Дороги и сны - Оксана Панкеева

Харган вернулся, как только подали ужин, будто специально следил за передвижениями блюд по дворцу и подгонял свою помывку под их скорость. «Переодеться» перед визитом к даме в его понимании скорее означало «полураздеться», так как являлся он к Ольге, имея на себе только штаны, тапочки и иногда плащ. Рубашки и прочая верхняя одежда оставались где-то в личных апартаментах, — видать, господина наместника сильно тяготило всякое тряпье, стесняющее крылья. Или просто заметил Ольгин нездоровый к ним интерес и не упускал случая развернуть для пущего впечатления.

— Как съездили? — вежливо поинтересовалась Ольга, присаживаясь напротив. В самом деле, должен же он похвастаться успехами и объяснить, что за дрын приволок к ней в комнату!

Наместник замер, задумался и вытащил изо рта погнутую вилку, которую по рассеянности начал было жевать вместе с салатом.

— Удачно. Только утомительно.

— Я заметила, вы с кем-то сражались, — поощрила рассказчика Ольга, видя, что бедняга слегка тормозит — наверное, правда устал. Или опять по башке схлопотал, как тогда в Мистралии.

— Пришлось. Жезл Весенней Зелени нельзя взять с алтаря, иначе как сразившись со стражем. Причем без магии, что противно. Там место такое, особенное… собственной магией пропитано, и классическая там не работает. Пришлось самым вульгарным образом махаться на топорах с каким-то рыжим дикарем…

— Я и не знала, что вы умеете драться на топорах! — поддержала беседу Ольга, заметив, что демон опять задумался и вот-вот потеряет нить повествования.

— Дикарь я, что ли… — проворчал тот, вернувшись в реальность. — Конечно, не умею.

— Как же вы с ним справились?

— Я сильнее, быстрее и прочнее, — пожал плечами Харган. — И еще я летать умею.

— А зачем вам этот жезл? — продолжала допытываться Ольга.

— Он нужен Повелителю, — кратко пояснил демон.

Дальше можно было не расспрашивать: все, что нужно Повелителю, свято и неоспоримо по умолчанию, просто потому, что так сказал Повелитель. Надо ж так промыть мозги в целом неглупому и сообразительному парню! И как король, интересно, собирается их обратно отмывать?

— А что он делает? — осторожно спросила Ольга, стараясь избежать прямого вопроса: на хрена, собственно, он Повелителю сдался?

— Не знаю, — отмахнулся Харган. Ну да, его дело приволочь, а что с этой фиговиной делать, Повелитель сам знает, велик и мудр потому что. — Смотри не притронься к нему случайно голыми руками.

Верно, сам он волок добычу в перчатках…

— А что тогда будет?

— Я бы на твоем месте не пытался проверять.

— Ой, да ни в коем случае. Я думала, вы так, теоретически знаете.

— Если тебе действительно интересно, спрошу Шеллара, он наверняка знает.

Что-то немногословен сегодня господин наместник… Наверное, проголодался и устал, вот и не тянет его на разговоры. Ладно, пусть ест, а там посмотрим — захочет общаться или сразу спать завалится.

Ольга оставила попытки завязать беседу и тоже занялась ужином, время от времени поглядывая на сотрапезника — не переменилось ли у него настроение?

Оголодавший демон в полном безмолвии истреблял съестное с таким отсутствующим видом, будто тело его работало на автопилоте, а разум пребывал где-то в тех самых субреальностях, где творятся чудеса. Со стороны он так напоминал вусмерть пьяного, что Ольга именно это бы и подумала, если бы своими глазами не видела девственно-чистый бокал, в который даже не наливали, не говоря уж о том, чтобы пить.

По мере того как убывало количество салатиков, тушеных овощей, тефтелек, подливок и пирожков, утомленный наместник на глазах оживал и к концу ужина напоминал уже не готовое к выносу тело, а почему-то любимого супруга в состоянии «брошенных вожжей». Ольга завороженно следила за этой странной трансформацией, действительно напоминавшей опьянение задом наперед, и с опаской прикидывала, насколько здраво способен соображать пьяный демон и стоит ли с ним вообще заговаривать, не разумней ли будет тихонько спрятаться и сделать вид, что ее здесь нет. Бросивший вожжи Диего — существо стихийное и неуправляемое, достаточно вспомнить день рождения Бандерасов или вечер после премьеры. А уж бросивший вожжи Харган… пожалуй, находиться с ним в одном помещении само по себе уже может быть опасно. Что с ним такое, в самом деле, ведь не пил… Может, он у себя там, пока переодевался, чего-то хлебнул? Или, того хуже, попытался разогнать усталость не совсем подобающими для этого средствами?

Наместник отодвинул опустевшее блюдо и наконец вспомнил, что он здесь не один.

— Чего молчишь? — весело и чересчур бодро для трезвого поинтересовался он, уставившись на Ольгу таким многообещающим взглядом, что ей мгновенно захотелось забиться под кровать и не вылезать, пока это чудо не проспится. Слишком уж знакомым казался этот шальной блеск в разноцветных глазах, и что-то подсказывало: если этот пойдет в разгул, дело не обойдется танцами, песнями, стрижками и затоплением нижних этажей.

— Извините, мне показалось, вы устали и не настроены беседовать… — осторожно произнесла Ольга, не зная, чего ожидать дальше. — Но если желаете…

— Нет! — Демон легко вскочил со стула и развернул крылья. — Не желаю. В такую ночь сидеть, пялиться друг на друга и трепать языками… Скучно!

Он метнулся к окну, отдернул шторы и распахнул створки, впустив в комнату свежий весенний ветер. Ольга засомневалась. С одной стороны, его движения были слишком точны и грациозны для пьяного, с другой — вот так же один известный нам кабальеро рвался на свежий воздух всего полторы луны назад. Голым. Зимой.

— Посмотри, какая луна! — Безумный восторг в голосе наместника сделал бы честь любому поэту, но Ольга почему-то не ощутила никакого вдохновения. — Какое небо! Как можно сидеть на земле, когда там… — он кивнул на окно, — такое небо!

— Да, небо действительно красивое, — вежливо согласилась Ольга.

— И всего-то?! — возмутился готовый к подвигам демон. — Да что вы, бескрылые, понимаете в красоте неба? Вы же никогда там не были, только в мечтах и во сне… Это правда, что люди во сне летают?

— Правда, — заверила Ольга. — Господин наместник, если вам хочется полетать в такую прекрасную ночь, я вас с удовольствием подожду…

Харган, похоже, не слышал никого, кроме себя.

— Я покажу тебе небо! — решительно заявил он и за руку потащил Ольгу из-за стола.

— Не надо! — Она попыталась упираться — столь же успешна, как если бы пробовала голыми руками остановить бульдозер. — Не надо, я боюсь!

Будь он в своем уме, она бы, может, и не возражала, но сейчас… уронит еще, чего доброго.