Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

Геннадьевна — 1998 года рождения, место рождения город Лемберг. Свидерская Светлана Александрова, 1997…

Просматривая сейчас эти имена, Кристина смутно стала вспоминать, что где-то их видела. Но где? — Она закусила губу. — Если только…

Ну, конечно! Этих девушек она видела в сводках, когда искала похожие случаи. Они все пропали без вести. Значит, их похищали, отправляли в казино, а дальше переправляли сюда. Идиотка, как она сразу тогда не поняла? Хотя, чего теперь пенять, ведь попробуй объедини эти дела. Этих девушек специально похищали в разное время и из разных городов. Выходит, у них только в Кранцберге прокол вышел? Да, заключила Кристина, потому что им помешала Кирсанова. Они от неё слишком поспешно избавились. Хотя если бы я не знала эту страну как свои пять пальцев, ничего бы мы про них не раскопали.

Да уж, ничего себе реабилитационная клиника.

Но это были ещё не все новости. В тех же папках содержалась вся информация и о людях, оплачивающих пребывание девушек в клинике. Эти фамилии даже не требовали перепроверки. Они были слишком хорошо известны, а если сложить отчества этих людей с их фамилиями, все становилось совсем ясно. Господи, как надоело быть всё время правой, — тихо проворчала она, оправдались её самые худшие опасения. Нужно было срочно передать информацию.

Её рука потянулась к телефонной трубке, и она убедилась, что Штильхарт бывает прав в своей низкой оценке её способности стратегически мыслить.

— Не надо никуда звонить, — раздался голос и зажегся свет, моментально ослепивший глаза.

В дверном проеме стояла доктор Перрен с направленным на Кристину револьвером «Кольт». Что-то сюрреалистическое было в этом её виде. Интересно, сколько времени эта докторша уже наблюдает, как она кипит за изучением документов?

— Добрый вечер, — улыбнулась Кристина.

КОНЕЦ СЕДЬМОЙ ГЛАВЫ

Глава VIII. Свободное падение во тьме

Что ж, теперь, когда мы увидели друг друга — сказал единорог — мы можем договориться. Если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя. Идёт?

Л. Кэрролл)

Понедельник 22 октября

Приятная классическая музыка, каменные статуи атлантов. Светодиодные хрустальные плафоны светились разноцветными огнями, разгоняя темноту. Сейчас основным цветом был зеленым, но пока Ксения осматривалась, частота изменилась и свет стал оранжевым. Дорогие паласы и снующие по ним официанты и официантки белый верх черный низ. Да здесь и работала Екатерина Кирсанова, здесь она пыталась отговорить своих подруг от участия в игре. Здесь же она увидела что-то из-за чего её убили. Ксения чувствовала, что с каждым своим шагом она приближается к разгадке и с каждым шагом она чувствовала, что не хочет знать эту разгадку.

Вместе с Голубем она шла вдоль рядов улюлюкающих игровых автоматов, круглых столов из зеленого сукна, где люди играли, кто в карты, кто в рулетку, кто в кости.

— Только не надо удивляться лицам, детка, — тихо сказал Голубь, — здесь можно увидеть кого угодно, даже Папу Римского, таких козырных мест больше нет, отвечаю.

— Сам видел? — спросила Ксения.

— Кого?

— Папу Римского.

— Его не видел, а вот наши церковники сюда часто захаживают, — криво усмехнулся Голубь, — ладно, подруга, я тебя сюда провел, давай дальше сама, лады?

— Лады, — кивнула Ксения, — свободен.

— Счастливо развлечься, — хохотнул Голубь, — если что, кокс, выпивка и богатые мальчики, все бесплатно.

Не меняя хитрого выражения на лице, Голубь стал пятиться назад и вскоре скрылся в толпе. Доносить не пойдет, решила Авалова, в их среде быть стукачом у мента это подписать себе приговор сразу и безотлагательно, он не так глуп. Авалова подошла к барной стойке и, сев на элегантный высокий стул, жестом позвала бармена.

— Что угодно барышне? — льстиво спросил тот.

— Один дайкири, — попросила девушка.

Через минуту перед ней в коническом коктейльном бокале, украшенном лаймом, плескалась кисло-сладкая бело-зелёная жидкость.

— Вы у нас первый раз, барышня, — сказал бармен, — я вас раньше не видел. Уже ознакомились с нашим ассортиментом? Советую вам «Баккара», удивительно заводит.

Ксения улыбнулась.

— У меня с заводом проблем нет, — небрежно бросила девушка, — меня интересуют лоты, понимаете, о чем я?

Бармен нахмурился.

— Ого, — сказал он, — вы немного опоздали, мы теперь на лотах не специализируемся.

Ксения фыркнула.

— Да ну, — бросила девушка, — а мне говорили, что это самое козырное место в республике, что здесь можно сделать всё, что пожелаешь.

Бармен перекинулся через стойку.

— Говорю же, больше такой услуги нет, — сказал он, — не привозят больше девочек, а тех, которые были, увезли.

— С чего вдруг? — спросила Ксения. — Это же так популярно было.

— Да почем я знаю, — сказал бармен, протирая бокал, — знаю, что увезли, и всё, мое дело маленькое, но охрана трепалась, что игры на лоты больше не будет.

— Знаешь её? — спросила Ксения, кладя на стол фото Кирсановой. — Работала здесь.

— Ты чего, мент, что ли? — осклабился бармен.

— Борец за добро и справедливость, — отрезала Ксения, — так как?

— Ничего я тебе не скажу, — буркнул бармен, — не знаю такую!

Ах вот так вот, никакой помощи следствию.

— А ты через стойку перегнись, — сказала девушка.

— Чего? — рявкнул бармен.

— Перегнись, перегнись.

Бармен перегнулся и увидел упертый в деревянную панель браунинг.

— Знаешь, что это такое? — спросила Ксения. — Армейский браунинг FN Five seveN, калибр 5,7, 28 мм, прошьет эту стойку и испарит твои внутренности, если ты мне не скажешь.

У бармена забегали глаза.

— Что тебе нужно знать? — спросил он.

— Кто её убил?

— Да откуда я знаю, — фыркнул бармен, — вам же факты нужны, а то вы мне потом предъявы кинете.

— И всё же?

Бармен замялся, испуганно поглядывая на барную стойку.

— Я кликуху только знаю, — сказал он.

— Говори, — потребовала Ксения, — быстро.

— Охотница, — буркнул бармен.

— И всё? — спросила Авалова. — Просто Охотница? –

Бармен закивал.

— Просто Охотница, — сказал он, — я ни разу её не видел. Её вообще никто не видел, кроме босса.

— Кто у нас босс? — спросила Ксения, не убирая руку из-под стойки. — Ну говори, раз начал.

— Под топор меня суешь, да? — злобно осведомился бармен. — За фраера держишь?

Ксения улыбнулась.

— А какая тебе разница? — бросила она. — Скажешь, убьют свои, не скажешь, убью я. Тебе решать. Только если мне скажешь, у тебя еще будет шанс.

— Арсенюк, — быстро сказал бармен, — ему здесь всё принадлежит.

— Как давно ему это принадлежит? — спросила Ксения.

— Года два, — сказал бармен.

— До этого кому принадлежало?

— Так ему же, — сказал бармен, — он вообще сам завод этот лет шесть, как прикупил. Стоял заброшенный, а год назад он здесь эту точку и открыл.

— За что Охотница убила Кирсанову? — спросила Ксения. — Она сама так решила или по