Ниточка к сердцу - Эрик Фрэнк Рассел

— Конечно. — Гаррисон посмотрел на Райдера с легкой усмешкой. — Оба охранника клянутся, что в прошлую пятницу они сопровождали Летерена в банк один раз. И приехали туда без пяти минут одиннадцать.

— Но ведь он был в банке в половине одиннадцатого! — возразил Эшкрофт.

— Он это отрицает, — сказал Гаррисон. — И охранники тоже.

— По словам охранников, они вошли в банк? — спросил Райдер, выискивая дополнительные противоречия.

— Не сразу. Они ждали у входа, пока длительное отсутствие Летерена их не встревожило. Они вошли в зал, держа руки на пистолетах. Но Эшкрофт их увидеть не мог, так как он уже был в кабинете Олсена.

— Ну, вы сами видите, как обстоит дело, — сказал Райдер, внимательно глядя на злополучного Эшкрофта. — Вы утверждаете, что Летерен получил деньги в половине одиннадцатого. Он утверждает, что не получал их. Одно исключает другое. У вас есть какие-нибудь объяснения?

— Вы мне не верите, ведь так?

— Почему же? Я пока не делаю выводов. Мы столкнулись с противоречивыми показаниями. Но отсюда вовсе не следует, что один из свидетелей сознательно лжет и что именно в нем следует заподозрить преступника. Кто-то из них может говорить, как ему кажется, совершенную правду — и искренне заблуждаться.

— Вы имеете в виду меня?

— Не исключено. Вы ведь не непогрешимы. Непогрешимых людей не бывает. — Райдер наклонился вперед, придавая особый смысл своим словам. — Будем считать, что факты верны. Если вы сказали правду, значит, деньги были взяты в половине одиннадцатого. Если Летерен сказал правду, значит, он их не брал. Соединим эти факты, и что же мы получим? Ответ: деньги унес кто-то, кто не был Летереном. И если это окажется так, значит, вы впали в заблуждение.

— Нет! Я не обознался, — возразил Эшкрофт. — Я знаю, кого я видел. Я видел Летерена, и только его. Или я должен допустить, что не могу доверять собственным глазам!

— Вы ведь это уже допустили, — заметил Райдер.

— Ничего подобного.

— Вы сказали нам, что смотрели, как он подписывает квитанцию. Вы собственными глазами видели, как он ставил свою подпись. — Райдер сделал выжидательную паузу, но кассир не сказал ни слова. — Однако никакой подписи на квитанции не оказалось.

Эшкрофт угрюмо молчал.

— Если вы могли заблуждаться относительно подписи, то вы могли заблуждаться и относительно того, кто подписывался.

— Я не страдаю галлюцинациями.

— Да? — сухо сказал Райдер. — Ну а квитанция, как вы это объясните?

— Я ничего не обязан объяснять, — внезапно вспылил Эшкрофт. — Я изложил вам факты. А объяснить их — ваше дело.

— Справедливо, — согласился Райдер. — И мы не обижаемся, когда нам об этом напоминают. Надеюсь, вы не обидитесь, что вас так долго расспрашивали об одном и том же? Спасибо, что вы согласились прийти.

— Рад быть полезным! — И Эшкрофт с видимым облегчением вышел из комнаты.

Гаррисон сунул в рот зубочистку, пожевал ее и объяснил:

— Не дело, а черт знает что. Еще день-другой, и вы пожалеете, что вас прислали сюда учить меня уму-разуму.

Задумчиво разглядывая начальника полиции, Райдер процедил:

— Я приехал не для того, чтобы учить вас, а чтобы помочь вам, так как вы заявили, что вам нужна помощь. Ум хорошо, а два — лучше. Сто умов лучше десяти. Но если вы предпочтете, чтобы я отправился восвояси…

— Ерунда, — сказал Гаррисон. — В такие моменты я на всех огрызаюсь. Мое положение не похоже на ваше. Если кто-то грабит банк у меня под носом, он делает из меня идиота. А вам понравилось бы быть и начальником полиции и идиотом?

— Последнее определение я принял бы, только если бы признал, что потерпел полное поражение. Вы это признаете?

— И не думаю.

— Так хватит кусаться. Нам есть над чем подумать. В этой истории с квитанцией кроется что-то очень странное. Ни с чем не сообразное.

— По-моему, все ясно как день, — возразил Гаррисон. — Либо Эшкрофт был обманут, либо обманулся сам.

— Не в этом дело, — сказал Райдер. — Непонятно другое. Если считать, что они с Летереном оба говорят правду, то деньги забрал кто-то еще, какой-то неизвестный. И я не могу понять, зачем было преступнику отдавать квитанцию неподписанной с риском, что его тут же разоблачат? Не проще ли ему было расписаться за Летерена? Так почему же он этого не сделал?

Гаррисон задумался.

— Может быть, он боялся — а вдруг Эшкрофт заметит, что подпись подделана, вглядится в него повнимательнее и поднимет тревогу?

— Если он сумел выдать себя за Летерена, то, наверное, мог бы научиться подделывать его подпись.

— Ну а если он не подписался, потому что неграмотен? — предположил Гаррисон. — Я знавал бандитов, которые научились писать только за решеткой.

— Может быть, — согласился Райдер. — Но в любом случае главное подозрение пока падает на Эшкрофта и Летерена. И следует точно установить, виновны они или нет, прежде чем мы начнем дальнейшие розыски. Я думаю, вы обоих уже проверили?

— Еще бы! — воскликнул Гаррисон и скомандовал в селектор: — Пришлите мне папку по Первому банку. Начнем с Эшкрофта. Финансовое положение хорошее, в прошлом все чисто, превосходная репутация, никаких оснований стать банковским грабителем. Джексон, младший кассир, в какой-то мере подтверждает его показания. И спрятать деньги Эшкрофт нигде не мог. Мы обыскали банк сверху донизу, и в течение этого времени Эшкрофт все время был под наблюдением. И ничего не нашли. Дальнейшее следствие выявило ряд обстоятельств, говорящих в его пользу… Подробности я расскажу вам позже.

— Вы убеждены в его невиновности?

— Почти, но не совсем, — ответил Гаррисон. — Он мог отдать деньги сообщнику, загримированному под Летерена. В таком случае в банке их прятать бы не пришлось. Эх, если бы обыскать его дом как следует! Одна бумажка с известным номером сразу все поставила бы на свое место! Но судья Мексон отказался подписать ордер на обыск за недостаточностью оснований. Сказал, что для этого требуются более веские подозрения. И, вообще-то говоря, он прав.

— А фабричный кассир Летерен?

— Ему пятьдесят восемь лет. Убежденный холостяк. Ну, я не стану пересказывать вам его биографию. Ведь он никак не может быть виновным.

— Вы уверены?

— Судите сами. Фабричная машина стояла перед конторой все утро до десяти часов тридцати пяти минут. Затем в нее сели Летерен и охранники, чтобы ехать в банк. Раньше чем за двадцать минут они добраться до банка не могли. У Летерена просто не было времени, чтобы заехать в банк раньше на каком-то другом автомобиле, вернуться на фабрику, взять охранников и снова туда отправиться.

— Не говоря уж о необходимости успеть в промежутке где-то спрятать добычу, — вставил Райдер.

— Нет, сделать этого он не мог. Кроме того, сорок свидетелей