Князь Владимир - Сергей Садов

– Не надо вам, милорд, обвинять себя, – заговорил, наконец, Осторн. – В таких ситуациях даже опытнее люди теряются, а вы, как я понял, впервые столкнулись со стаей волков. – Вы сделали все, что могли.

Володя промолчал о некоторых своих мыслях, особенно вспоминая, какой явный испуг был на лице купца, когда тот решил, что его жена жива. После того дня он навел кое-какие справки о местных обычаях, поспрашивав Филлипа. По сути, бракоразводный процесс здесь не занимал много времени. Достаточно было прийти с женой в любой храм Возвышенного Бога и три раза произнести: «Я оставляю тебя», после чего мужчина официально считался в разводе. Женщине расстаться с мужем было сложнее, но тоже возможно. Тут уже нужен был не каждый храм, да и привести её мужчину было сложнее, ведь добровольно кто в храм вошел или нет не важно. Но там, где не было силы, на помощь приходил обман. Филлип рассказал несколько историй менестрелей, где жены обманом заманивали своих мужей в храмы, где произносили нужную формулу развода. В случае же смерти одного из супругов вопрос тоже считался уже решенным – боги обеспечили бракоразводный процесс. Потому и никаких сроков траура не было – кто осмелится спорить с волей богов? Но совсем другая ситуация оказывалась, когда кто-то из супругов считался умершим, другой выходил замуж или женился повторно, а погибший вдруг оказывался живым. Вышедший повторно считался нарушившим волю богов, многоженцем и подлежал изгнанию или казни, все зависело от страны. Филлип опять рассказал о нескольких менестрельских трагедиях, где обыгрывалась такая ситуация, когда коварный злодей обманывал влюбленных, пуская слух, что муж (жена) умерли и когда те, счастливые, венчались, предъявлял живого мужа или жену. Многоженца казнили, а влюбленная, разделяя с ним его судьбу, бросалась к нему в огонь… Как Володя понял, этот сюжет вообще один из любимейших в здешних трагедиях, обыгрываемый на разный лад. Вот где Шекспир бы развернулся. Так что смерть жены спасла купцу жизнь, тем более что вот сидит живой свидетель его смерти и теперь никто не сможет оспорить этого факта.

– В чем-то вы и правы. Ну а о том, что было до этого вам лучше Аливия расскажет. Лично я разгромленного каравана не видел и потом уже вернулся на то место только через несколько дней, когда Аливия уже пошла на поправку и её жизни ничто не угрожало, чтобы похоронить вашу жену. Однако я спешил, чтобы вернуться поскорее и не оставлять Аливию одну надолго. Потом мы там проходили уже вдвоем, когда направлялись искать вас, я хотел, чтобы девочка побывала на могиле матери.

Разговор продолжался до самого вечера. Осторн постепенно становился смелее, разговор сделался живее, да и Аливия оттаяла, стала принимать более активное участие в разговоре, вспоминая различные смешные моменты их жизни на острове посреди лесного озера. Впрочем, тому не все эти моменты казались смешными. Хмурился и когда девочка рассказала, что Володя учил ее писать, считать и даже своему родному языку.

– Я же говорил, что она тянется к знаниям. Не стоит ее ограничивать в этом.

– Я подумаю, милорд, – немного суховато заметил купец.

Ближе к вечеру Володя сделался задумчивым и все чаще посматривал на купца с непонятным выражением. Когда тот перехватывал взгляд князя, слегка хмурился, пытаясь разобраться, что все это значит. Наконец он поднялся и вышел на улицу, немного проветриться, как он сказал. Володя некоторое время еще сидел за столом, а потом тоже вышел, стараясь не привлекать внимания.

– Я так и думал, милорд, что вы хотите поговорить со мной наедине. У вас есть ко мне вопросы?

– Скажем так, у меня есть некоторые сомнения. Как вы уже поняли, я иностранец и ваши законы и обычаи знаю плохо, потому порой не придаю значения некоторым важным вещам или просто оцениваю их с другой позиции. В частности о ваших законах, касающихся брака, я узнал только сегодня, после случае в вашем доме.

– У вас на родине по-другому, милорд?

– По-другому. Хотя на многоженца тоже посмотрят искоса, но с учетом обстоятельств, просто признают второй брак недействительным. Однако у нас есть некоторый период, когда после смерти одного из супругов положено выждать определенное время прежде, чем можно будет жениться снова. Это не закон, но, как вы понимаете, некоторые обычаи могут быть сильнее законов.

– У нас не осуждают за такое.

– Верно. Но у вас сурово наказывают за многоженство, а вы трупа жены не видели и тем не менее рискуете жизнью, беря в жены другую женщину.

– Другими словами, вы подозреваете меня в чем-то?

– Другими словами я пытаюсь разобраться в ситуации прежде, чем Аливия вернется к вам.

– Думаете, я заказал нападение на караван? – Осторн вздохнул. – Странные у вас взгляды, милорд. Свадьба с Лианорой был классическим браком по расчету, который не потерял актуальности и сейчас. Так что для меня с точки зрения моих деловых интересов её гибель настоящая трагедия. К тому же, как это ни странно, но наш брак был действительно счастливым и я даже любил её.

– И потому сразу после её смерти берете в жены другую?

– Розалия – кузина моей бывшей жены. И её я взял в жены по той же причине, по которой раньше женился на Лианоре. Тот брак был скреплением партнерского договора. После известия о гибели жены партнеры потребовали подтверждения договора. Поверьте, милорд, мои люди очень тщательно искали Лианору, они даже захватили некоторых разбойников, совершивших нападение, и те показали, что девочке и женщине удалось бежать, хотя их преследовали. Я знал, что Лианора и Аливия не попали в руки разбойников, но из леса они не вышли и к весне.

– Однако Аливия жива. И если бы я оказался более расторопным, сумел бы спасти и её мать.

– Да, милорд. Но о таком варианте я не думал. В том лесу никто не живет.

– Вам не кажется, что немного рискованный вариант? Много допущений.

Володя видел, что купец очень хочет послать его в очень далекое путешествие с его расспросами, но, во-первых, не решается по причине разности в социальном положении, а во-вторых, ради дочери согласен терпеть и этого нахального субъекта, сующего нос не в свои дела.

– Милорд… это дела купеческой гильдии. Я не понимаю, почему они вам интересны.

– Дела вашей купеческой гильдии мне совсем не интересны, но мне интересна Аливия. Потому прежде, чем она вернется домой, я хочу быть твердо уверен, что там к ней будут относиться с любовью и что не будет никаких разных сюрпризов.

Купец покраснел от ярости, но опять сдержался, Мальчик твердо встретил его разъяренный взгляд.

– Вы все-таки подозреваете меня в убийстве жены?

– Нет. Я хочу разобраться и понять.