Ночная смена. Крепость живых - Николай Берг

— Ну эта… проверять, кто тут мимо нас едет.

— И кто мимо вас едет?

— Да вот хоть и вы…

— Мутное какое-то объяснение. А жилеты эти зачем?

— Это после того, как с зомби в гаражах возились. Одного нашего подстрелили случайно, сумрачно было — за зомби приняли. Вот и надели, чтоб своих видеть.

— А кто подстрелил?

— Да сами и подстрелили… Кому же еще.

— Старшой! Тут какие-то невнятные покойники! — Это Надежда с той стороны дороги.

— В смысле?

— В смысле и здесь на расстрел похоже.

— Ваших рук дело?

— Н-нет… Мы никого живых не убивали… Ну кроме того, нашего… Эти здесь уже лежали, когда мы из гаража осмелились вылезти.

— А долго собирались?

— Сегодня впервые. Еда у нас кончается. Думали разжиться.

— Ну-ну… Дима, что скажешь?

— Очень не хочется, но можно провести по усеченной программе следственно-розыскные мероприятия. А доктор обеспечит судмедэкспертизу… Еще нужна пара понятых. Если эти из самообороны не при делах — одно дело, если разбойничают — другое.

— Сколько времени займет?

— А это как доктор ковыряться будет. Протокол не ведем?

— Не ведем. Доктор, сколько времени понадобится и что сможете определить?

— Прижизненность ранений и причину смерти, также калибр, если огнестрелом пользовались. Ну если в темпе, то минут пятнадцать.

— Давайте. — И тут Николаич ловко берет на мушку одного из самооборонцев. Стоявший рядом Вовка так же моментально тычет стволом ППС в ребра другому. Я не успеваю открыть и закрыть рот, а уже все трое в жилетах обезоружены, и Дима ловко охлопывает их в поисках дополнительного оружия.

Надя одобрительно на это смотрит. Оставив под присмотром Николаича и Вовки задержанных, выдвигаемся к ней. Она стоит рядом с тремя лежащими рядком трупами. Все трое — молодые ребята, одеты в гражданскую одежду, но коротко стриженные головы заставляют думать о военнослужащих. Дмитрий бурчит под нос:

Мы с Тамарой ходим парой,Понятые мы с Тамарой.

Потом смотрит на нас с Надей и бухтит:

— Не топчитесь на участке местности, где произошло событие, в отношении которого имеются данные о возможном наличии в нем признаков преступления.

— Шутишь? — недоуменно спрашивает Надежда.

— Статическая стадия осмотра заключается в изучении обстановки места происшествия без нарушения ее первоначального состояния. Так положено. Начнете топтаться — исказите картину.

— Нет, это он не шутит, он это серьезно, — озадаченно заключает медсестра. И смотрит на описывающего круги по спирали мента с некоторым суеверным уважением.

— Сильное колдовство, — отвечаю я ей. Пару раз я присутствовал на подобных мероприятиях, поэтому не удивляюсь.

На одном из них была пьяная драка и уже все виновные были задержаны. Место, где до начала драки участнички играли в домино и «совместно распивали спиртные напитки» (как суконным языком протокола именовалось это веселое действо) и где, нелепо свисая через лавку головой под стол (к валявшимся там костяшкам домино, стакану и почему-то вилке), лежал уже холодный пострадавший, никак не охранялось. Менты вели себя довольно легкомысленно и уж никак не напоминали священнодействующего Дмитрия. Тогда видно было, что действуют работнички проформы ради.

А на втором месте преступления, там да, на меня рявкнули сразу с двух сторон — и следак, и мой же собственный учитель, стоило мне только начать движение в сторону тела. Там видно было, что следователи и ходят осторожно, и изучают все внимательно, и не перешучиваются, и вообще — работают. Я-то хотел, как учил меня мой же стоявший рядом профессор, проверить, — может быть, жертва еще жива. Но школьница была мертва — те же менты это уже проверили. Да и сложно было девчонке выжить, когда ее изнасиловал, задушил, а потом, уже в мертвую, забил два кола некий сукин сын.

Потом как-то я встретился с тем самым следаком. Поговорили о том о сем — следак уже работал охранником, слиняв из добиваемой правозащечниками милиции, и время потрепаться у него было. Сукина сына взяли. Оказалось, что за ним был шлейф аналогичных преступлений — доказано было еще три подобных эпизода. А потом оказалось, что он, горемыка этакая, невменяем и его, несчастного, надо лечить, холить и лелеять, а не сажать, и уж тем более никак не стрелять. Рассказывая это, следак аккуратно переместился ближе к урне и несколько раз ожесточенно плюнул в нее, чтоб не пачкать пол.

— Ну может, его там залечат, — безнадежно протянул я.

— Ага… Как Джумагалиева. Помнишь такого людоеда?

— Помню.

— Так вот, полечили полгодика и выпустили. И хрен знает где он сейчас шляется. И таких примеров десятки, если не сотни. Я сейчас одного бы хотел…

— Чего?

— Чтоб все эти упыри девчонок ели не у простых людей, а у правозащитников. Это бы здорово либералам мозги прочистило. Я уже увольнялся, когда приехала куча референтов — у столпа нашего правозащитного движения кошелек подрезал кто-то. Сумма смешная, всего шесть тонн зеленых на карманные расходы. Но жалко ему ее до слез и рези в животе. И вопиет о мщении наглым ворам, вплоть до пожизненного! Даже работать не может, по причине чего правозащитная деятельность в опасности! А у меня на руках четыре свежие мокрухи и еще разной дряни такого же уровня куча. Сейф не закрыть.

— И? Нашел?

— Увы, увы… Такая жалость… Не оправдал надежд нашей правозащитной общественности. Да мне и плевать — я ж увольнялся. Хоть напоследок удовольствие получил. Он ведь ко мне прискакал собственной персоной — показания давать и торопить, очень уж ему денежек было жалко! Даже важнейшие задачи защиты маньяков и садистов отставил в сторону… Ребята спецом пришли послушать. Я был великолепен — после разговора со мной столп аж кипятком брызгал. Уверен, во всех интервью теперь рассказывает, какие идиоты милиционеры у нас работают… Ладно, поболтали, и хватит.

Следак ушел, наверно, пора было делать обход. А может, я ему душу растревожил…

Хорошо мы тогда поговорили. Потом, сколько там ни ходил, другие охранники дежурили, а мой знакомец вроде уволился и уехал… Хороший был мужик, толковый…

— Доктор! Я закончил.

Что-то я замечтался. Опер уже со статикой закончил, теперь, как это у них называется, динамическая стадия осмотра. То есть теперь ворочаем тела и смотрим, нарушая первоначальную обстановку.

Ну по первоначальному положению тел я бы сказал, что их поставили на колени и расстреляли очередями в спину. Лежат ничком, руки поджаты под грудь, ноги вытянуты. Мертвы несомненно и всяко уже больше суток. По трупным пятнам судя, тела не перемещались. Так что, похоже, все здесь и произошло.