Повести и рассказы - Яков Петрович Бутков

X

Господин Витушкин

В кухмистерскую у Знаменья, где был отличный обед по двадцать копеек с так называемой персоны, хаживал между прочими один человек, по прозванью господин Витушкин. Когда он приходил — это случалось в урочные четыре часа пополудни, — за столом уже сидели некоторые постоянные лица — отставной штабс-ротмистр Ноготков, служащий по гражданской части господин Гвоздев и старик неизвестного звания, одетый в синем фраке, прозванный, по одному, впрочем, предположению, учителем. Придя в общую столовую залу, господин Витушкин кланялся постоянным посетителям и, заняв свободное местечко за столом, скромно потуплял глаза и кушал себе на здоровье, не обращая внимания на выходки отставного штабс-ротмистра, который любил потешиться и подтрунить над кем-нибудь из отсутствующих или над присутствующим стариком, иногда и над ним самим, господином Витушкиным. Он, однако, заметил, что другой постоянный посетитель, господин Гвоздев, не позволял себе никаких вольностей или невежливостей в отношении к своим соседям, даже, напротив, был услужлив и вежлив перед всеми, особливо пред стариком, который по своим почтенным летам и кротости обращения действительно заслуживал полной внимательности от благонравного молодого человека: Гвоздев был еще очень молод и, судя по его наружности, видно было, что он, как говорится, тер лямку на белом свете. Господин Витушкин был всегда рассеян, занят чем-то, молча обедал и потом убегал и рыскал по городу, а Гвоздев, может быть тоже занятый, не развлекался, однако, ничем посторонним во время обеда и не забывал подать старику солонку или налить воды в стакан. Таким образом он заслужил особенное внимание старика, который, не будучи, по летам своим, расположен к сердечным излияниям, сказал ему однажды после обеда лаконическое приветствие такого содержания:

— Молодой человек, вы мне нравитесь!

— Очень рад, — отвечал Гвоздев.

Старик, помолчав немного и как будто соображая что-то, продолжал:

— Я одинок и стар… Если вы расположены ко мне, посетите меня через день после того, в который я не приду сюда обедать.

Гвоздев изъявил совершенную готовность посетить и посещать его во всякое время. Старик поблагодарил Гвоздева и после того еще с неделю встречался с ним в этой кухмистерской за столом; потом как-то и не пришел. Гвоздев, осведомясь об этом у кухмистера, выждал урочное время и отправился в квартиру старика по адресу, который тот ему сообщил. Вот приходит он в первый раз в квартиру старика — лестница чистая, самая квартира была чуть ли не в пятом этаже, над карнизом дома, — у дверей прибита дощечка с именем хозяина. Гвоздев позвонил и, когда ему отворили дверь, спросил старика:

— Что, у себя господин такой-то?

— Нет-с, — отвечал неизвестный человек, по-видимому слуга.

— А где он и что с ним — здоров?

— Нет, умер третьего дня, а нынче утром его похоронили.

— Очень жаль, — заметил Гвоздев. — Покойник был мне приятель и просил меня именно в этот день и в эту пору прийти к нему в квартиру.

— А вы кто такой, позвольте спросить: как ваша фамилия?

— Такой-то, Гвоздев, и проч.

— Пожалуйте же. Покойник вас помнил, называл своим другом, сказывал, что вы придете в его квартиру, и оставил мне письмо для передачи вам.

Гвоздев отправился в кабинет покойного. Человек, который ввел его, отпер комод и, вынув толстый конверт с надписью на его имя, вручил ему. Гвоздев поспешил вскрыть конверт и, к величайшему своему изумлению и счастию, нашел в нем банковых и всяких билетов на баснословные суммы, письмо и форменное завещание покойника, в которых он отказывал все свое имущество скромному, благонравному и благороднейшему молодому человеку, такому-то господину Гвоздеву.

После этой радостной неожиданности Гвоздев, как и следовало, перестал ходить в кухмистерскую и встречаться с господами Ноготковым и Витушкиным. Он выучился обедать в ресторанах Невского проспекта и женился на столетней, но не менее того настоящей графине с бесчисленными обоего пола душами.

Этот случай сильно подействовал на бывших застольных товарищей Гвоздева. Отставной штабс-ротмистр Ноготков перестал злословить отсутствующих и остриться над присутствующими. Даже, восчувствовав во всей полноте свою ошибку и потерю, он закутил, а может быть, и решительно запил с горя, да так и обнищал и поселился где-то на Песках, в углу, за два с полтиною в месяц.

Господин Витушкин, постоянно рассеянный, робкий и дикий, с изумлением узнал об этой истории. Долго он рассуждал о ней, старался взять ее в толк и, наконец, понял, а понял он ее таким образом, что если бывает людям счастие, так должно быть и ему, и что его ждет тоже где-нибудь свое счастие, такого же, впрочем, рода, только надобно уметь поймать это счастие, надобно поставить себя в виду у него, тогда оно и заметит и обратит должное внимание.

Приключение Гвоздева только оправдало и усилило тайные его надежды… Он еще задолго до этой поры всеми случаями своей жизни был приведен к такому заключению, что должно же быть и для него где-нибудь и какое-нибудь счастие и что оно должно прийти к нему именно путем чрезвычайным, необыкновенным.

Вот он и стал еще с большею энергиею рыскать по городу, всматриваться во всякие физиономии, участвовать во всяких лотереях, по мере своего скудного состояния, даже отыскивать деньги на улице… Однажды он чуть не поймал свое счастие: в лотерее-аллегри он уж и высмотрел лицо, такое снисходительное и многообещающее, что хотел предложить ему разделить с ним пополам билетец, который был уже взят многообещающим лицом… вдруг билетец был развернут, и перед глазами его засиял маленький нумерочек, на который выпала карета! Он заметил, что выигрыш кареты сильно подействовал на счастливца, и тут новая мысль пришла ему в голову; а что, если поставить себя в виду счастливого обладателя кареты, обратить на себя внимание его маленькими услугами и совершенною преданностью — тогда не выйдет ли такой случай, что признательный человек откажет ему свою карету?

И стал следить всюду господин Витушкин будущего признательного человека, бегал за ним в театр — там приказал подать ему карету, чем и обратил на себя особое внимание. Потом несколько дней, с любовью и заботливостью акулы, следил за нею во всех ее путешествиях по Невскому и по другим улицам Петербурга. Из-за угла он наблюдал зорким взглядом все ее движения, и, наконец, при последнем возвращении ее в сарай, он сопутствовал спящему Залетаеву, поместившись на запятки.

За несколько шагов от извозчичьей биржи, где останавливалась карета, господин Витушкин вскочил с своего места и, пробежав несколько шагов в сторону, был свидетелем допроса, учиненного хозяином работнику относительно долгих его путешествий.

Пока господин