Горький вкус Солнца - Галина Мишарина

Летние яблоки Солнечного поместья были красными. Возьмешь в руки — и ладони горят от сока, что плод в себе накопил, асъешь парочку таких — и сыт. Большие, блестящие, сладкие яблоки Атры. Возможно, я ела их в последний раз. Впрочем, о плохом думала редко, ведь настала та прекрасная пора, когда можно наслаждаться самыми разными вещами. И первым делом мы поехали выбирать место для нового дома.

В Священной долине и Грозовые, и Солнечные бывали редко. Здесь не было тропинок как таковых, пришлось продвигаться осторожно, по возможности огибая цветочные заросли. Долина была очень похожа на те образы, что приходили ко мне во сне, и, если бы не другое небо, я бы решила, что смогу остаться на Атре навсегда. Окруженная, как стенами, узорчатыми скалами в ожерельях высоченных водопадов, она изобиловала самыми редкими растениями, древними деревьями и множеством птиц. Животные здесь если и жили, то небольшие, а хищников не водилось вовсе. Мы долго решали, как поступить с нашими друзьями — волками, рысями, медведями. Охотиться на новом месте они не могли, и было решено отправлять зверей за мясом на прежние тропы. Конечно, их предстояло приучить, но это было несложно.

Долина имела свои особые ритмы. Магия звучала здесь иначе, приглушенно и нежно, лето длилось дольше, а зима была не такой суровой. К тому же въезд был только один, а залезть на скалы не смог бы ни один самый проворный горный козел. Надежное место, на которое прежде мы любовались издалека.

Решено было разбиться на небольшие группы и посмотреть, кому какое место приглянется. Мы с Марком пошли вдвоем, и невозможно было выбрать что-то одно. Что ни поляна — подходящая. Справа — рощи фиолетовой вишни, слева — кристально чистое неглубокое озеро. Или дерево толстенное, с черной корой — столетний дуб, а рядом с ним невысокая скала и маленький водопад. Долина была огромна, и я только сейчас подумала, что нехорошо воинам сидеть в укромном месте, когда деревни остаются в лесу без защиты.

— Марк, а что же остальные? Они тоже переедут?

Он посмотрел на меня вопросительно.

— Люди из деревень, — объяснила я. — Нельзя оставлять их без защиты! Отряды вроде того, что нам встретился, запросто перебьют не готовых к обороне местных.

— Не думаю, что деревенские сюда соберутся. Мы ведь тоже не бросаем дом, а забираем с собой. Не переживай, малышка. Мы снарядим воинов, группы будут дежурить круглосуточно, посменно. К тому же в деревнях и своих храбрецов хватает. Справимся. Со всем.

Как всегда теплая уверенность. Её можно было даже пощупать, и Марк весело хмыкнул.

— Я не боюсь щекотки.

— У тебя чувствительные пятки. В прошлый раз я задела их, и ты поежился.

— Это я от удовольствия. Я часто ёжусь, когда ты меня ласкаешь своими пальчиками. Не замечала?

— Ещё как! — рассмеялась я, шутливо целуя его ладонь. — Солнечный и есть. Мажь тебя, не мажь — всё равно кожа сухая.

— Странно, если бы у мужчины были такие же нежные руки, — улыбнулся Марк. — Но ты намазывай всё равно, ладно?

Хихикая, я подвинула его шаловливую руку выше — ещё увидит кто, как мы играемся!

— К примеру, это замечательно место…

— Седалище! — подхватила я.

— Именно. Разве можно сравнивать мужское и женское?

— Мне твое нравится больше.

— А мне твое.

Оба хохотали, но игра продолжалась, и глупость перла из нас вовсю.

— Ну, Габ, ты не поспоришь, что здесь… — он скользнул пальцами выше, повернул меня к себе лицом, — у тебя гораздо красивее, чем у меня!

— Поспорю! — с готовностью отозвалась я. — Вот расстегни рубашку, я тебе покажу, почему.

— А ты свое платье расстегнешь? — хитро улыбнулся Марк.

— Нет. Мы ведь на открытом месте. Экий ты шалун! — «возмутилась» я.

— А мы найдем закрытое, — заговорщицки сказал Солнечный, склоняясь к моему лицу.

— Нам, между прочим, нужно делом заниматься!

— Это ты начала дразниться, малышка, теперь не отвертишься.

— Хорошо, — согласилась я. — Обойдем ту скалу с водопадом и посмотрим, вдруг где-то получится искупаться.

Что мы и сделали. По правде говоря, бояться, что кто-то увидит лишнее, было не нужно. Все разбрелись в разные стороны и едва ли могли разглядеть нас. В долине не было подходящих возвышенностей, разве что вот такие неприступные скалы, на которые не получилось бы забраться. Поэтому мы болтали громко, без опаски быть услышанными.

— А ты знаешь, что ни разу не была в кладовой?

— Которая за тяжелой дверью?

— Угу. Так много интересного можно найти.

— Ты сказал, что потерял ключ.

— Это правда. Но вчера какое-то чудо случилось — я обнаружил его в верхнем ящике комода.

— Небось, Кулек подложил, — хмыкнула я.

— Тоже так думаю. Наверное, хотел сюрприз сделать. Ты заметила, что у него моська словно бы изменилась?

— Ага! Кожа разгладилась, он загорел и стал не таким серым. И волосы отросли.

— То ли Атра так действует…

— То ли ты, — подхватила я.

— Всех поджариваю?

— Согреваешь.

Марк ловко перепрыгнул через довольно широкий ручей и протянул руки:

— Ловлю!

Мне пришлось разбежаться, и, попав в объятья супруга, я так и осталась рядом с ним. Марк подхватил меня на руки и понес, огибая молодые красные деревца. Я ждала, что за вид откроется впереди, но уже и так стало ясно: красота здесь жила по-настоящему запоминающаяся.

Длинное озеро поросло лилиями размером с колеса самой большой нашей кареты. Были цветы ярко-розовыми, с фиолетовым отливом и золотыми тычинками. Сами листья удивительных красавиц представляли собой настоящие плоты, наверное, по ним можно было ходить, не боясь упасть в воду! Прежде я никогда не видела подобных растений, но озеро удивило нас снова.

Водопад, что срывался со скалы, прозрачной занавесью укрывал всю её южную часть, а прямо из воды, прижимаясь доверчиво к камню, вырастали мокрые орехи. Их ещё называли водяными и дождливыми за любовь к влаге. Таких деревьев я видела всего несколько штук в лесу, но здесь они карабкались по мокрым