Излом зла - Василий Головачев

Утром квартиру покинули Матвей и Кристина – повезли Стаса домой, пообещав явиться к обеду. Рано вставший Василий, уже вполне пришедший в себя, но еще не восстановивший организм до нужной кондиции, устроил сеанс медитации, затем потренировался, принял душ и наконец-то почувствовал себя человеком. В начале десятого он приготовил из оставленных продуктов (холодильник был полон) завтрак: блины с овощами и шампиньонами, баклажаны с сыром, чай. В десять часов утра он не выдержал и разбудил Ульяну.

– Господи, я спала как убитая! – потянулась на постели девушка. Простыня с нее сползла, и Василий увидел упругую полную грудь с острыми сосками. С трудом отвел глаза.

– Одиннадцатый час… извини… я подумал… я там завтрак сварганил.

– Какой ты молодец!

И не успел Вася хлопнуть глазами, как девушка соскочила с кровати, чмокнула его в щеку, завернулась в простыню и умчалась в ванную. А он остался стоять в столбняке, все еще ощущая прикосновение ее молодого, сильного, горячего тела…

– Доброе утро! – появился на пороге гостиной приветливый Иван Терентьевич в спортивном костюме. – Что значит молодость и здоровье! Я слышал, как вы занимались, но не было сил встать. – Он вздохнул с притворным сожалением. – Что поделаешь, старость – не радость, а болезнь и того хуже.

– Это вы-то старый? – усомнился в словах Парамонова Василий. – Кто же тогда молодой?

– Старый, старый, внешность – всего лишь камуфляж.

– Но уж в болезни ваши я не поверю!

– Ну и зря, молодой человек. Естественное состояние человека – болезнь. Уля, как будущий медик, подтвердит мои слова. Абсолютно здоровый человек – исключение из правил, больной – правило.

Василий засмеялся, махнул рукой.

– Будет вам издеваться над дилетантом. Идемте завтракать.

– С удовольствием, только умоюсь. Кстати, как вы себя чувствуете?

– Нормально, никаких отклонений. Разве что… – Василий замялся, поскреб в затылке. – Лезут в голову разные странные мысли… воспоминания… хотя я точно знаю, что ничего подобного в моей жизни не происходило.

– Например?

– Соболев передал мне инструкции по системе боя… комбинаторике смертельного касания, сокращенно – космек, якобы разработанной перволюдьми… так вот я ее помню, хотя никогда в жизни не изучал! И еще… – Василий понизил голос, оглянулся на дверь ванной. – Я помню, что встречался с Улей раньше… в лесу… хотя опять же этого просто не могло быть! Если мои «воспоминания» не являются результатом энергетического удара, которым меня одарили господа кардиналы, то в чем дело? Ложная память?

Иван Терентьевич с интересом оглядел мрачновато-смущенное лицо Балуева, хмыкнул.

– Василий Никифорович, а ведь вы далеко не простой любитель подраться, мастер воинских искусств, вы паранорм со всеми вытекающими… Очень интересно было бы поискать ваши корни. Каждый человек по сути – мировая линия, включающая всех его предков и потомков. Мы не знаем, где наше начало и где конец, где начинается и заканчивается «я», личность. Похоже, у вас в роду были колдуны и маги, экстрасенсы, как принято говорить, или… – Парамонов еще раз оглядел Василия, – или люди Круга.

– Чего? – испуганно вытаращил глаза Вася.

– Не пугайтесь, – улыбнулся Иван Терентьевич. – Ваш пси-потенциал позволяет вам в недалеком будущем освоить Путь и добиться Посвящения. Так что вы в принципе один из нас.

– Вы так думаете? – пробормотал Василий, не зная, радоваться известию или нет.

– Уверен. Вы лихо отбили все атаки кардиналов, обыкновенному человеку это не под силу. Вот почему любопытно было бы отыскать в прошлом корни вашей мировой линии. Это вообще исключительно интересная проблема – наши истоки.

– Разве наши истоки – не Инсекты?

– Да, но Инсекты тоже были чьими-то потомками. Понимаете? Инсекты не первичны, на Земле и до них жили разумные существа.

– Аморфы?

– Аморфы в том числе.

– Вот бы об этом почитать что-нибудь!

– Существующий пласт эзотерической литературы не отражает изначальных истин. Наоборот, он разработан и составлен таким образом, чтобы увести человека от истины, намекнуть о потерянных знаниях, но не дать о них правдивого представления. Единственной развитой системой знаний, возникшей задолго до появления человека, до легенд о прогрессе человечества, владеют только Хранители, да еще, пожалуй, высшие иерархи. Бог даст, вы встретитесь с Хранителями и откроете для себя мир, которого совсем не знаете. Уля, ты скоро?

– Выхожу, – раздался сквозь плеск струй голос Ульяны, и она появилась на пороге, снова завернутая в простыню, свежая, улыбающаяся, с влажными волосами, восхитительно красивая. – О чем ведете спор, мужчины?

– Не спор, – Парамонов скрылся в ванной, – философский разговор о смысле жизни и о Дао ганфайтера Балуева.

– И каково же Дао ганфайтера Балуева? – Девушка упорхнула в спальню, вернулась через минуту, уже одетая в майку и шорты.

– Да, в общем… трудно сказать… – промямлил Василий, не зная, как сформулировать итог своих размышлений, закипевших в голове после речей Ивана Терентьевича.

– Правильно, – весело проговорила Ульяна, останавливаясь напротив и расчесывая волосы. – Дао, которое можно выразить словами, не истинное Дао, как говорят китайцы-даосы. А еще о чем вы беседовали? – Она подошла совсем близко, так что у Васи закружилась голова от этой близости и от желания схватить ее в объятия и никогда не выпускать.

Они замерли, глядя друг на друга вбирающими глазами, ощущая странный трепет и гулкое синхронное биение сердец, и в памяти обоих вдруг всплыл берег реки, костер, трава, объятия и поцелуи и безумство любви… Затем Вася почувствовал прикосновение ее тела, от которого у него по жилам побежала не кровь, а электрический ток, жгучий огонь ее губ на своих губах, озоновый удар запаха чистых волос по обонянию и распахнувшуюся звездную бездну глаз…

Поцелуй длился так долго, что оба задохнулись. Потом Ульяна, все еще крепко прижимаясь к нему, медленно проговорила:

– Балуев, тебе не кажется, что мы спешим?

Василий храбро окунулся в глубокие омуты ее огромных влажных глаз и сказал одно лишь железное слово:

– Нет!

За завтраком они были так молчаливы, что Иван Терентьевич, похвалив кулинарные способности Балуева, всполошился:

– Что это вы как в воду опущенные? Аль поссорились?

Он, конечно, догадывался о чувствах Василия и Ульяны, но делал вид, что ничего не видит. Вася поймал лукавый взгляд девушки и пробормотал:

– Я кое-что никак не пойму… – Он оживился, найдя вдруг способ свернуть со скользкой дорожки объяснений и перевести разговор на другую тему. – От Соболева я слышал о Знаниях Бездн. Долго ломал голову, что это такое, пытался разыскать литературу, расспрашивать самого Соболева, с вами беседовал в Рязани, но так и не понял, с чем их едят, эти Знания. Неужели они столь опасны и секретны, что даже упоминать их всуе нельзя?