Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов - Леонид Семёнович Словин

class="p1">— Да, мент.

" Саид!»

— Что с ним?

— Я смотрел его личное дело. Вымогательство взятки у работника торговли. Злоупотребление должностным положением…

Авгуров вспомнил.

Саид что–то говорил горячо и невнятно о порнокассете, которую свободно демонстрирует продавец мясного магазина, защищенный коррумпированными ментами.

" Вот, значит, как все обернулось…»

Оставалось уточнить:

— Кто дал санкцию на его арест?

— Московский транспортный прокурор.

— А доставило Управление транспортной милиции…

— Да.

" Скубилин с Жернаковым…»

Звонивший на том конце провода покашлял. Он не мог находиться у телефона слишком долго. Авгуров вернулся к разговору.

— Все будет так, как написано в боксе на стене. Я не забуду. Позвоните на телефон … — он продиктовал номер. — Вы меня поняли?

— Главным для меня было даже не это, — прозвучал ответ. — Я тоже старший лейтенант. Как и он.

— Солидарность?

— Обида. Ну в самом деле… Сколько можно?! Компостируют мозги! «Служите честно…«Вы — новые центурионы!» «Спасители отечества»" Ни одного пятнышка на мундире не должно быть! " У нас в школе милиции вся стена была в цитатах… А министр сам воровал вместе с Первым заместителем и вешал лапшу на уши… Вы из нашей системы?

— Да.

— А звание, извините?

— Полковник.

— Оскорбительно, товарищ полковник. Оказались никому не нужны. Народ презирает. Жулики — тем более. Начальству — плевать… Кто же мы наконец? Что нам остается?

Проблема была не нова.

— Самое порядочное — ментам держаться друг друга…

— Поэтому и звоню.

После звонка из следственного изолятора Авгуров больше не мог уснуть.

Побрился. Включил радио.

— " Главной задачей отныне становится… — читал диктор, претворение в жизнь принимаемых Съездом исторических решений …»

" Исторические решения» были все зараннее известны.

" Теперь будут долбить об этом каждый час…» — Авгурову ли об этом было не знать. Он и сам участвовал в этой игре.

Он вырубил приемник.

Саид не выходил из головы.

Что касалось ареста, то тут все было понятно:

" Саида держат в качестве заложника! Чтоб мы не очень возникали. Если мы будем вести себя смирно, ему изменят меру пресечения. Освободят из под стражи…»

Он походил по комнате. Не мог найти себе места.

" С какой радостью они упрятали бы меня или Ильина… А еще лучше обоих! А так …»

И в самом деле.

Вместо бывшего замзава Административного отдела ЦК и одного из нынешних руководителей МВД ССС генерала Ильина и его самого взяли молодого скромного оперуполномоченного Саида Саидова!

" Кто он, Саид? Что он знает? Что может?!»

Простосердечный кавказский юноша, которого он, Авгуров, пригрел по просьбе многочисленной аульской родни. Подающий надежды спортсмен. Сын скромной сельской учительницы, чье имя получило известность именно благодаря ее скромности и трудолюбию…

" Скромности и трудолюбию…»

Он даже замер потрясенный тем, о чем сейчас подумал:

" Это же первая учительница Самого! И именно Он назвал ее имя, выступая перед учителями Республики!»

Как он, Авгуров, мог об этом забыть!?

Нынешний первый республиканский секретарь, член Политбюро и Президиумов двух Верховных Советов!.. Тот, чей бронированный вагон с системой теле и радиокоммуникаций, канцелярией, кухней, и охраной стоит сейчас на путях линейного отдела, который обслуживает Картузов!

" Что будет, когда О н узнает, как поступили с сыном его первой и заслуженной учительницы!?»

Настроение Авгурова немедленно поднялось.

«Нет, Скубилин! На этот раз ты вляпался основательно. Так тебе это не сойдет!..»

Еще он понял:

" Сейчас не надо спешить! Пусть все остается, как есть. Чем дольше Саид находится в Бутырской тюрьме, тем дороже цена, которую за него о н и вынуждены будут в конце заплатить…»

Авгуров прошел в кухню, достал из шкафа ручную кофемолку, пакет с кофейными зернами. Принялся за работу. Он любил этот каждодневный утренний ритуал сотворения любимого напитка.

Знакомый аромат распространился по кухне.

Перед первой сигаретой Авгуров снял трубку — позвонить дежурному. Гудка, однако, не было. Аппарат молчал.

Авгуров несколько раз привычно быстро утопил рычаг.

Внутри была тишина. Потом в трубке что–то щелкнуло, послышался чей–то удивительно знакомый голос.

Он не сразу его узнал.

Это был его собственный голос!

" — Слушаю… "

Авгуров слышал записанный кем–то повтор его недавнего разговора с анонимным абонентом из Бутырки:

" — Это телефон номер…

— Да. Вы правильно набрали номер… Кто вы?

— Мы не знакомы. У меня для вас небольшое послание…»

По чьему–то умыслу или недосмотру в суперсекретной спецслужбе, занимающейся прослушиванием телефонной сети произошел сбой, преступная накладка, за которую кому–то было не сносить головы.

Сделанная только что запись транслировалась назад, к прослушиваемому объекту!

" - … Кто же мы наконец? Что нам остается?

— Самое порядочное — ментам держаться друг друга…

— Поэтому и звоню…»

Авгуров дослушал разговор до конца, достал сигарету, не спеша закурил. Все это было слишком серьезно.

Генерал Скубилин смостоятельно на это не решился бы.

" Значит: бери выше. КГБ! "

Следовало признать:

" КГБ стало что–то известно насчет его жены, а, может, и целей ее вояжа за рубеж…»

Еще минуту назад он не верил, что схвачен так плотно.

Ход его дальнейших размышлений напоминал решение шахматного этюда.

На очереди была следующий вопрос:

«В чем причина, почему Скубилин так энергично принялся за дело?»

Одним из вариантов ответа мог быть такой:

" Начальник Управления узнал о жалобе по поводу проданной им дачи. Сообщил ему об этом замминистра Жернаков. Теперь с помощью взятого в заложники Саида они хотят нейтрализовать Авгурова, а через него Ильина…»

Действовать надо было немедленно.

Авгуров снял трубку, позвонил Картузову:

— Как вы там?

— Все хорошо. А что у вас?

— Если помните, я просил вас при случае съездить… — Он не решился вслух упомянуть о бывшей скубилинской даче. Но Картузов сразу смекнул:

— У меня как раз сегодня будет такая возможность…

КАРТУЗОВ

Поселок заложен был недалеко от Москвы.

Лес. Речка. Озеро. Сейчас все было покрыто снегом, подтаявшим из–за переменчивости московской зимы.

Дача, о которой шла речь в прибывшей на имя Съезда КПСС жалобе, красовалась на пригорке, — двухскатная, под красной черепицей, из шоколадно–коричневого бруса.

Картузову она сразу понравилась.

Один из скатов ее был значительнее длиннее другого — прикрывал летнюю автостоянку. На втором этаже протянулась широкая лоджия.

«Балтийская модель…» — подумал Картузов.

Пока его шофер с понтом возился на дороге с заглохшим мотором, сам он приблизился к даче.

Место было выбрано со вкусом.

Другие дачники