Ралли «Конская голова» - Елена Ванслова

Но тут она увидела глаза упавшей, и занесенный меч дрогнул у нее в руках. В растерянность Арианну поверг взгляд малышки: во взгляде этом были мольба и отчаянье.

Колебалась Арианна на миг дольше, чем следовало. Соперница, перекатившись, сжала ногами ее щиколотки, резко дернула, и Арианна начала падать вперед, прямо на острие маленького меча, который девочка подняла ей навстречу. Меч Арианны вонзился в землю, а сама она, как ни пыталась извернуться, упала на острие меча противницы. Сознание Арианны стало затуманиваться, и мелькнула мысль, что она умирает слишком рано, и последним было ощущение теплой крови на земле под щекой…

Пока врачи занимались Гинниверой, находившейся в состоянии шока, Акира проделал необходимые формальности. Ему выдали чек, покрывавший стоимость оружия и доспехов погибшей дочери, а также предусмотренную законом карточку, выражавшую соболезнование Государства.

Гиннивере не дали даже подойти к телу Арианны, которое, перед тем как отнести в общую могилу, обмывали сейчас водой. Как и другие ехавшие с Игр родители, чьи дети не доказали своего права на жизнь, Акира и Гиннивера по дороге домой молчали. Победители же сейчас праздновали с родителями победу или, окруженные заботой врачей, залечивали в больницах свои раны.

Утром следующего дня Гиннивера и Акира поехали к Карлу за Юнге. Карл, зная по собственному опыту, что такое потерять ребенка в Играх, донимать их расспросами не стал. Юнге заговорил было о сестре, но увидел, как смотрит на него отец, и замолчал.

Домой они тоже возвращались молча. Юнге очень устал, и ему было страшно от мысли, что придется пройти мимо комнаты Арианны. Но он и не успел до нее дойти, когда услышал, как со двора его зовет отец:

— Юнге!

Спустившись, он увидел что отец уже переоделся в черный костюм для каратэ, а в руках у него две палки и другой костюм, голубой — тот, в котором тренировалась Арианна. Он молча протянул его Юнге.

Из окна Гиннивера смотрела сквозь слезы на первую тренировку своего маленького сына. До Игр ему оставалось еще два года. Почему, думала она, Акира делает эту первую тренировку такой трудной? Почему начинает тренировать сына так рано? Не потому ли, что, как и она, увидел в глазах Арианны за миг до гибели самоубийственное сострадание?

Эдуард Соркин

Спортивная злость

(СССР)

— Я вам скажу так: без спортивной злости на соревнованиях не победишь! Что бы мне ни говорили про доброе, товарищеское отношение к сопернику, все это — не для беговой дорожки, не для помоста, где выясняют, кто есть кто, штангисты. До старта, после финиша, в раздевалке, при вручении венков и медалей — тут, что толковать, все должны быть друзьями-соперниками. Накал борьбы сошел, можно похлопать своего конкурента по спине, обнять, поцеловать… Причем все это искренне, без фальши! Но когда рвешься к первому призу, тут уж извините! — Феликс Бурдан, член одного из континентальных Спорткомитетов, поболтал соломинкой в своем бокале и, сделав пару глотков, с запальчивостью продолжал:

— Некоторые теоретики спорта любят пофилософствовать про преодоление себя самого, про главную задачу состязаний — объединение спортсменов… Даже ссылаются на древнюю индийскую книгу "Махабхарата". Не читали? Там, мол, говорится, что король должен сначала победить самого себя, прежде чем отважиться побеждать других… Может, для королей это и было важно — я "Махабхарату" не читал, — но вам, например, космоспасателям, я считаю, без закалки в спортивной борьбе — суровой, мужской! — не обойтись. Разве я не прав?

Савелий Муромцев не сразу ответил. Нажал на рычажок, торчащий из стилизованного под бурдюк термостата, наполнил свой бокал кумысом — холодным, пенистым, с приятной кислинкой.

— Зря вы пренебрегаете этим старинным напитком. — Савелий отхлебнул из бокала и даже причмокнул от удовольствия. — Здесь одно из немногих мест, где кумыс — натуральный, не из таблеток. Знаете, я уважаю химиков и все же не верю рекламе, будто искусственный кумыс химически ничем не отличается от натурального. Ведь даже питьевая вода в разных местах разная… — Савелий допил кумыс и откинулся на спинку кресла. — Ну а что касается спортивной злости, в общем-то я не вижу тут предмета для спора.

— Позвольте, если говорить о кумысе, то мы сплошь и рядом просто себе внушаем, что натуральные продукты лучше искусственных. Вот, глядим на красивых лошадок… — Феликс махнул соломинкой в сторону окна. Видневшийся вдали, у подножия ближних гор, ярко-зеленый ковер луговых трав был испещрен коричневыми точками — там паслось стадо кобылиц, которыми славился этот комплекс для спорта и отдыха. — Ну и начинаем себя уверять, будто кумыс из натурального лошадиного молока вкуснее синтезированного химиками. Так и в спорте. Спортсмен, конечно, может себе внушить, что он должен соревноваться сам с собой, в одиночку побивать свой собственный рекорд. Тогда ему соперники не нужны. Да только, состязаясь сам с собой, высоких результатов не достигнешь! Раз нет у тебя спортивной злости — а к себе самому какая злость? — то и выкладываться до предела не станешь. Просто не получится! Вот вы, Савелий, в молодости завоевывали медали в соревнованиях и по тяжелой атлетике, и по прыжкам, и в беге у вас были прекрасные результаты… Словом, как любой космоспасатель экстракласса были выдающимся многоборцем. Разве не случалось так, что в горячке борьбы в вас вспыхивала ненависть к сопернику, когда вы видели, что он готов вырвать у вас победу?

— Я считаю, что называть это ненавистью, злостью нельзя. Ведь, бывало, я состязался со своими друзьями. Впрочем, дело не в этом. Лучше вспомним, как зародилось многоборье в олимпийском движении. Вы же знаете, что раз в четыре года древнегреческие города-государства прекращали свои бесконечные войны. Объявлялся священный мир. И воины враждующих сторон, только что с остервенением старавшиеся проткнуть друг друга копьями, собирались в Олимпии — мирно соревноваться: кто дальше метнет копье… Да и вообще… У меня, например, самое напряженное в жизни соревнование как раз и было с самим собой, без соперника. И, пожалуй, тогда-то меня сильно подстегнула спортивная злость.

— Это что, было во время тренировки?

— Да нет, это случилось не на Земле, а на Планете ботаников. Слышали про такую? Она занесена в каталогах в категорию планет с обнаруженной враждебной цивилизацией. Кстати, в том, что ее закрыли для посещения и контактов, решающую роль сыграл, наверно, я.