Благодать и величие - Дженнифер Ли Арментроут

думать об этом. — Быть слепым не хуже смерти. Иметь этот дар жизни — жизни дольше, чем я могу даже представить, — с Зейном, это гораздо больше, чем способность видеть. Я могу научиться жить без своего зрения. — И Зейн будет рядом, чтобы помочь мне. — Я не могу научиться возвращаться из мёртвых.

— Твой разум, — он покачал головой и тихо рассмеялся. — Связь остановила твоё старение. Я не могу быть уверен на сто процентов, так как это никогда не делалось раньше, но, возможно, это также остановило ухудшение состояния твоих глаз.

— В самом деле? — прошептала я, волна колючего шока захлестнула меня.

— Это не волшебное лекарство. Твоё зрение не улучшится, и из того, что я понимаю о твоём конкретном генетическом расстройстве, нет никакой гарантии полной слепоты, — сказал он, и он был прав.

Его не было. РП часто прогрессировал по-разному для каждого человека. Я была немного удивлена, что он это знал.

Потом меня осенило, что он действительно знал, потому что ему было известно всё о моей болезни.

И он был Арахисом.

Я могу потерять сознание.

— Или всё может стать ещё хуже, Тринити. Твоё старение остановилось, и то, что это делает генетически, выше моего понимания. Это неизвестно, как и другие вещи, такие как твоя способность к зачатию…

— Давай не будем об этом.

Он нахмурился.

— Зачатие это простой вопрос жизни, Тринити. В этом нет ничего постыдного. Неужели ты думаешь, что я не знаю о твоём недавнем испуге?

— Ладно. Ох. Давай просто не пойдём туда. Я не думаю, что мой мозг смог бы это обработать, — я вздрогнула, но мой мозг уже был там.

Грим знал, когда говорил с Зейном и мной, он сказал, что наш ребёнок будет Истиннорождённым, но это было раньше. Тогда я не поняла, что он имел в виду, но теперь поняла.

Это было до того, как я приняла часть сущности Зейна — до связи.

— Кто я теперь? — спросила я. — Я всё ещё Истиннорождённая?

— Так и есть, — подтвердил он. — Но ты также и нечто совершенно иное. Что-то новое и без ярлыков. Ты, как ты уже говорила, очень уникальная снежинка.

Дрожащий смех покинул меня, когда я откинула голову назад к стене. Я говорила это несколько раз… Арахис. Всё это было много-много хорошего, но всё равно мегатонна вещей. Я посмотрела на него, горло снова распухло.

— Я не знаю, что сказать, кроме как поблагодарить тебя, и это кажется недостаточным…

— В благодарности нет необходимости. Это не награда за выполнение своего долга. Это был просто единственный известный мне способ показать тебе, что ты не просто оружие. Ты — Костный мозг Троицы. Воин как умственно, так и физически, с сомнительными вкусами в еде, но точна, когда дело доходит до телевидения. За исключением «Сверхъестественного». Мне не нравится, как они меня изображают. Но ты — это многое, в том числе и моя дочь.

О, боже.

Слёзы подступили к моему горлу, наворачиваясь на глаза.

— Не будь таким… как отец.

— Я не понимаю, — в его голосе послышалось замешательство.

— Легче думать, что тебе всё равно или ты просто недоволен всем в целом, — выпалила я в спешке. — Потому что тогда не кажется таким уж несправедливым, что ты не можешь быть моим отцом. Я ничего не упускаю. Ты ничего не упускаешь, понимаешь? Потому что ты собираешься уйти после этого, верно? Ты не можешь здесь оставаться. Я меня не будет тебя.

— Нет, я не могу здесь остаться.

Слёзы просочились, увлажняя мои щёки.

— А Арахис?

Затем он двинулся, опустившись на колени рядом со мной. Он осторожно протянул руку и смахнул слёзы.

— Я не думаю, что тебе больше нужен Арахис.

Но это не так.

Я буду скучать по его нелепой заднице, и в данный момент не имело значения, что Арахис был Михаилом.

— Возможно, сейчас это трудно принять, но в глубине души ты всегда знала, что настанет день, когда тебе придётся попрощаться. Ты хотела, чтобы он вышел на свет, не так ли?

Я кивнула.

— Это действительно не отличается. Арахис не перестал существовать. Он всегда будет рядом. Я всегда буду здесь, — сказал он, и у меня перехватило дыхание. — Это не последний раз, когда ты меня видишь. Я могу тебе это обещать.

Сглотнув, я снова кивнула. Я поняла, о чём он говорил. Арахис не умер. Он был Арахисом. Я это понимала. Мне просто пришло время двигаться дальше.

— Кроме того, — сказал он, его тёплая рука легла на мою щёку. — У тебя всё ещё есть цель. Ты, и Зейн. Раньше, чем вы, вероятно, даже ожидаете.

Я сосредоточилась на этом, шмыгая носом.

— Ч-что ты имеешь в виду?

Бровь поднялась.

— Мой брат был очень, очень плох во время своего краткого пребывания.

— О, — прошептала я, а затем напряглась. — О, нееет.

Михаил кивнул.

— Неужели нам придётся выслеживать и убивать ребёнка антихриста?

Он замер.

— Я не понимаю, как твой мозг соединяет точку А с точкой Б.

— Но…

— Ни один ребёнок, даже тот, которого создал Люцифер, не лишён надежды. Он — дитя народа. Они решат, что с ним будет.

Чёрт, тогда это не предвещало ничего хорошего.

— Надежда есть всегда, — повторил он.

— Ты встречался с людьми? — спросила я. — Люди, как правило, отстой.

Он улыбнулся.

— Люди удивительны в своей способности меняться. Некоторые из них выше этого, да, и они ответят за всё на суде, но большинство… большинство может измениться. Большинство из них уже хороши, но если этот ребёнок исполнит судьбу отца, тогда, что ж, придёт великая и последняя война.

— Хорошо, — пробормотала я.

— В любом случае, это будет через некоторое время. Десятилетия, прежде чем ребёнку придётся сделать выбор. А до тех пор живите своей жизнью так же храбро и упорно, как до сих пор. Живи своей жизнью с целью, дочь моя.

ГЛАВА 35

В мгновение ока меня вышвырнули из спальни, но не раньше мой… мой отец призвал к себе Люцифера. Что было бы действительно отличной способностью, когда Люцифер пропал.

Но я не собиралась злиться из-за этого прямо сейчас.

Почти уверена, что мой отец был занят возвращением Люцифера на его законное место. Я также была уверена, что это было необычайно хорошо, учитывая, что первые слова из уст Люцифера были: «Итак, вы пришли поблагодарить меня за спасение Небес лично. Для меня это большая честь».

Люцифер, казалось, не очень удивился, увидев меня живой. Он, казалось, говорил: «Что случилось?» — и потом снова сосредоточился на Михаиле.

И вот