Право выбора - Виктор Волков

Ух, язычество какое-то. Вроде Лешак оказался вполне адекватной деревяшкой, но от воспоминаний о воплях людей, пускаемых на удобрение, у меня всегда пробегал табун мурашек.

Ехали мы около часа, затем свернули на грунтовую дорогу. Но опасаясь, застрять в какой-нибудь яме, маг почти сразу остановил авто.

Корявое полено было выдворено из куртки и установлено в подлеске. Тут же вокруг деревяшки образовался круг высохшей травы, словно ее соки кто-то забрал. Момент когда Лешак предстал перед нами почти в том же обличие, я благополучно пропустил — слишком быстро и неожиданно это произошло.

— И это по-твоему приличное?! — возмутился Лешак, без листьев кажущийся лысым.

— Не маленький, сам найдешь, что тебе понравится, — буркнул маг.

Затем они оба замолчали. Лешак неловко потоптался на месте, ступая не то корнями, не то сучьями.

— Бывай, колдун. Не забывай старика, — без всякой спеси и ворчания попрощался Лешак.

— Тебя забудешь, — тепло отозвался Костя.

«Им только обняться и всплакнуть осталось» — про себя хмыкнул я.

— И тебе, зубастый, всего хорошего. Береги лес.

Признаться, сварливый куст мне успел понравиться и было немного жаль с ним прощаться.

— Буду, — пообещал я, смотря в удаляющуюся спину.

Глава 46

Следующие четыре дня прошли на удивление тихо. Даже каждодневная охота прошла без эксцессов — ни уголовников тебе, ни охотников, ни сверхов. И все же внутри меня рос противный ком сомнений. Я нутром чувствовал, что осталось недолго, вот-вот меня позовет к себе Костя и скажет, что все решится сегодня. И в ожидании этого во мне нарастало волнение.

Но все получалось не так, как я себе придумал. Началось все с того, что Костя сам пришел ко мне. Разумеется, каким-то образом он подобрал тот момент, когда в комнате я находился один.

Сидел на стуле и смотрел в окно. И сам не знаю, то ли ночной город полностью занимал все мои мысли, то ли я просто ни о чем не думал. Но когда, позади открылась дверь в комнату, я повернулся и не смог вспомнить, о чем же я думал, напряженно всматриваясь в темноту.

— Ты тоже чувствуешь? — спросил Костя вместо приветствия.

— Скоро гроза, — сказал я.

— Да. И ветер уже усиливается, сметая песчинки с асфальта. С сегодняшнего дня темные будут поделены на отряды — ты командир десятка. Задача — хватать светлых и живыми доставлять в назначенное место.

— «Песчинки» будут сопротивляться, как нам их успокаивать, что б не на совсем?

Костя устало потер глаза:

— Зелье. Вырубает на трое суток. Задолбался варить.

— А ты с выбором командира не промахнулся? Я одиночка по натуре.

— Главное, что ты, как правило, осторожен и пользуешься уважением.

Вот последнее для меня откровенно говоря — новость.

— И когда это я успел его завоевать?

— Вот именно, что завоевать, — улыбнулся Костя. — Твои подвиги по избиванию других сверхов в спортзале и за его пределами создали тебе определенную репутацию.

Ах, нуда, темные уважают силу. Тогда может Костя и прав. После очередного скатывания в состояния сушеной воблы, я был вечно зол и старался наверстать упущенное с утроенной силой. Многим это не нравилось и тогда под видом спортивного спарринга меня частенько пытались «пресануть». Но когда я понимал, что меня просто пытаются избить, то злоба открывала во мне второе дыхание. Большинство моих соперников привыкло иметь дело с людьми, притом поставь их против профессионального единоборца (при условии, что у того есть хороший опыт реальных драк, а не только соревновательных поединков) или представителя силовых структур, то многим бы не помогли сверхъестественные способности. Это не раз доказывали охотники. Конечно, один на один справиться со сверхом могли единицы. Но, например, Рус, заработал свою репутацию именно в одиночных схватках, как правило, без применения огнестрельного оружия. Так что, если сверху не удастся сразу сломить боевой дух противника-человека, то исход драки нельзя считать предрешенным. Поэтому у большинства темных, пытавшихся поставить меня на место не было шансов, мои навыки боевых искусств, полученные еще будучи человеком, злоба и опыт реальных схваток с лихвой компенсировали их физическое превосходство. Хотя, конечно, бывало, что только вмешательство братьев спасало меня от откровенного поражения. Такой поддержки было более, чем достаточно, ведь даже каждый сам по себе, любой из светловолосых братьев, был способен справиться почти с любым противником, а по одиночке они не ходят и на зависть слаженно действуют вместе. Хотя, пару раз я становился тем камешком, из-за которого происходит обвал десятков тонн породы. Тренировочный зал превращался в подобие поля для старинной русской забавы — стенка на стенку. Вот тут я уже самым наглым образом прятался за спинами братьев или Лехи, который несмотря на отсутствие богатырской комплекции (наиболее часто встречающаяся среди оборотней и гридней), буквально ломал всех, кто вставал на его пути.

И вот сегодня братья, Алексей и еще шестеро переходили под мое командование.

— Справлюсь. А на фига светлые Исидору нужны?

— Многовато вопросов, — ответил маг, затем сделал неопределенный жест рукой, должно быть сообщающий, что здесь не самое подходящее место для разговоров. — Одевайся и приходи в мой кабинет, получишь уже конкретные инструкции.

Я быстро оделся в спортивный костюм, поместил пистолет в кобуру и пришел к магу.

— Десятник Дракула для получения дальнейших указаний прибыл, — четко отрапортовал я.

— Вольно, — хмыкнул маг, но тут же стал серьезным. — Вот мой ноутбук. Садись и пиши наиболее важным для тебя людям, что б сегодня сидели дома, а завтра с утра уезжали из города.

— Что, уже завтра?! — честно говоря, меня прошиб холодный пот.

— Нет. Но скоро. Три дня вы будете хватать темных. На четвертую ночь все решится, — маг в отличие от меня был спокоен и собран. — Ты хотел знать, зачем нужны светлые? Для жертвоприношений. А еще некоторые отряды будут хватать людей с улицы. Для этих же целей.

Я бросился к ноутбуку, едва не сбив Костю. Мерзость то какая, и ведь придется участвовать. Я невольно порадовался, что в моем подчинении будет девять сверхов, а значит никто из них не тронет ни одного человека или светлого, такого, какой была девочка Рита. Я взглянул на мага. После того, как он рассказал мне правду о своих замыслах, мы больше ни разу не произносили имя девушки. Но я не верил, что Костя забыл ее. Что он сейчас чувствует? Жалко ли ему хоть немного людей, светлых и темных, которые умирают и умрут, в том числе и по воле мага? И все это ради того, что бы отомстить за возлюбленных. Способен ли он еще состраданию к незнакомым существам. Или он без сожаления готов положить любого на алтарь мести? Возможно умение сочувствовать умерло в нем с последним криком Риты, а может еще раньше.