Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - Наум Синдаловский

О характере маршала до сих пор ходят легенды. Если судить по фольклору, был только один человек, которому он подчинялся безоговорочно, – Сталин. Возможно, это происходило потому, что их характеры во многом были схожи, и они хорошо понимали друг друга. По одному из анекдотов, однажды Сталин вызвал к себе Жукова. «Слушайте меня внимательно, товарищ Жуков, – сказал он, – если немцы возьмут Ленинград – расстреляю, если немцы возьмут Москву – расстреляю, если немцы возьмут Сталинград – расстреляю». В анекдоте мало что выдумано. В страшные дни октября 1941 года, когда, казалось, что вся Москва в ожидании вступления в нее фашистской армии в панике бросилась из города, Сталин приказал сфотографировать Жукова, командовавшего в то время обороной столицы, и поместить снимок на первых полосах газет. Многие сочли это как желание Сталина придать людям уверенности в победе над фашистами. И будто бы только Жуков мрачно заметил: «Наивные. Это он сделал для того, чтобы всем было ясно, кто ответит за сдачу Москвы врагам». На банкете после Победы Сталин обратился к присутствовавшим: «Я поднимаю тост за маршала Жукова. Маршал Жуков обладает двумя большими достоинствами. Во-первых, товарищ Жуков – хороший полководец, а во-вторых, товарищ Жуков понимает шутки…»

Да, они походили друг на друга. Жуков был хорошим учеником своего учителя. Несмотря на то что в солдатской среде его боготворили, а появление его на том или ином фронте связывали с предстоящим наступлением и обязательной победой, за глаза его называли «Мясником». Он не считался с людскими потерями, и ради пусть даже призрачной победы мог, не задумываясь, послать на верную смерть тысячи солдат. Дважды Герой Советского Союза, летчик В.И. Попков вспоминал, как Жуков, однажды посетив аэродром, обвинил за «безраздельное господство немцев в небе» группу летчиков, позволивших себе вернуться на аэродром живыми. Он настойчиво потребовал, чтобы их лично расстрелял их непосредственный командир. И только когда тот заявил: «Я своих не расстреливаю! Их и так все меньше с неба возвращается. А стреляю я только в немцев», приказал своим людям в назидание другим на глазах у всех расстрелять несколько офицеров, «чей неприглядный вид вызвал у него отвращение». Так что поверить в то, что Жуков не позволял себе старинной барской забавы – рукоприкладств а, просто невозможно. Он не считался со званиями и должностями высших воинских начальников, в работу которых вмешивался по личному указанию Сталина. Был категоричен и нетерпим к иным, отличным от его мнениям. Его жесткость в обращении с подчиненными легко переходила в жестокость. Жуков был безапелляционен в своих решениях и решителен в действиях.

Но даже Жукова иногда посещали сомнения. Чаще всего это происходило, когда полководцу удавалось остаться наедине с самим собой. Сохранилась легенда о том, как солдаты приставали к шоферу маршала: «Спроси маршала, скоро ли кончится война. Ты ближе всех к нему». – «Да что вы, ребята? Неудобно как-то. Он всегда занят мыслями своими», – отнекивался шофер. А самому тоже хочется узнать, когда же война кончится? И вот они едут как-то вдоль вчерашнего поля боя, мертвые пушки уперлись стволами в землю, подбитые танки дымятся. В самый раз, подумал шофер, спросить. И в этот момент Жуков говорит: «Останови машину». Машина остановилась. Жуков вышел на обочину. Потянулся. Размялся, оглянулся кругом и тяжело вздохнул: «Когда же, наконец, эта проклятая война кончится?»

Многие оправдывали качества характера Жукова обстоятельствами, в которых ему приходилось работать. А так был он будто бы человеком и порядочным, и совестливым, и чистоплотным. Сохранилась легенда о его встрече с известным в свое время большевиком Ермаковым, который в 1918 году принимал участие в расстреле семьи Николая II в Екатеринбурге. В ответ на протянутую руку, Жуков резко отдернул свою, будто бы сказав при этом: «Палачам руку не подаю». Впрочем, мы хорошо знаем, что представления о морали в коммунистическом мире не всегда совпадали с представлениями о моральных ценностях остального человечества.

Между тем Сталин никогда не забывал напоминать своим приближенным, кто они есть на самом деле. Так было и с Жуковым. Еще в 1941 году, если верить фольклору, Сталин однажды напомнил строптивому маршалу, рискнувшему поспорить с Верховным главнокомандующим: «Мы даже без Ленина обошлись, а без Жукова тем более обойдемся». Но, похоже, в то время обойтись без него не мог. И терпеливо ждал своего часа.

Как известно, Парад Победы на Красной площади Сталин должен был принимать сам. Однако в последний момент передумал. То ли, как говорили некоторые «знающие» люди, боялся, что не справится с конем, на котором должен был явиться перед войсками, то ли еще по какой причине, но принимать парад он поручил Жукову. И случилось невероятное. Впервые Сталин ошибся в расчетах. После Парада Победы страна стала считать главным полководцем, победившим немецкий фашизм, не его, великого Сталина, а какого-то Жукова. В народе Георгия Константиновича прозвали «Маршалом Победы» и, благодаря провиденциальному совпадению имен того и другого, называли «Георгием Победоносцем», поставив маршала в один ряд со Святым Георгием, защитником и покровителем Москвы.

Всерьез беспокоило Сталина не только мистическое совпадение имени полководца с именем небесного покровителя Москвы. Видимо, Сталин хорошо усвоил уроки истории. Он знал, чем закончились победоносные Заграничные походы русской армии в 1812–1814 годах, познакомившейся с демократическими принципами устройства европейских государств, в свете которых крепостническая Россия безнадежно проигрывала. Вероятно, не раз по ночам ему мерещились призраки Сенатской площади морозного декабря 1825 года. В этом смысле ничем не отличались от героев Двенадцатого года и молодые генералы, разгромившие непобедимую армию Гитлера и вернувшиеся на Родину, полные надежд на серьезные изменения в политической и социальной жизни страны. Сталин боялся их.

Продуманная подготовка к политической акции против маршала Жукова началась практически сразу после окончания войны. Исподволь его стали называть «Советским Бонапартом». В рамках сценария, разработанного в кабинетах Лубянки, было арестовано 74 человека из ближайшего окружения полководца, которые в ведомстве Берии проходили как «бонапартисты». Из них должны были выбить показания против Жукова, чтобы затем его арестовать и обвинить в заговоре против советской власти. А пока Маршала Победы выслали из Москвы, поручив ему командование незначительным по размерам провинциальным Одесским военным округом.

Как известно, травля Жукова закончилась только со смертью Сталина в 1953 году, после чего ореол славы Маршала Победы с годами все более и более ярко освещал его полководческую биографию, а сам он начал занимать все более и более почетное место в истории Великой Отечественной войны.