Вторая мировая: ошибки, промахи, потери - Лен Дейтон

Но лондонцы — подобно жителям других городов — вскоре привыкли к тому, что они назвали «блицем». Зоны бомбометания, подобно районам развития города, повторяли изгибы Темзы. Хотя трудно измерять бомбардировки относительным страданием населения, все же отметим, что наиболее счастливым районам центральной части Лондона — Вестминстеру, Сити и Саутварку — за первые два месяца ночных бомбардировок досталось в среднем по 20–30 бомб на каждые сто квадратных акров территории. Самые несчастливые районы — Суррей, Лондонский порт, Шордитч Холборн и Челси — получили в среднем от 31 до 52 бомб.

Бомбардировки оказали на лондонцев сплачивающее действие. Почти у каждого был свой рассказ о бомбах. Одна молодая женщина так описывала звук падающей бомбы:

«Рядом разорвалась еще одна бомба, на этот раз ближе — и вдруг над крышами раздался странный скрежет — казалось, кто-то царапает по небу сломанным ногтем. Он длился не больше одной секунды, а потом раздался оглушительный грохот — казалось, бомба упала за соседним домом (на самом деле она взорвалась за Верхней Парк-роуд), и я почувствовала, как подо мной содрогнулась земля».

На моей памяти падающая авиабомба производила звук, больше похожий на шелест обернутого бумагой пакета по металлическому желобу, но сломанный ноготь — это более живое сравнение. «Люфтваффе» применяли широкий спектр взрывчатых веществ в емкостях самых разнообразных размеров, форм и конструкций. В начале войны немецкие бомбы, начиненные взрывчатым веществом высокой разрушительной силы, варьировались в пределах от 50 до 500 килограммов, но вскоре noявились толстые 1000-килограммовые (2200-фунтовые) бомбы, содержащие 600 килограммов взрывчатого вещества, которые сотрудники отрядов по обезвреживанию неразорвавшихся бомб прозвали «Германами». Самой тяжелой бомбой, сброшенной «Люфтваффе» во время «блица», была СЦ-2500, «Макс», имевшая почти четыре метра в длину и весившая чуть меньше двух с половиной тонн. Только два экипажа (оба из 26-го отряда III группы) имели разрешение сбрасывать такие бомбы на Великобританию. Впервые эти бомбы были применены в ночь с 20 на 21 ноября 1940 года.

Самым разрушительным оружием воздушной войны были зажигательные бомбы. Пожары выводили из строя даже тяжелое машиностроительное оборудование, выдерживавшее взрывы обыкновенных бомб. Зажигательные бомбы подразделялись на те, в которые разливался горящий мазут, и начиненные смесью бензина и фосфора.

Самой распространенной зажигательной бомбой — с которой вблизи столкнулся за время войны практически каждый житель Лондона — была 1-килограммовая бомба, начиненная магнием и термитом. Загасить такие бомбы было довольно легко, если вовремя засыпать их песком, но некоторые снабжались также зарядами взрывчатого вещества. Зажигательные бомбы сбрасывались тысячами, и вызванные ими пожары бы-ли причиной трех четвертей урона, нанесенного во время войны бомбардировками английских и немецких городов.

До тех пор пока бомбы не начали падать на территорию Beликобритании, министерство внутренних дел предписывало обходиться с подобными неразорвавшимися устройствами так же, как с бродячими собаками: сотрудники полиции должны были собирать их и доставлять в специально отведенные места. Потребовалось несколько месяцев войны и несколько бомб, случайно упавших на Шетландские острова, чтобы министерство внутренних дел призналось, что не имеет ни малейшего понятия, как обращаться с неразорвавшимися бомбами. 2 февраля 1940 года оно выделило для этой задачи Королевских саперов. Вскоре солдаты, передвигавшиеся на машинах с выкрашенными красной краской крыльями и с необычными желтыми значками в форме жучков на рукавах, стали для лондонцев героями. Сначала работа, которую им приходилось выполнять, была довольно несложной. Один из бойцов отряда по борьбе с неразорвавшимися бомбами объяснял, что до конца июня:

«Мы осторожно откапывали бомбу; затем удаляли или пытались удалить кольцо, блокирующее взрыватель, часто с помощью молотка и зубила; а потом, если еще к этому моменту оставались живы, вынимали взрыватель и запал. Эта последняя операция осуществлялась или вручную, или с помощью веревки, привязанной к взрывателю, за которую его вытягивали, отойдя на безопасное расстояние. Несмотря на неизбежные при таких кустарных методах потери, мы со временем научились справляться с бомбами довольно неплохо».

Но по мере продолжения бомбардировок отряды оказались заваленными работой. К августу 1940 года скопилось 2400 неразорвавшихся бомб, которые необходимо было обезвредить. В следующем месяце их количество возросло до 3759. К этому времени на помощь пришли специалисты флота и Королевских ВВС. Не отставали и добровольцы: была создана Вспомогательная добровольная служба разоружения бомб, и к марту 1941 года в ее составе было 250 человек, по различным убеждениям отказавшихся от военной службы.

