Чёлн на миллион лет - Пол Андерсон

Мул неторопливо трусил по дороге, и чем ближе подъезжал Странник к деревне, тем явственнее бросались в глаза перемены, не миновавшие и этот мирный край. Деревня заметно разрослась; дома теперь строили по-новому — раньше стены из дикого камня венчали дерновой кровлей. Нынешние деревянные дома возносились на два-три этажа, опоясанные резными раскрашенными галереями; странно было видеть в преддверии Гималаев некое подобие швейцарских шале. От одной из старых построек расходились провода — должно быть, теперь там стоял генератор; рядом разместились цистерны с топливом и потрепанный грузовичок. Над крышами поднялась тарелка спутниковой антенны, обслуживающая общинный телевизор, — и этот телеприемник был наверняка не единственным. Населяли край все те же бхотия, народ тибетского происхождения; мужчины по-прежнему ходили в традиционных длинных шерстяных халатах, а женщины — в накидках с широкими рукавами, но время от времени взгляд натыкался на синие джинсы и кроссовки. Странник даже мысленно задался вопросом: многие ли сегодня хранят веру предков — своеобразный сплав буддизма, индуизма и анимизма?

Собралась толпа: пастухи и те, кто работали в поле, поспешили навстречу приезжему, а вскоре к ним присоединились и сидевшие по домам. Все гомонили, возбужденно размахивали руками: всякий гость в этих краях был редкостью, а уж такой — тем более. Оба его спутника были простыми гуркхами, что в этих краях не диво — просто проводники и слуги; а вот он не мог не вызвать любопытства — одет, как белый, но широколиц, бронзовокож, с орлиным носом; однако и чернотой волос, и разрезом глаз, и широкими скулами схож с коренными обитателями здешних мест.

Стоявшая среди односельчан сморщенная, беззубая старуха вдруг сделала знак, ограждающий от злых сил, и заковыляла к дому. Зато старец, явно не уступавший ей возрастом, удивленно охнул и склонился в глубоком поклоне. Странник понял, что обоим еще памятен его предыдущий визит сюда — только тогда они были малыми детьми, а он с той поры ничуть не переменился.

Старший из его проводников заговорил с рослой крепкой женщиной, наверное, старостой, а уж она обратилась к остальным. Толпа более или менее угомонилась и вместе с приезжими чуть суматошно двинулась проулками к дому на северной околице.

Дом остался почти неизменным: по-прежнему самый большой из всех, выстроенный из камня и дерева, он поражал чужеземным изяществом линий. В окнах блестели стекла, гравийные дорожки вились среди кустов, карликовых деревьев, бамбуковых рощиц и камней изысканного садика в заднем дворе. Снующие по двору слуги принадлежали к новому поколению, а вот вышедшие на веранду встретить гостя мужчина и женщина нисколько не изменились.

Странник спешился, толпа окончательно умолкла. Сопровождаемый благоговейными взорами, он неторопливо поднялся по ступенькам и низко склонился перед хозяевами. Те со степенной торжественностью тоже ответили ему поклоном.

— Милости просим! — произнес мужчина на непали, а женщина подхватила:

— О, нижайше милости просим!

Мужчина, китаец с мощным торсом и невыразительными чертами лица, выглядел несколько простодушным, зато женщина — миниатюрная, изящно сложенная японочка — за маской невозмутимости таила готовность по-кошачьи быстро отреагировать на любую неожиданность. Оба были в халатах, просто скроенных, хоть и сшитых из дорогого материала.

Странник едва мог связать по-непальски несколько слов и потому ответил на китайском наречии минь:

— Благодарю вас. Я вернулся, как обещал. — Он улыбнулся. — На сей раз я потрудился освоить понятный вам язык.

— Пятьдесят лет! — выдохнула женщина на том же наречии. — Мы же ни в чем толком не были уверены, нам оставалось лишь ждать и гадать…

— Наконец-то, наконец! — в тон ей воскликнул мужчина, потом что-то крикнул на местном диалекте и пояснил: — Я сказал им, что завтра будет пир в честь вашего прибытия. Слуги позаботятся о ваших людях. Прошу вас зайти в дом — там мы будем одни и сможем воздать вам соответствующие почести, сэр… м-м…

— Джон Странник, — подсказал американец.

— Как?! Ведь вы и в прошлый раз приезжали под этим именем! — удивилась женщина.

— Какая разница, — пожал плечами Странник. — Я ведь давным-давно не был в этой стране. А это имя мне нравится, я принимаю его снова и снова, или какую-нибудь вариацию на ту же тему. А кем сегодня числитесь вы?

— Какая теперь разница?! — басовито воскликнул мужчина. — Мы те, кто мы есть, неразлучные навеки.

К тому времени беседа уже переместилась в уставленную китайской мебелью элегантную комнату, где на полках стояло множество самых разнообразных безделушек. Хозяева немало поскитались по свету, прежде чем осели здесь. Судя по сохранившемуся у них календарю, Странник заключил, что это произошло примерно в 1810 году. Впоследствии они время от времени уезжали, чтобы присмотреть за делами, позволяющими им жить в достатке, и всякий раз привозили с собой сувениры, в том числе книги; Ду Шань привык отводить душу в ремесленных поделках, а Асагао читала запоем.

В присутствии такого же бессмертного, как они сами, супруги предпочли вернуться к своим древним именам — будто отчаянно искали, за что бы уцепиться, когда их уютный мирок опять начал рушиться на глазах. И все же радость одолевала затлевший в душах огонек беспокойства.

— Мы так надеялись, так надеялись, что вы действительно тот, за кого себя выдаете, — призналась Асагао. — Как же горячо мы надеялись! Это не просто конец одиночеству. Существование других таких же, как мы, придает новый смысл и нашим собственным жизням. Разве не так?

— Вот уж не знаю, — отвечал Странник. — Кроме вас, меня и моего друга, наверняка жив еще один такой, но он наотрез отказывается иметь с нами что-либо общее. Может, мы просто-напросто уроды.

Взяв с приставленного к креслу столика чашку, он отхлебнул глоток местного пикантного пива чанг, тут же запив его изрядной порцией чая. Вместе напитки сочетались довольно-таки недурно.

— Но ведь мы наверняка пришли на землю с какой-то целью, — стояла на своем Асагао. — По крайней мере, мы с Ду Шанем старались не только выжить, но и сделать что-нибудь полезное.

— Как вам удалось найти нас пятьдесят лет назад? — вставил свой вопрос более практичный мужчина.

Тогда настоящий разговор был невозможен, поскольку приходилось беседовать через переводчика, которому не следовало знать, что стоит за пересказываемыми словами. Странник тогда мог изъясняться лишь обиняками. Только теперь он убедился, что они все-таки поняли друг друга. Тогда хозяева ясно заявили, что уезжать не желают, равно как не желают, чтобы он задерживался здесь; при этом они были подчеркнуто любезны, а когда Странник, к величайшему изумлению переводчика, рискнул заявить, что вернется через полвека, хозяева вроде бы преисполнились энтузиазма. Однако сегодня сомнениям не осталось места: все трое не просто догадывались, а знали наверняка, с кем имеют дело.