Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

По служебной лестнице на четвёртый этаж, пряча лица от камер, потом по богатому, широкому коридору. Ворон вслушивался в шаги, отслеживал камеры, представлял себе планировку здания и ненавидел импровизации. Лёха лез вперёд, и это Ворон тоже ненавидел. Нужную дверь Алексей просто мощным ударом снёс с ноги, секундой позже убедился, что в поле видимости самой Кати нет и пальнул тут же в первого амбала, сразу же выстрелил второй раз и ушёл в сторону, вжимаясь спиной в стену. Алиса к проходу даже не совалась, отошла поближе к лифтам и палила в обе стороны коридора, готовая прикрывать.

 Ворон закончил начатое другом — добил ещё и жирную полуголую тушу за столом номера, где та сидела со скучающим выражением. Потом заприметил сфотографированную Катей папку и тут же стащил её.

От резкого звука выстрелов Катя испуганно вздрогнула, но быстро сообразила, что означала воцарившаяся затем тишина. Аккуратно выглянула из-за двери ванной, подтвердила подозрения, переступила через труп и бросилась Алексею на шею — как была, голышом.

— Лёша!

 Он обхватил её одной рукой, прижимая к себе настолько сильно, насколько мог. Сердце никак не желало успокаиваться и замедлять бешеный ритм, верить, что обошлось только чужой кровью — тоже не желало. Даже не думал о том, в каком Катерина сейчас виде. Главное, что живая.

— Всё хорошо, — успел прошептать Лёха прежде, чем девушка отстранилась.

Взяла себя в руки секунд через пять, только после того, как Ворон демонстративно кашлянул, напоминая о своём присутствии.

— Да, да, возьми эту хрень! — даже не повернувшись, бросила в его сторону, отцепилась от Лёхи и, до сих пор ничуть не смущаясь, накинула на себя так и валяющееся на полу пальто, застегнула, влезла в сапожки. — Спасибо, — улыбнулась Лёше благодарно, пусть ещё нервно, пусть на щеках блестели дорожки не высохших слёз. — Я уж думала, тут всё и закончится...

Ворон заметил на стене красный отблеск и высказался раньше, чем взглянул в окно за спиной или красный сменился на синий, потому что ничуть не сомневался в значении увиденного:

— Валим. Менты.

Алексей кивнул ему, пропустил Катю вперёд и уже сам по дороге всматривался в папку. Кровь в жилах стыла. Думал — так не бывает. Не может быть всё так просто, что бы подобное просто валялось по тумбочкам в отелях. Искал подвох, но все печати, явно оригинальные подписи — они говорили сами за себя. Надежда снова всколыхнулась, посвятила на мгновение восторгом и тут же оборвалась силой воли. Не время и не место, он ещё успеет порадоваться и изучить всё это досконально.

— Чего там вообще? — спросила Алиса, то и дело вертя головой.

— Шанс, — откликнулся Лёха. — На что — не понятно, но шанс.

Ведь догадываться — это одно, а видеть на деле, держать доказательства удержания власти — совершенно иное. Если подобное обнародовать... Единое Государство уже ничего не спасёт. Либо правительство признает политику тирании и станет ещё хуже, либо пойдёт на попятную. И как же он надеялся на второй исход событий!

— Тебе одежду дать? — обратилась Алиса к Кате, облокотившись на передние сидения, когда они уже вернулись к машине. Мельком успела увидеть, что кроме пальто и сапог на ней ничего нет. Вообще смотрела на неё сейчас по другому — без злобы и потаённого желания прирезать подальше от глаз Ворона. Как на обычного человека. — Потому что дома у тебя явно больше нет.

Лёха согласно кивнул, зыркнул по боковым зеркалам и тронулся с места. Уже понимал, что машину нужно будет бросить где-нибудь подальше от дома, где камер уж точно нет и пройти немного пешком. Просто на всякий случай, если потом будут искать подозрительные электрокары и пытаться их отслеживать. А они будут. Менты приехали явно не на их пальбу — слишком оперативно даже для подобного, скорее по требованию жирной депутатской свиньи. Усмехнулся. Вот он, тот самый момент, когда система ебёт себя же — распустили внутренние органы настолько, что они с окраины примчались быстрее мусоров.

