант. В отчаянии, он сам решит отдать свои белые перья. Лишиться эмоций, чтобы больше никогда не чувствовать эту любовь, боль утраты. Не вспоминать тебя, то, как с тобой обошлись. Забыться, вычеркнув ту жестокость, которую он увидел, предавшись блаженному бесчувствию. В любом случае твоя смерть принесет им выгоду. Ведь ты простой человек для них. Душа, которая мало что значит, когда на кону стоит целый мир. Та, которой можно пренебречь, используя для своих целей, которые, разумеется, высоки. Лишь допустимая потеря, чтобы выиграть эту войну.

Анжела молчала, не зная, что сказать, даже не в силах говорить.

Это было так неприемлемо, манипулировать судьбами людей, для достижения своих целей. Так хитро, так... грязно. Это противоречило самому понятию добра, ведь добро должно быть смиренным, милосердным. Но никак не таким, без раздумий лишающим людей жизни, даже не спросив их согласия, в каких-то затуманенных целях. Это было так неправильно использовать чувства Ангелов и смертных во имя зыбкого будущего.

Но одновременно чертовски логично.

Договорив, Люцифер исчез, словно его и не было, оставив девушку одну, наедине со своими сомнениями.

Но Анжела этого даже не заметила. Она была так потрясена, что все пакеты с покупками, которые она держала, просто вывалились у нее из рук. Это было так ошеломляюще, и в голове у нее закрутилось тысяча вопросов, а мысли мелькали, сменяя друг друга быстро, точно в каком-то калейдоскопе.

А что если так оно и есть?

Что, если Они способны пойти на такой шаг, противоречащий тем основам добра, которые она знала?

Что, если люди всего лишь пешки, которые ровным счетом ничего не значат? Никогда не значили...

Что, если Люцифер прав с самого начала?

Всегда был прав...

И Лилит лишь такая же жертва, как и Анжела. Жертва, которую убрали за ненадобностью и просто стерли из памяти всего мира... так же, как могут стереть и саму Анжелу, если вдруг она им чем-то не угодит, или воспротивится.

– Анжела? Какая же ты неуклюжая!

Из дома вышел Джош, услышавший, как упали пакеты.

Это вывело девушку из состояния ступора, но мысли продолжали хаотично кружиться в ее голове, порождая все новые и новые вопросы, добавляя сомнений, ужасая ее своей простотой и очевидностью.

– Да, пап, – вяло согласилась Анжела, предоставляя ему возможность собрать пакеты.

Сейчас она была на это совершенно не способна.

– Что-то случилось? – от Джоша не укрылся ее тон.

«Да. Устройство всего мира пошатнулось для меня, ведь сейчас выходит, что Люцифер это невинный влюбленный, которого оклеветали, а те, кого я считала высшими силами справедливости, играют судьбами людей, точно пешками».

Конечно, она не могла сказать этого вслух.

– Просто устала, – Анжела, наконец, подобрала пару пакетов, и, убедившись, что на земле ничего не осталось, побрела в дом вслед за отцом.

Люцифер наблюдал за Анжелой, привычно притаившись в тени дерева, где никто не смог бы его заметить.

Он видел, как она замерла, после его слов. Слышал, как участилось ее сердцебиение, когда он, наконец, рассказал ей свою версию причин и поступков небес. Чувствовал, как на нее накатили сомнения, страх, недоверие. И в конце пришла вера. Вера в его слова.

За столько лет он научился тому, что вряд ли бы смог сделать другой, даже самый опытный Ангел. Каждая эмоция, что испытывает человек, искорка надежды, боль потери, тоска, печаль, радость, любовь... он не просто видел все это. Еще он умел с неимоверной точностью различать эти разноцветные оттенки чувств. Различать, запоминать, взвешивать и принимать к сведению, для дальнейших манипуляций.

И сейчас это ему помогло, как помогало всегда. Он добился того, чего хотел.

Анжела, девчонка, которая была так нужна для его плана, теперь верила ему всей душой. Верила, что он говорил правду с самого начала. Верила и про Лилит, и про Татьяну, и про все остальное.

Он покачнул основы ее мира, заставив отвернуться от света небес и окончательно перейти на его сторону.

Теперь оставалось лишь устроить еще одно маленькое дело. Сущий пустяк, по сравнению со всем остальным. Главное, успеть с этим до того, как Падший, называющий себя Дэймоном, вернется обратно в Сэнт Хиллз с пустыми руками.

А то, что его руки действительно будут пустыми, Люцифер не сомневался. Из всего, что он столь трепетно, неторопливо и осторожно раз за разом закладывал Анжеле в голову, абсолютной правдой была лишь та последняя часть, про Всадников, их внутреннюю суть.