Выжженая земля. Тетралогия - Александр Конторович

А беготня моя продолжалась. Переговорив наконец с узлом связи по телефону (не прошел руководящий втык даром — наши связисты наладили линию за сутки), более-менее распихал накопившиеся вопросы. Пора было собираться и назад, тем более что наш передовой дозор уже смотался к соседям-нефтяникам. Именно их доклад (вернее — содержащаяся в нем информация) меня здесь и задерживал. Пришлось серьезно озадачить Рашникова. К чести профессора, данную задачу он воспринял абсолютно спокойно, даже глазом не моргнул. В его ответе я расслышал некоторые злорадные интонации. Ну, еще бы! Он получил нехилую возможность публично потыкать мордой в грязь своих давних оппонентов. И собирался это исполнить с максимально возможной эффективностью. Ох, не завидую я некоторым особо упертым товарищам, не завидую…

По железнодорожной ветке теперь шло оживленное сообщение. Вход в подземный тоннель, по некоторому размышлению, мы открывать не стали. Просто построили импровизированную разгрузочную платформу неподалеку от него. Выгнали на пути обе бронедрезины и электровоз с несколькими платформами. Небольшой разъезд здесь имелся, присутствовали также и несколько тупиков, где ныне отстаивался наш подвижной состав.

В Печору выехали эксплуатационники со станции, со дня на день можно было ожидать запуска реактора «Дарьяла». Приезжал и Калин — специально для того, чтобы поговорить с профессором. Разговор этот занял почти целый день, после чего ершистый профессор ходил странно умиротворенным. Да и ко мне он слегка смягчил отношение.

Так что до своего спального места в «мамонте» я добрался только поздно вечером. Увы, комфорта там поубавилось! Задний отсек плотно оккупировала Гадалка, ссылаясь на то, что в ее «буханке» места не прибавилось. А с жильем на полигоне было кисло… Большинство строений и домиков накрылись медным тазом во время боя. Разумеется, можно жить и в станционных подземельях. Но лезть туда, в то время как на улице стоит хорошая погода? Откровенно говоря, не хотелось. Здесь я Галину хорошо понимал. Да и чего греха таить, присутствие рядом красивой женщины мне тоже по душе. Поэтому, разок переночевав под бетонным сводом, я перебрался на передние сиденья монстромобиля.

Надо сказать, что после той памятной стычки с танками Васина (когда они окружили нас на подходе к полигону) между нами установились какие-то странные отношения. Нет, внешне все было по-прежнему. Здоровались, вместе завтракали (на обед и ужин я попадал по возможности, иногда так и вовсе всухомятку перекусывал) и иногда разговаривали. И — все! Установившийся было раньше контакт как-то незаметно исчез. И, положа руку на сердце, я не понимал причины этого исчезновения…

Пришло донесение от Грача, его группа отыскала лагерь десантников. Ничего особенно интересного там не оказалось. Людей тоже не нашли. Судя по всему, его бросили сразу же после разгрома основной группы у самолета. Ну, что ж… не завидую я вам, господа хорошие. Еды у вас нет, живите охотой. Куда только пойдете — вот в чем вопрос?

Тем временем дела понемногу устаканивались. Закончили свою работу и специалисты профессора. И наша колонна стала собираться в обратный путь. Правда, в изменившемся составе. Одного «мамонта» мы оставили на полигоне — он тут очень даже к месту будет. А взамен вездехода в колонне появились два Т-55Р. «Р» — это было обозначение машин, переоборудованных специалистами Рашникова. Снарядов сюда тоже, кстати, подбросили — теперь танки полигона представляли собою весьма грозную силу. Особенно учитывая высококлассных мехводов. Несколько человек удалось выпросить и в Рудный — мужики были холостые и семьями не обремененные. Так что переезд на новое место их не страшил.

Все — завтра выезд!

С этой мыслью добираюсь до вездехода и с трудом забираюсь туда на гудящих от напряжения ногах. Теперь можно и поспать! И — желательно подольше! Сбрасываю берцы и вешаю их на специальный крючок — мастера Калина и это предусмотрели. Устал… сил нет никаких. Из заднего отсека падает свет — Гадалка что-то там делает. Не спит, тоже к выезду готовится. Сегодня весь день в санчасти провела, видел я, как они с главврачом чего-то оживленно обсуждали. Снайпер-врач… бывает же такое…

— Галя! — окликаю ее. — Пить хочешь?

Звук шагов — она появляется на пороге. Совершенно домашний вид, тонкая камуфляжная майка обтягивает ее фигуру так, что у меня сразу же пересыхает во рту. И без того пить хотелось, а уж сейчас…

— Хочу, — отвечает она. — А что?

