Нейтронный Алхимик. Конфликт - Питер Гамильтон

Она подошла к дивану. Ее охватило необычное и тревожное предчувствие. Ее собеседник встал во весь рост — он был выше ее на несколько сантиметров. Как у всех приставов Транквиллити, его экзоскелет выделялся слегка красноватым цветом. Почти сорок процентов тела было покрыто ярко-зелеными нанопакетами. Он поднял руки к лицу и осмотрел ладони. Она увидела, как в узких лицевых щелях сверкнули глаза.

— Наверное, я ужасно выгляжу. Они клонируют органы отдельно, а затем соединяют их. Обычно сержентам требуется около пятнадцати месяцев для полного восстановления, но теперь это непозволительная роскошь. Нас, как детище Франкенштейна, лепят из кусков и пускают с конвейеров в бой. Но когда мы достигнем Омбея, нанопакеты исправят их недоделки.

Плечи Афины поникли.

— Ах, Сайнон! Что ты наделал?

— То, что должен был сделать. Приставы должны иметь контролируемое сознание. А учитывая уязвимость наших личностей для одержания…

— Да, но ты тут при чем?

— Кое-кто идет на это добровольно.

— Я не хотела, чтобы ты был одним из них.

— Дорогая, я просто копия — улучшенная копия, вот и все. Моя реальная личность поддерживается на нейронном уровне. Когда я вернусь с войны или если этот пристав будет уничтожен, меня снова воссоздадут.

— Это неправильно. У тебя была своя жизнь — прекрасная жизнь, богатая событиями и озаренная огнем любви. Переход в единение — это награда за истинное служение нашему обществу. Это счастье дедов в самой большой на свете семье. Ты нес в себе их любовь и становился частью бесценного наследия для каждого из нас. — Она посмотрела на неподвижную маску, служившую ему лицом, и ее подбородок задрожал. — Ты уже не вернешься. Ты не сможешь. Это неправильно, Сайнон. Неправильно! И для нас с тобой, и для эденистов.

— Если бы мы не пошли на это, то эденистов скоро вообще не стало бы.

— Нет! Я не принимаю этого! И никогда не приму. Я верю, что нам кто-нибудь поможет, — хотя бы Латон. Я отказываюсь бояться бездны, словно какой-то адамист.

— Нас тревожит не бездна, а те, кто возвращается оттуда.

— Я была в числе оппозиционеров, выступавших против идиотского освобождения Мортонриджа.

— Я в курсе.

— Согласившись на это, мы стали не лучше животных. Звери нападают друг на друга, совершают мерзости. Но люди должны быть выше.

— Хотя редко такими бывают.

— Я говорю об эденистах. Только их вера возвысит человечество. Возвысит всех нас.

Пристав протянул было к ней руку, но торопливо отдернул ее. Сродственная связь донесла до нее его чувство вины.

— Прости. Мне не следовало просить тебя об этой встрече. Я вижу, как ты расстроилась. Мне просто хотелось взглянуть на твое лицо в последний раз… своими глазами.

— Это не твои глаза! И ты на самом деле не Сайнон! Вот что я ненавижу большего всего в этом фарсе! Бездна не только подрывает религию адамистов, но и разрушает концепцию перенесения души. Какой в этом смысл? Ты и есть твоя душа, если она у тебя имеется. Киинты правы. Скопированная личность является не чем иным, как введенной в заблуждение библиотекой чужих воспоминаний.

— В нашем случае киинты не правы. Личность обиталища тоже имеет душу. Наши индивидуальные воспоминания являются семенами сознания. Чем больше нас входит в единство, тем богаче и глубже оно становится. Знание о бездне не разрушает человеческое общество. Эденисты могут усвоить эту информацию. Они должны учиться и развивать свое сознание. Преодоление этого трудного времени станет нашей победой. Я буду сражаться, чтобы дать вам такую возможность. Я знаю, освобождение Мортонриджа — обман. Мы все знаем правду о нем. Но это не мешает ему быть теоретически обоснованным.

— Тебе придется убивать людей. Как бы ты ни был осторожен и внимателен, они будут умирать.

— Да. Но не я начал эту войну, и не мне ее заканчивать. Я буду просто выполнять свой долг. Бездеятельное ожидание стало бы грехом упущения. Наш отъезд на Мортонридж даст тебе время на размышления.

— Мне?

— Да, тебе, Согласию, исследователям-адамистам и, возможно, даже священникам. Вы продолжите поиск. Киинты, столкнувшись с бездной, нашли какой-то выход. Значит, он есть!

— Я буду делать все, что в моих силах. Но люди в моем возрасте не особенно активны.

— Не наговаривай на себя.

— Спасибо, Сайнон. Знаешь, а тебя не очень сильно изменили.