— Я буду очень благодарна, — согласилась Катя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Алиса её теперь не пугала, во-первых, потому что здесь был Лёша, и Лёша сказал, что всё хорошо — и это его «хорошо» расползлось по телу долгожданным расслаблением, которое совсем не приходило под жирным придурком — во-вторых, потому что Алиса сейчас была здесь, она тоже помогала её вытащить, хотя совсем недавно, казалось бы, сломала ей нос. Катя инстинктивно потянулась к переносице, поморщилась и постаралась улыбнуться, отбрасывая в сторону тревожные глупые мысли. А о них напомнил, гад такой, Ворон.

— Как они узнали, что ты лезла в документы? — спросил он. — Или они сразу убить собирались? Почему такие вопросы решаем мы, а не бордель?

Катя снова погрустнела, покачала головой.

— Похоже, меня с самого начала отправили сдохнуть. Администратор не ответил на сообщение, хотя правила однозначно нарушались и клиент должен был возместить убытки...

— А ты испортила их планы и осталась в живых, — заключил Ворон. — Поздравляю, теперь нас будет выслеживать ещё и бордель. Назовите хоть одну организацию в городе, с которой мы ещё не пересрались, — забурчал недовольно. — Я надеюсь, хотя бы не очень крупная сеть?

Его изрядно напрягала сложившаяся ситуация. Их плавно зажимали в тиски со всех сторон, за каждым шагом следили, отовсюду пытались убить. Ещё никуда не делись синяки после встречи с людьми Шишкина, не зажила рука Лёхи и совсем не затянулась рана Мел, а они уже нашли себе новых врагов. Нет, Ворон был согласен с тем, что Катю надо было защищать, но осознание, что сейчас всё Единое Государство было наполнено вот такими вот «Катями» вызывало только болезненное отчаяние.

— Не надейся, — вздохнула Катя. — Я опять всё порчу...

— Ни хрена, — мельком посмотрел на неё Лёха горящими глазами. — Ни хрена ты не портишь. Тут фразочка уже звучала... Поводом больше, меньше... Уже похуй. Живыми бы выбраться и нормально будет. — Потом уже обращался к Ворону. — Там птички крупные. Целая сетка считай, маскируются под приюты и фонды благотворительности. Стрелять умеешь? — снова мимолётно взглянул на Катю и тут же вернул себе картинку дороги. На Катерину вообще смотреть было чревато — засматривался. — Возможно придётся.

— Не умею, — встревожено откликнулась Катя. Добавила тихо и честно, — И не хочу.

Для неё это было немыслимо — лишить кого-то жизни. Даже если это был кто-то плохой, даже если от этого станет лучше ей... Ведь каждый имеет право дышать. А она, она имеет право выжить, не убивая?

А мысли Лёху уже несли дальше — раздумывал, что делать с документами.

— Может их просто в сеть слить, да и дело с концом? Левый акк с левого номера, на какого-нибудь бомжа Васю... — Скорее рассуждал в слух, чем действительно спрашивал, но всё же посоветоваться хотелось. — Всё равно про утечку подобную уже должны узнать. Или скоро допрёт. Чего тянуть?

— После подобного заявления государство перебьёт всех Вась, бомжей, продавцов смартфонов и сим-карт, — больше нервно, чем весело прыснул со смеху Ворон. — Какая, к чёрту, разница, с чужого или со своего акка, если наши рожи были на камерах в момент пропажи документа? Мы уже под прицелом, Лёх. Расслабься и получай удовольствие. Поводом больше, поводом меньше...

Катя побледнела. Вот ей было не весело!

— Может быть, я выложу фото? Мне не трудно.

— Сиди уже, — почти обеспокоенно проворчала Алиса, прежде чем что то успел сказать даже Лёха и уронила голову на плечо пернатому. — Если хочется адреналина — в моих шмотках по району ночью погуляй, с твоими-то формами... Разберёмся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ворон приобнял непривычно дружелюбную Алису. Тоже радовался, что всё прошло тихо, спокойно и — пока — без ощутимых последствий для них.

Катя притихла, пыталась определить для себя повисшую в машине атмосферу, но первый раз с подобным сталкивалась. И хотя Ворон говорил тревожные, неприятные вещи, в глубине всё равно поднималась радость. Радость и благодарность, которыми хотелось делиться.

— Лёша, — спросила она у него, когда все вышли из машины и собрались дальше идти пешком. — Зайдём в магазин, пожалуйста? За чаем, — она улыбнулась хитро и добро, а потом поёжилась — холодно.