Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - Крис Огден

Что касается проблем и забот страны, то в этом оценки королевы и премьер-министра имеют между собой много общего. Королева отлично понимала, что когда М. Тэтчер пришла к власти, Англия переживала серьезные трудности. Понимает она и то, сколь многое сделала ее премьер-министр для улучшения экономического положения государства. Она знает также, что премьер-министром движет понимание истинных интересов страны и что обе они — убежденные и страстные патриотки. И тем не менее королева высказывала озабоченность тем, каким окажется долговременный результат тэтчеровской революции для страны. Не так давно она, в частности, заявила: «Меня волнует, как станут излагать этот период будущие учебники истории» {11}.

Они резко расходятся друг с другом в выборе методов действий. Знающие строй мыслей королевы характеризуют ее как «мягкого тори», консерватора-патерналиста дотэтчеровских времен, неизменно стремящегося к поискам компромисса. Взгляды королевы консервативны, но ей присуще и понимание того, что положение обязывает. Окажись она на месте Тэтчер, она, несомненно, действовала бы мягче и прописала бы менее горькое лекарство для восстановления экономической жизнеспособности Великобритании. Королева не делала секрета из своей обеспокоенности возможными последствиями принятой в 1981 году программы «затягивания поясов», приведшей к тому, что еще более миллиона англичан потеряли работу. Как и многих людей в стране, королеву волновало и то, что жесткие меры экономии усилят разрыв между богатыми и бедными, между Севером и Югом. Тэтчер игнорировала подобные опасения, королева продолжала периодически их высказывать.

Во время забастовки шахтеров в 1984–1985 годах королева дала ясно понять, что, с ее точки зрения, было бы лучше, если бы правительство не упорствовало и пошло на уступки. Тэтчер, преисполненная решимости сокрушить забастовку и ее руководителя Артура Скаргилла, проигнорировала эти советы. Когда на выборах 1988 года лейбористская партия потеряла в Шотландии большое число мест в пользу Шотландской националистической партии, королеве не нужно было долго доискиваться причин. Эти избиратели отвернулись от двух ведущих партий, заявила она, потому что они «ничего не получили» от них и отчаялись добиться какой-либо помощи от Вестминстера.

Самым крупным и самым очевидным предметом разногласий между королевой и премьер-министром в последние годы стал один из вопросов внешней политики, особенно близкий сердцу Ее Величества. Как правило, в делах внешней политики они придерживаются общих воззрений. Единственное исключение из этого правила, однако, — отношение к Содружеству наций. Как символическая глава Содружества и фактическая глава восемнадцати из сорока восьми государств — членов этой организации, королева является страстным сторонником ассоциации бывших британских колоний и зависимых территорий. Ее собственное длительное пребывание на троне дает Содружеству ту первооснову, которой оно бы никогда не имело как просто неопределенное объединение некоторого числа государств, отдельные из которых временами переживают периоды внутренней нестабильности. Можно сказать, что Содружество — дитя королевы.

Тэтчер же, напротив, считает Содружество вышедшим из моды старьем, для продолжения существования которого мало оснований, будь то политических или экономических. «Она предпочла бы уделять свое время встречам на высшем уровне в рамках «семерки» (наиболее развитых стран Запада) или даже Европейского Сообщества, а не встречам с этими мелкими диктаторами», — считает один из ее ведущих помощников.

Первое столкновение на эту тему произошло вскоре после прихода Тэтчер к власти. Тогда правительство порекомендовало королеве не ездить на встречу глав государств и правительств стран Содружества: проведение встречи в 1979 году должно было состояться в Лусаке, а в соседней Родезии шла в это время гражданская война. Королева Елизавета, однако, не желала признавать подобные аргументы и настаивала, чтобы все шло в соответствии с намеченными планами. Она приехала в Лусаку на два дня раньше Тэтчер, провела встречи со всеми главами делегаций и абсолютно очаровала президента Замбии Кеннета Каунду, который был готов к серьезному столкновению с британским премьер-министром по вопросу о признании режима Музорены (в Родезии. — Прим. перев.). Тэтчер надо по праву воздать должное за то, что она пересмотрела свою позицию, и возникший было кризис удалось урегулировать. Но важную роль сыграли и закулисные усилия королевы по смягчению напряженности и расчистке пути к договоренностям. Те, кто непосредственно участвовал во всей этой работе, полагали, что заслуги королевы в данном случае были не меньше заслуг премьер-министра.

Другое столкновение было связано с нежеланием Тэтчер пойти на введение экономических санкций против Южно-Африканской Республики. В 1985 и 1986 годах этот вопрос буквально преследовал премьер-министра и угрожал вызвать раскол в Содружестве. Тэтчер испытывает искреннее отвращение к системе апартеида. По ее указаниям оказывалась помощь ряду африканских прифронтовых государств, часть которых является членами Содружества, — тем из них, которые находились в оппозиции правительству ЮАР. Но премьер-министр убеждена в практической неэффективности экономических санкций. Она считает, что такие санкции в гораздо большей степени вредят черному населению самой ЮАР и граничащих с ней государств, нежели правящему в этой стране белому меньшинству, и что санкции нанесли бы ощутимый ущерб английской экономике, не оказав при этом ощутимого воздействия на саму ЮАР.

У нее была и чисто прагматическая причина возражать против принятия таких санкций. Английские капиталовложения в ЮАР составляли порядка 18 миллиардов долларов, а годовой товарооборот во взаимной торговле ЮАР и Англии — около 3 миллиардов. При таком объеме экономических связей в случае введения санкций Англия потеряла бы больше, чем любая другая страна, которая поддержала бы санкции {12}. Тэтчер глубоко возмущает положение, когда ее пытаются побудить к каким-то действиям те, кто в случае принятия таких действий сам не понесет серьезных издержек. Критика в ее адрес со стороны Австралии и Новой Зеландии отметалась примерно так же, как отгоняют надоедливых комаров. У Австралии, говорила Тэтчер, вложено в ЮАР лишь 120 миллионов долларов, а Новая Зеландия «вообще не потеряет ни пенса». Она была убеждена, что если Англия пойдет на введение экономических санкций, то другие — например, Япония — займут освободившееся место и наживутся за английский счет.

В июле 1986 года расхождения между королевой и премьер-министром выплеснулись на публику. В роли катализатора оказалась публикация в газете «Санди Таймс», в которой говорилось, что королева в частном порядке высказывает «обеспокоенность» в связи с некоторыми действиями премьер-министра, в частности, ее отказом ввести экономические санкции против ЮАР. В статье — которая, как оказалось, была основана на неофициальной информации, полученной от представителя Букингемского дворца по связям с прессой Майкла Ши, — утверждалось, что, по мнению королевы, положение вокруг этого вопроса может привести к распаду Содружества. В целом, писала газета, «королева считает подход премьер-министра (к этой проблеме. — Прим. перев.) непродуманным, конфронтационным и ведущим к расколу в обществе».