Арктический мост - Александр Казанцев

- Господин профессор, - жестко сказал Андрей, - вы не психиатр, вы даже не психолог.

С этими словами Андрей разорвал чертежи, потом еще и еще раз и бросил клочки перед Усудой на стол.

- Прекрасно, - спокойно сказал Усуда. - Вы упорствуете. Тогда вам придется подчиниться моему лечебному режиму. Через две недели, проведенные вами на горном воздухе, мы встретимся вновь.

Андрей, твердо глядя в глаза Усуды, отрицательно покачал головой.

Усуда хлопнул в ладоши. Появились секретарь и санитары с носилками.

- Не надо, - махнул рукой Андрей, - я уже могу двигаться.

- С тревожной радостью я буду ждать улучшения вашего здоровья,поклонился Усуда, собирая со стола обрывки бумаги.

Андрей Корнев в сопровождении санитаров вышел.

Усуда долго сидел в задумчивости, потом приказал позвать к себе дочь.

Она вошла, робкая, и прижалась к npитолоке двери. Усуда поднял на нее тяжелый взгляд.

- Даешь ли ты согласие выйти замуж?

О'Кими покачала головой.

- Нет.

- Даешь ли ты согласие выйти замуж? - поднялся Усуда.

- Нет.

Усуда вышел из-за стола и остановился перед дочерью.

- Тогда, - продолжал он, отчеканивая слова, - ты отправишься в наш горный домик и будешь жить там до тех пор, пока... - Усуда отвернулся, пока не дашь согласия выйти замуж, - добавил он тихо.

- Нет, я не поеду.

Усуда ударил кулаком по столу. Никогда не видела девушка отца в таком гневе.

- Ты поедешь туда как моя дочь, или...

Девушка опрометью бросилась из кабинета. Фуса-тян, подслушивавшая у дверей, едва успела отскочить в сторону. Беззвучно рыдая, Кими-тян упала ей на грудь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ПРОЩАЙ, О'КИМИ!

По узенькой извилистой тропинке, опираясь на бамбуковую палку, в гору поднимался человек. Голову он задумчиво опустил на грудь. Ветер шевелил его мягкие, тронутые сединой волосы. Он часто останавливался отдыхая. Восхождение и утомляло и ободряло его.

Забравшись на поросшие мхом камни, он остановился близ узловатой низенькой сосны.

Внизу синела вода озера, а в ней зеленели опрокинутые лесистые склоны. Одинокая лодочка заснула вдали от берега. Широкая соломенная шляпа рыбака походила на зонтик.

В небе и в озере, меняя очертания, плыли полупрозрачные облака.

Вот уже четыре дня, как всей грудью дышал горным воздухом человек, но все еще попрежнему слегка кружилась голова, было непривычно легко и вместе с тем безотчетно грустно.

Путник опустился на камень, подпер подбородок ладонью. Так, устремив перед собой взор, долго сидел он, пытаясь разобраться в происшедшем.

Значит, все погибло. Идея Арктического моста заброшена, никто не станет больше рисковать... А он? Он лишь неудачливый фантазер, сумевший вовлечь в грандиозную авантюру целые страны.

Туннель, туннель... Техническая греза - и суровая действительность.. Сколько надежд, бессонных ночей, исступленного труда!..

Сколько жизней ушло под лед вместе с туннелем. Сурен, Денис... Да и он сам... Разве он живой человек?

Аня, Аня... Девушка с косами. Когда она появилась? Вместе с идеей моста... И тот же мост отнял ее. Нет Ани, нет друзей, нет и самого моста!..

Вот оно, настоящее одиночество. Он сидит один меж гор; вокруг дурманящий аромат цветов. Наверное, это и есть знаменитые японские вишни. Вверху чистое японское небо, удивительно прозрачное и далекое. Ниже по тропинке-предоставленный ему домик: восхитительная игрушка из деревянных раздвигающихся рам с натянутой на них бумагой, наполненный цыновками, ширмами и изящными безделушками. Чья-то нежная рука со вкусом расставляла их. Зачем ему все это?

Свобода!. свобода!.. Он может идти, куда захочет, может делать все, что пожелает, в пределах нестрогого санаторного режима. Он свободен. Видимость это или действительность? Потерявший память паралитик, признанный судебной экспертизой невменяемым, вдруг снова провозглашается человеком. Ему дают вкусить прелесть свободы, его лечат, окружают вниманием, наконец, ему предлагают техническое поприще, играют на его инженерном самолюбии...

Неужели его ненавистное творческое самолюбие, отнявшее у него Аню, неужели оно до такой степени стало притчей во языцех, что известно даже в Японии?

Андрей поморщился и встал. Медленными шагами человека, которому некуда спешить, стал он спускаться, к своему домику. Крыша с загнутыми краями была едва видна, полускрытая зеленью.

Услышав журчание ручейка, Андрей свернул с дорожки. Вода весело прыгала с камешка на камешек. Она была прозрачна и, вероятно, холодна. В одном месте она разливалась тихой заводью.

Седина... борода... Когда они появились?

В больнице не разрешали бриться... Уронив палку и опершись о дерево, долго смотрел он на свое изображение.

Усталыми шагами подходил Андрей к своему домику. Слуга-японец ушел с утра, сказав, что ему надо купить в деревне продуктов.

В домике никого не должно быть. Странно, почему открыта дверь? Корнев отлично помнил, что закрыл ее уходя.

Андрей с улыбкой снимал у порога ботинки. Ведь в японский домик нельзя войти, не сняв обуви. Кто же у него в гостях? Может быть, предприимчивый строитель и психиатр подослал к нему шпиона? Ну что ж, этого следовало ожидать.

Фусума, отгораживавшая первую комнату от второй, была отодвинута. Раскладывая какие-то безделушки, на цыновке сидела маленькая японка.

При виде Андрея она широко открыла глаза, вскочила и попятилась.

- Здравствуйте! Чем обязан я счастью видеть вас? - с трудом подбирал Андрей выученные когда-то в спальном мешке японские слова.

Японка молчала. Андрей заметил, что она дрожит.

- Вам холодно? Позвольте закрыть дверь.

- Да, да... мне холодно. Спасибо, закройте дверь. Еще раз спасибо, пролепетала девушка по-английски.

- Мне показалось, что я испугал вас, леди,- перешел Андрей на английский язык.

- Простите меня, сэр, - сказала японка, видимо, овладев собой.- Какое поразительное сходство!.. Если бы не борода.. Но это совсем не относится к делу. Я ведь прислана сюда, чтобы помочь вам скорее выздороветь.

- Прислана сюда... - усмехнулся Андрей, садясь на кушетку, поставленную в этом японском домике, вероятно, специально для него, большого, грубого, неуклюжего.

- Здесь все так неустроено. Вам, наверное, было неудобно? Но я теперь обо всем, обо всем позабочусь. Как вам нравится это озеро? Вы любите удить рыбу? Я очень люблю сидеть с удочкой, но мне всегда жалко рыбок: я их отпускаю...

Андрею было неловко, он не знал, как реагировать на это щебетание. Но больше всего смущал Андрея серьезный пристальный взгляд красивых миндалевидных глаз.

- Меня зовут О'Кими. Отец зовет меня Кими-тян. Вы - американец? По-английски это звучит странно, не правда ли?