"Сезам, откройся!" - Виталий Павлов

Итак, эти цели преследуют «кроты», внедренные разведкой.

Но вот уникальный случай, когда не «крот», специально засылаемый внешней разведкой в ряды противника, а наш изменник, перебежчик оказался орудием достижения указанных целей, причем значительно более эффективным, масштабным и действовавшим исключительно долгое время.

Для этого потребовалось только, чтобы изменник Голицин, несущий в себе необыкновенный заряд ненависти, амбициозности и крайней подозрительности, встретился в ЦРУ с не менее маниакально подозрительным американцемконтрразведчиком Дж. Энглтоном, в лице которого Голицин обрел энергичного единомышленника, подхватившего его абсурдные «идеи» о внедренных в западные спецслужбы «кротах» КГБ.

Используя термин генетики, изменник Голицин, столкнувшись с Дж. Энглтоном, «смутировал», стал своеобразным «кротом»-мутантом.

Итак, «Мутант» — бывший сотрудник внешней разведки подполковник Анатолий Михайлович Голицин, работавший в хельсинкской резидентуре внешней разведки, 22 декабря 1961 года бежал к американцам.

Сам по себе этот изменник нанес относительно не столь существенный ущерб внешней разведке и в целом нашему государству. С чисто профессиональных разведывательных позиций он знал мало о конкретной деятельности внешней разведки, так как в основном за свой недолгий стаж работы в органах безопасности на собственно разведывательном участке находился менее трех лет. Все остальное время он либо учился, либо занимался контрразведывательным обеспечением по линии так называемой работы «по советской колонии», в том числе два года из трех лет в ПГУ.

Лишь короткое время, менее года, перед выездом в Финляндию в 1960 году он имел дело с особо секретными документами в информационной службе внешней разведки и благодаря хорошей зрительной памяти помог западным спецслужбам раскрыть очень ценного агента в НАТО Ж. Пака и дать наводящие сведения на другого ценного агента в той же организации — Хэмбелтона. Последний агент, правда, был полностью раскрыт много лет спустя. Оба эти агента, выданные «Мутантом», описаны в разделе операции ТФП в НАТО.

Других существенных сведений для передачи американцам у «Мутанта» просто не было. Но были огромная, непомерная амбиция играть «большую» роль и пожирающий его страх возмездия со стороны КГБ плюс тщеславная самоуверенность, что только он один понимает значение советской угрозы для Запада, от которой он призван его спасти.

Его параноическое убеждение превратилось в настоящую бомбу замедленного действия, приведшую к настоящему внутреннему разгрому опытных кадров ЦРУ и срыву операций этой разведки против Советского Союза и его специальных служб.

Его идефикс о повсеместном проникновении советских «кротов» в западные спецслужбы вызвали хаос и настоящую панику не только в ЦРУ, но захватили, хотя и в меньшей мере, также британскую СИС, французскую СДЕСЕ, отчасти канадские и скандинавские службы безопасности.

О роли Голицина-разрушителя если не всей оперативной деятельности, то, по меньшей мере, уверенности в штабах этих западных служб в течение полутора десятилетий довольно откровенно писали западные специалисты и мемуаристы из числа бывших сотрудников разведок, такие, как Чапмэн Пинчер, и многие другие (Пинчер Чапмэн. Предатели. Анатомия измены. Нью-Йорк, 1987; Их ремесло — предательство. Нью-Йорк, 1981) (Приложение [7]).

Очень обстоятельно раскрыл этот период внутреннего разброда, неуверенности и всеобщей подозрительности в ЦРУ Арнульф Конради в статье о Дж. Энглтоне (Конради А. Жизнь и смерть Джеймса Хесиса Энглтона, который боролся с КГБ. Франкфуртер Алльгемайне магазин. 1992, март).

Много внимания уделили положению в ЦРУ и роли «Мутанта» Брук-Шеферд в упоминавшейся уже книге о перебежчиках (Брук-Шеферд Г. Штормовые птицы. Нью-Йорк, 1992), а также Тьерри Волтон (Вольтон Т. КГБ во Франции. М., 1993).

На всю широту и глубину последствий сотрудничества начальника контрразведки ЦРУ Дж. Энглтона с «Мутантом» показал в своем, я бы сказал, исчерпывающем анализе этой ситуации опытный американский специалист по ЦРУ Дэвид Уайз в книге «Охота на кротов».

Будучи знаком со всеми основными источниками, посвященными на западном книжном рынке «Мутанту», я раскрыл для себя много новых сторон «проблемы этого перебежчика», чья измена обернулась не столько для нас, сколько для десятков американских опытнейших разведчиков настоящей трагедией.

Были выведены из строя многие из тех, кто долгие годы боролся против внешней разведки, их карьеры были поломаны, у многих разрушены семьи, а сами они уволены из ЦРУ.

В этом была, как это ни парадоксально, исключительно большая польза, которую для советских специальных служб принесла измена «Мутанта».

Именно поэтому, несмотря на крайне негативное отношение к самому факту совершенной «Мутантом» измены, с большим удовлетворением рассказываю о его «деяниях» в лоне западных спецслужб, которые он, не ведая и помимо своей воли, совершил на пользу советских спецслужб и нашего государства. И, добавлю, совершить которые не смог бы ни один наш настоящий «крот», будь он хоть семи пядей во лбу.

Начальник контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон работал в этой службе с момента ее создания в 1947 году, когда он перешел в нее из расформированного после окончания войны Управления стратегических служб (УСС). Во время войны, в 1944 году, Энглтон возглавлял контрразведывательные операции УСС в Италии.

В ЦРУ всего за шесть лет Энглтон достиг поста главного контрразведчика этой службы и с 1954 года в течение двадцати лет бессменно руководил всеми контрразведывательными операциями и обеспечением безопасности ЦРУ.

По своему характеру и воспитанию, как пишет о нем А. Конради, он отличался конспиративностью и «безмерной подозрительностью», которая соответствовала его вере во всемогущество КГБ.

К 1954 году, «тридцати трех лет от роду, он стал, по существу, вторым, а во многих отношениях — первым человеком в ЦРУ».

Развернувшаяся в те годы в США «охота на ведьм», возглавленная сенатором Маккарти, полностью соответствовала настроениям Энглтона.

С назначением директором ЦРУ Аллена Даллеса между ним и Энглтоном быстро установились доверительные отношения, открывающие дверь директора для Энглтона в любое время. Приход в ЦРУ в 1966 году последователя Даллеса, директора Ричарда Холмса, возглавлявшего ЦРУ до 1974 года, дружба с которым была продолжением дружеских отношении Энглтона с А. Даллесом, дал ему почти неограниченные возможности для расширения службы контрразведки и усиления его власти в аппарате ЦРУ. Энглтон практически вышел изпод всякого контроля. В 60-е годы его авторитет был так велик, что он свободно распоряжался гигантскими денежными средствами ЦРУ.