— Некоторые части сознания вообще не менялись — иначе я перестал бы быть собой. И раз уж мы об этом заговорили, то я хотел бы попросить тебя о последнем одолжении.

— Говори.

— Мне хотелось бы, чтобы ты объяснила Сиринкс мою точку зрения. Я знаю, маленькая разбойница взорвется сверхновой звездой, когда услышит, что я вызвался добровольцем.

— Я поговорю с ней. Не знаю, смогу ли я объяснить ей твои мотивы, но…

Пристав поклонился, прижимая к телу медицинские нанопакеты.

— Спасибо, Афина.

— Я не могу благословить тебя на убийства. Но уж будь добр, побереги себя.

На этот раз прощальная вечеринка не отличалась особым размахом. Монтерей имел в эти дни более строгий и менее праздничный вид. Но Аль Капоне назначил встречу флотских лейтенантов в танцевальном зале «Хилтона» — и к черту обиды, не дававшие ему покоя. Он стоял перед окном, разглядывая звездолеты, которые собрались в Монтерее. Их было больше полутора сотен. По мере удаления они уменьшались в размерах, и последние вообще казались просто большими звездами. Чтобы поддерживать фиксированную высоту, их ионные импульсные двигатели выбрасывали микросекундные выхлопы неонового света. Среди них мелькали внутрисистемные корабли и яхты, доставлявшие боевых ос и новые экипажи.

Мин-невидимок, разбросанных космоястребами с Йосемита, больше не было. Окружающее пространство превратилось в относительно мирный космос. Отныне корабли противников, направленные для наблюдения за Организацией, могли выполнять инспекционные полеты только над полюсами Новой Калифорнии.

Словно подчеркивая изменение в стратегическом статусе Капоне, один из адовых ястребов пронесся мимо башни «Хилтона», огибая по сложной траектории неподвижные звездолеты адамистов. Красноглазая гарпия с хищным клювом имела размах крыльев сто восемьдесят метров. Прильнув к стеклу, Аль смотрел, как она облетала астероид.

— Лети, красотка, — крикнул он ей вслед. — Надери им задницы!

Небольшой клуб розового дыма взвился вверх. Еще один шпионский спутник был уничтожен. Адов ястреб выполнил победный вираж. Перья на кончиках крыльев гордо поднялись, дрожа в порывах солнечного ветра.

Аль, улыбаясь, отошел от окна.

— Да! Это что-то!

— Я рада, что моя часть сделки вас удовлетворила, — холодно сказала Кира.

— Леди, после этого вы получите столько свежих тел, сколько вам потребуется для Валиска. Аль Капоне знает, как благодарить друзей. А такие действия я и называю дружеским отношением.

На ее прекрасном и юном лице появилась безмятежная улыбка.

— Спасибо, Аль.

Лейтенанты Организации толпились в задней части зала, стоически сохраняя на лицах невозмутимость, в то время как в глубине души они исходили завистью. Капоне это нравилось. Он любил менять фаворитов при дворе и наблюдать, как ветераны лезли из шкуры, чтобы доказать свою полезность. Аль украдкой взглянул на Киру. На ней была просторная пурпурная блузка и облегающие кожаные брюки. Длинные волосы стянуты на затылке в невротически-аккуратный узел, жеманное личико не выдавало совершенно ничего. В глазах ее горело знакомое Алу болезненное властолюбие. Конечно, у этой девочки есть класс, но в остальном — ничего особенного.

— Как у нас дела, Луиджи? — спросил он.

— Нормально, Аль. Команды адовых ястребов обещали в течение тридцати двух часов убрать каждую мину и шпионский спутник. Мы тесним этих тупых космоястребов все дальше и дальше. Они больше не будут направлять на нас всякую дрянь и вынюхивать, чем мы тут занимаемся. Короче, не смогут наносить нам вред. А это все круто меняет. У флота появляется уважение к себе. Поднимается боевой дух. Ну, ты сам понимаешь.

— Рад слышать.

Аль сдерживал свои чувства. Еще несколько дней назад дела шли ужасно плохо. Космоястребы наводнили ближний космос невидимым оружием. Лейтенантам пришлось спуститься на планету, и они, злоупотребляя властью, начали отвоевывать друг у друга территории. Забавно, как все проблемы были связаны между собой. Теперь, с прибытием адовых ястребов, ситуация улучшалась с каждым часом. Экипажи больше не боялись стелс-мин и беспрекословно выполняли приказы командиров. Население города почувствовало прилив свежих сил и вновь начало проводить балы и вечеринки. Количество жалоб сократилось. Парни Лероя, проверявшие счетные машинки министерства финансов, докладывали, что количество приписок и махинаций не увеличивается. Правда, пока оно и не уменьшалось, но на такое чудо, черт возьми, никто и не рассчитывал.