Бомбы замедленного действия часто парализовали жизнь в Лондоне. Особенно много хлопот доставляли бомбы, упавшие на железнодорожные узлы. Больше всего забот вызвал «Герман», пробивший дыру в ступенях собора Святого Павла. Специалисты, внимательно исследовавшие место попадания, обнаружили, что бомба прошла в землю по извилистой траектории на глубину пятнадцать футов и находится почти под башней с часами. Собор Святого Павла, творение рук архитектора Рена, чей купол отчетливо вырисовывается на фоне неба, уже давно стал символом города и пользовался особой любовью его жителей. Сама мысль о том, что его фасад будет разрушен, наполнила печалью сердца лондонцев.

Работы по обезвреживанию бомбы были поручены подразделению 16/17 5-й роты спецвойск под командованием лейтенанта Роберта Девиса. Вскоре после начала работ «Герман» сместился и провалился еще на двенадцать футов. Когда бомба была откопана, оказалось, что она оборудована взрывателем Тип 17 замедленного действия, которые обычно защищались блокиратором «Zus-40», препятствующим извлечению взрывателя. Это было очень неприятное известие. В то время не были найдены способы обезвреживать такие взрыватели, и инструкция требовала уничтожать все бомбы, оснащенные взрывателем Тип 17, на месте.

Команда по разоружению не подчинилась приказу. К лебедке, поднимавшей бомбу, был подогнан как можно ближе грузовик, и 1000-килограммовая махина была на него осторожно уложена. Лейтенант Девис сел за руль и поехал по улицам, движение по которым было перекрыто полицией, к болоту Хэкни, огромному пустырю, где уничтожались неразорвавшиеся бомбы.

На короткий промежуток времени лейтенант Девис и его саперы стали самыми знаменитыми людьми в Великобритании. Ими восторгались и их почитали так, как нынешних спортивных звезд. Они получали письма со всех концов страны. Лейтенант Девис и сапер Джордж Уайли стали первыми кавалерами только что учрежденного «Георгиевского креста». Два года спустя Девис, обвиненный в мошенничестве, был с позором уволен из армии. История сапера Джорджа Уайли также имеет печальный конец. В 80-е годы он, разочарованный, по его словам, тем, что ему приходится жить в стране, где попираются права женщин и пенсионеров, выставил свой орден на продажу. Покупатель — расположенный поблизости банк — передал «Георгиевский крест» собору Святого Павла.

К отрядам по обезвреживанию бомб нередко обращались с просьбами разобраться с другими странными предметами. Один из офицеров, только что разрядивший бомбу, сидел в кафе и пил чай, когда к нему подошла пожилая дама, сказавшая, что во двор ее дома упал обломок аэроплана. На вопрос, как этот обломок выглядит, она ответила, что он напоминает большой котел.

«Полагаю, мне лучше пойти вместе с вами и взглянуть, что это такое», — предложил офицер, и они направились в дом, расположенный в нескольких кварталах.

Четыре вытертые ступени вели вниз с кухни во внутренний дворик, окруженный высокой кирпичной стеной. Прямо у лестницы, почти скрытая резными перилами, лежала авиабомба!

«Мы построили лестницу так, чтобы было удобнее доставать из подвала уголь».

Муж старой дамы сколотил новую лестницу в опасном соседстве с одной из тех морских мин, что немцы сбрасывали на парашютах на наземные цели. Прозванные лондонцами «сухопутными минами», эти устройства были настроены срабатывать на определенное атмосферное давление, и взрыв над землей вызывал большие разрушения.

На протяжении трех месяцев навигационные лучи «Люфтваффе» пересекались высоко в воздухе над Королевскими доками, но потом они передвинулись к самому центру Лондона. Около 7 часов вечера 29 декабря 1940 года немецкие бомбардировщики появились над Сити, районом банков, где находится большая часть архитектурных памятников Лондона. Первыми летели «следопыты» из 100-й боевой группы. На штурманских картах этот район был обозначен как цель «Отто». Следопыты сбросили 10 470 зажигательных бомб, и весь район озарился пламенем пожаров. По общему убеждению, это была самая страшная ночь за все время «блица». 136 участвовавших в налете бомбардировщиков действовали на небольшом удалении от своих баз, и поэтому за счет уменьшения запасов горючего они взяли максимальную бомбовую нагрузку. Огромное количество зажигательных бомб привело к возникновению сильных пожаров, подобных которым Лондон не видел со времени Великого пожара 1666 года. Для многих эта ночь сохранилась в памяти как ночь гибели города. В ту декабрьскую ночь были разрушены восемь церквей работы Рена. Пострадало и прекрасное здание Ратуши пятнадцатого века.