— Профессорские ребята какой-то настой презентовали. Говорят — на травах. Успокаивает, и сон после него хороший.

Гадалка наклоняется и поднимает с сиденья флягу.

— Этот?

— Угу.

Она отвинчивает пробку и принюхивается. С сомнением морщит нос:

— Эти намудрят… Сейчас попробую, обожди… за стаканом схожу.

Булькает льющаяся жидкость, а я чувствую, как мои веки потихоньку слипаются. Спать…

— Держи.

Протягиваю руку… и во что-то утыкаюсь. Блин! Сон моментально вылетает из головы, и я смущенно отдергиваю руку назад! Попутно вышибив из ее руки стакан с настоем.

Галина смеется:

— Ну, надо же! Аж покраснел весь!

Юмористка, блин… терминатор в юбке. А кстати, я ведь ее в такой одежде не видел никогда. Да и не увижу, надо полагать.

— Извини… это я спросонья, задремал…

— Да ладно! — отмахивается она. — Спальник весь облил, как спать станешь?

— Ну… как-нибудь. Не холодно же?

— Да? Ладно, я из своего мешка внутренний вкладыш вытащу, он вполне для этой цели подойдет.

Девушка исчезает в заднем отсеке, а мои глаза снова закрываются. Уже сквозь сон я ощущаю, как меня ворочают с боку на бок, вжикает молния вкладыша… тепло… и хорошо.

Проснувшись утром, некоторое время с интересом рассматриваю локоны черных волос, живописно разбросанные по капюшону спального мешка. Кто там из великих мыслителей сказал, что лучшая женская прическа — волосы, разбросанные по подушке? Судя по всему, мужик в этом понимал… Гадалка действительно выглядит роскошно. И как только она ухитряется содержать такую шикарную шевелюру в подобных условиях?

Стоп… А ведь где волосы — там и голова. И хозяин где-то рядышком… Вернее, в данном случае — хозяйка. Точно, вот и она, свернулась клубком и тихонько посапывает.

Так… весело у нас вышло. Убейте меня поленом, если я хоть что-то связное смогу поведать о сегодняшней ночи! Нет, основное-то, конечно, помню. И очень даже хорошо! Да не просто помню, а как бы это сказать… некоторым образом ощущаю. Судя по тому, что пинком меня на пол не сбросили, особенного противодействия с ее стороны не было. Во всяком случае, активного сопротивления не последовало. Уж это-то я бы тоже… ощущал — всеми прочими частями тела.

М-м-да… положеньице. Что делать-то теперь? У нас тут все-таки порядки, близкие к армейским. Хотя в колонне половина сугубо гражданских людей. Но все же… я ей, некоторым образом, начальство. Не есть хорошо. В смысле — с моей стороны. Использование служебного положения в личных целях — так любили говорить наши «мудрые» руководители, назидательно вздымая к небу указующий перст.

А что я вообще о ней знаю?

Снайпер классный — лично убедился, и не раз. Это ей в плюс.

Да и вообще она человек неплохой и спец грамотный. С людьми быстро общий язык находит, это тоже кое о чем говорит (о хорошей подготовке, например…).

А минусы? Есть они вообще?

Есть.

Мы вообще ничего о ней не знаем. Только сведения бог весть какой древности. И то — только со слов Витьки. А он человек небеспристрастный — какая-то кошка между ними пробежала.

Что она вообще тут делала? Какое задание ей поручено? И кем? Нас она встретила, но назад к уиновцам не вернулась. Да, причина была более чем веская — не спорю. Но сейчас что ее тут держит? Бандюков они с Потеряшкой перехлопали — тут все тип-топ. А дальше? В каком качестве она вместе с нами едет в колонне? «Вольного стрелка»? Угу…

А если серьезно?

Словно услышав мои размышления, Галина открывает глаза.

— Привет…

— Утро доброе!

Она потягивается, забросив за спину сильные руки. Смущенно отвожу глаза.

— Выспалась?

— И неплохо! А ты что — давно не спишь?

— Да… не очень, если честно. Тоже устал, как последняя собака.

— Ладно! — Она протягивает руку и подбирает с пола часы. — Ого! Половина восьмого — скоро тебя будить придут!

Девушка быстро выскальзывает из спальника и садится на сиденье.

— Пора вставать! А то увидят тебя подчиненные в такой компании — кирдык авторитету!

— С чего бы это вдруг? — удивляюсь этим словам.

— С того самого! Нешто не в курсе я, как про меня здесь шепчут?