Сибирская кровь - Андрей Черепанов

поэтому я занялся поиском в архивах имени Фомы Протасова и нашел представителей этой фамилии в сказках третьей илимской ревизии по Криволуцкой слободе. И по ним, самый старший из Протасовых Михаил, рожденный около 1680 года, уже умер, умерли и два его сына и брат Данила, около 1695 года рождения, но был еще жив сын Данилы тридцатисемилетний Никита, и среди уже его детей оказался Фома, появившийся на свет в 1755 году. Судя по приведенному возрасту, другие криволуцкие крестьяне Протасовы – Петр с братом Максимом и живший в Троицком Киренском монастыре Андрей, в деревне Рыковской разночинец Аврам – тоже могли быть сыновьями Михаила, а родившийся около 1690 года разночинец Иван – его братом394.

Из переписных книг Илимской слободы 1673–1706 годов, «Книги великого Государя покупной хлебному запасу» 1721 года и «Списка жителей Илимского уезда в 1744 году по сравнению с переписью 1719–1723 годов» следует, что в 1670-х годах в деревне Сенкинская Чернова крестьянствовал Павел Иванович Протасов со своим племянником Василием; он же в середине 1680-х годов был записан как крестьянин криволуцкой деревни Протасова с единственным сыном Иваном[534] и тремя внуками – Федором, Федором же и Яковом[535]; в самом конце XVII века в Криволуцкой слободе пашней владел (той же либо какой-то иной) Федор Иванович Протасов, в 1709 году – Федор Протасов, а в 1721 году – Михаил Протасов; Егор Протасов, около 1676 года рождения, бежал из Нижнеилимской слободы; два Ивана, появившиеся на свет в начале XVIII века, и умерший в 1725 году Андрей, около 1653 года рождения, были вкладчиками Киренского монастыря397.

Из всего этого, к сожалению, невозможно понять, кто был отцом Данилы и Михаила Протасовых, и восходящую от них родословную линию я построить не сумел.

Значительно позже, накануне передачи в издательство окончательного варианта этой книги, мне пришлось изменить свое мнение о происхождении Евдокии Петровны Ратьковой, урожденной Протасовой. Новое понимание пришло в ходе работы над перечнем иркутских жителей XVII–XVIII веков. И в сказках третьей ревизии цеховых г. Иркутска я нашел семью сорокапятилетнего Козмы Яковлевича Протасова, бывшего государственного черносошенного крестьянина из деревни Вачевой Лальской волости Соливычегодского уезда. Как оказалось, он был записан в цех «по чарошному мастерству[536]», имел жену Ирину, двадцати двух лет, и годовалого сына Филиппа. Причем, Ирина названа дочерью Семена Пронина, крестьянина Бирюльской слободы, в непосредственной близости к которой располагалась и одно время относилась к ее ведомству Качинская деревня. А я запомнил, что в сохранившихся метрических книгах Качинской Николаевской церкви за XVIII век часто встречались записи о крещении детей крестьянина Филиппа Протасова. У меня даже имелась версия, что представители той фамилии Филипп и Фома – один и тот же человек. Но теперь мне понятно, что это не так, и криволуцкий Фома не был дедом моей трижды прабабушки Устиньи, а был им Филипп Протасов из Иркутска. Это утверждение обосновано метрикой о крещении Филиппом Протасовым в качинской церкви в 1783 году сына Петра, восприемником которого стал крестьянин Карп Семенович Пронин. Он – наверняка брат Ирины Семеновны Протасовой, урожденной Прониной, и двоюродный дед младенца. К тому же в метрике о крещении Устинии в 1814 году ее отец Петр приведен под отчеством Филипов. Что же до записи о ее бракосочетании в 1831 году, то в ней отчество отца вполне может читаться и как Филипов.

Интересен еще один восприемник детей Филиппа Кузьмича Протасова – у появившейся на свет в 1781 году его дочери Татьяны им назван иркутский сын боярский Михаил Иванович Чемесов398. Может, он был тестем Филиппа Протасова и тогда моим шестижды прадедом?

Самый же дальний из ставших мне известными носителей фамилии Протасовых – Яков – мой семижды прадед. Имел ли он какое-либо отношение к крестьянину и приказчику Криволуцкой волости Якову Протасову или крестьянину с теми же именем и фамилией из Бельского острога, чьи дочери, примерно 1729 и 1732 годов рождения, стали женами иркутских цеховых Федора Жаравлева и Гаврилы Сутупова, пока не знаю.

Прошутинские

Федосья, ставшая женой тутурского крестьянина Ильи Васильевича Рудых и моей семижды прабабушкой, родилась в 1707 году в семье крестьянина Головской деревни Гаврилы Прошутинского. Он перечислен вместе с братом Иваном в сказках третьей ревизии Орленской слободы. О нем же и его первой жене Ирине[537], трех дочерях, включая старшую Федосью, братьях Василии, Дмитрии и Иване говорится в сказке первой илимской ревизии. Все братья по отчеству – Леонтьевичи400. Их отец Леонтий – мой девятижды прадед.

Когда и откуда они появились в Сибири, мне выяснить не удалось, как и найти имя еще кого-то под той же фамилией в изучаемом мною регионе, кроме умершего в Кежемской слободе в 1724 году в возрасте восьмидесяти лет Петра Прошутинского (еще Петр Захарович, а также Алексей Захарович Прошутинские перечисляются у историка Георгия Красноштанова как пашенные крестьянине деревни Кривошапкина Криволуцкой волости); Василия Григорьевича Прошутинского, включенного в «Книгу о выдаче строителям Иркутского Рождественского монастыря жалования» за, предположительно, 1717 год, и умершего после второй ревизии иркутского разночинца Прокопия Прошутинского401.

Пуляевские, они же – Пуляевы. Караульная история

Пока что мне не пришлось узнать ни об одном своем предке под такой фамилией, но она издавна была распространена в верхнеленских поселениях. А в наше время есть даже деревня Пуляева в двадцати километрах вниз по течению Лены от Верхоленска, прежде же Пуляевские деревни были и в Орленской слободе, и под Илгинским острогом. Первую из них, судя по «Илимской пашне», основывал казак Иван Пуляев еще до 1652 года, вторую – вероятно, его потомки перед 1723 годом402.

Я нашел усть-кутского «Якушку Иванова сына Пуляева» в «Книге именной пашенным крестьянам» за 1700 год, а список пашенных крестьян Пуляевых, наверняка его сыновей Антипа Яковлевича с тремя родными братьями Иванами и их племянника Герасима Родионовича – в сказках первой илимской ревизии и в «Списке жителей Илимского уезда в 1744 году по сравнению с переписью 1719–1723 годов». Выяснил, что в 1799 году в ней Пуляевых, или Пуляевских уже не было, а жили лишь три семьи Тупицыных общей численностью в семнадцать человек403.

В архивных же документах середины XVII годов говорится о двух Пуляевых – Афанасии и Иване, и вот что о них известно: 23 ноября 7161 (1652) года якутский воевода и стольник Иван Павлович

Акинферов поручал «Якутцкого острогу служилым людям Офонке Пуляеву да для толмачества Титку Спиридонову.