Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Я уже лексиканий, — ответил все еще не пришедший в себя псайкер. — Тирендиан возлагает на меня большие надежды.

— Как и на меня, — сказал Евмен. — Нисрий, поблизости никого?

— Из тюремного корабля мы выберемся без проблем, — ответил провидец, чьи постоянно моргающие и бегающие глаза выдавали, что он всматривается в невидимые псионические потоки. — Дальше мне не увидеть.

— Зато вижу я, — ответил Евмен, выбираясь сквозь дымящуюся оплавленную дыру, созданную талантом Скамандра. — Я даже знаю, чем все закончится. Предупредите остальных. Мы начинаем. Нисрий, займись этим. Скамандр, останешься со мной. В первую очередь следует нанести удар по мостику.

Орда рвалась через Змеящуюся лощину, обрушиваясь на высоты за ней, подобно приливной волне. Солдаты 901-го, расположившись по краям оврага, расстреливали орков и тем самым направляли их к каменистому склону, выходящему к холмам, которые вздымались над густой зеленью джунглей.

Испивающие Души и наиболее боеспособные подразделения 901-го предпринимали диверсионные вылазки, чтобы разделить приближающиеся вражеские части. Перекрестным огнем Люко и Грэвус положили сотни орков, пока на другом краю оврага Салк обустраивался на замшелых камнях, служивших центром сбора для всего 901-го. Число уничтоженных зеленокожих уже не поддавалось подсчету, но еще многие и многие тысячи ксеносов продолжали штурмовать холмы. Линия обороны штрафного легиона прогнулась, но выдержала; Испивающие Души стояли насмерть, хотя и понимали, что ведут всего лишь второстепенные бои, мало влияющие на конечный исход сражения. Настоящая битва должна была развернуться тогда, когда орки достигнут высот.

— Открывай огонь, Лигрис! — взревел Сарпедон, сбрасывая вниз очередного орка.

— Да, командор, — отозвался Лигрис с орбиты. — Орудия готовы к бою. Удар будет нанесен в течение ближайших минут.

Сарпедон взмахнул психосиловым посохом, разрядив накопленный запас психической энергии в грудь пытавшемуся подобраться к нему со спины орку.

Отряд командора удерживал самую первую из возвышенностей, откуда можно было увидеть всю Змеящуюся лощину и плотную зеленую реку ксеносов. Этот естественный коридор был полностью забит толкающимися орками, стремящимися овладеть высотой, которую сейчас удерживали люди Сарпедона. Стоя на заросших мхом камнях, Испивающие Души опустошали боезапас болтеров, проделывая огромные дыры в телах тех орков, которые пытались вскарабкаться наверх.

Склон был не слишком высоким, а орки оказались чрезмерно настойчивыми — пока один из них падал вниз с простреленной головой, второй поднимался еще чуточку выше. Кроме того, орда не забывала обстреливать и Испивающих Души — тысячи стволов беспорядочно палили, наполняя воздух вокруг десантников горячей шрапнелью.

— Они прорываются! — крикнул Каррайдин, мастер-наставник новобранцев, командовавший отрядом скаутов и недавно обращенных бойцов ордена, оборонявших позиции 901-го и склоны, — Удерживайте их! Всем стоять! Во имя Дорна и Императора, имейте мужество заслужить право носить символ потира на своих наплечниках!

— Скоро заработает артиллерия, — крикнул в вокс Сарпедон, сбрасывая со склона очередного орка. Ксеносы подобрались на расстояние удара мечом, и Испивающие Души уже готовились вступить в рукопашную схватку за вершину. — Не позволяйте им подобраться к ванквалийцам. Нам нужен каждый стрелок!

Командор нанес удар одной из лап, пригвоздив орка к камню, прежде чем снести твари голову навершием посоха. В ту же секунду через труп собрата перебрался еще один ксенос, но его сбросили в зеленые заросли три точных и быстрых выстрела одного из новичков Каррайдина.

Сарпедон уже собирался поблагодарить молодого десантника, когда снизу донесся яростный, пугающий вой кого-то огромного. Натиск орков неожиданно усилился, заставляя Испивающих Души отступить; зеленокожие начали бросаться прямо на болтеры и мечи, задавливая космодесантников телами. Сам магистр разил направо и налево, но в конце концов был вынужден откинуться на задние лапы и попятиться от склона, чтобы не оказаться в окружении. Теперь орки были повсюду — заслуженные ветераны с уродливыми мордами, практически теряющимися за многочисленными шрамами — настоящее воплощение силы и жестокости.

Но за их спинами возвышался подлинный монстр. Он был огромен; он был выше не только любого орка на Неверморне, но и любого своего сородича, каких Сарпедон встречал в жизни. Его тело было наполовину заменено механикой, а в глазах полыхала ненависть, которая, как сразу понял командор, ни капли не походила на обычную звериную ярость других зеленокожих. Нет, она была очень и очень давней… столь же въевшейся в его плоть, как и застарелые шрамы. И о могуществе этого существа во многом говорило то, как оно легко разбрасывало других орков, прорываясь к Сарпедону.

Но магистр и сам был чудовищем. Вонзив когти всех своих лап в щели камней, он присел и, точно копье, выставил перед собой посох. Взревев, подобно взбешенному быку, вожак пригнулся и бросился в бой, но Сарпедон стоял неподвижно.

Механическая лапа рассекла воздух со звуком падающего метеора. Командор же практически не сдвинулся с места, уходя от удара, но его увенчанный аквилой посох, на который орк налетел всем своим весом, прочертил глубокую рану в брюхе противника.

Посох этот был вырезан из весьма редкой психоактивной древесины и позволял проводить через себя большие объемы запасенной ментальной энергии. Стоило Сарпедону сосредоточиться и нацелить это оружие, как плоть противника рвалась в клочья, а душа отлетала. Именно так магистр поступил и сейчас, вложив в удар все глубинные силы своего разума до последней капли, пронзая внутреннюю суть звериной души вожака ослепительно-белым раскаленным копьем.

Но, как оказалось, это существо обладало такой силой воли, с какой Сарпедон никогда прежде не сталкивался,

и копье просто сломалось. Орк выдернул посох из раны и обхватил магистра механической лапой. Испивающий Души едва успел подставить руку и не позволить клешне сомкнуться; из поршней твари забил пар. Для человека Сарпедон обладал исключительной силой, но вожак, казалось, состоял из одних лишь мышц и ярости, и командор понимал, что рано или поздно стальные пальцы сомкнутся и сокрушат его ребра.

Один из поршней неожиданно лопнул; локтевое сочленение орочьей лапы взорвалось дымом и огнем. Тиски тут же ослабли, и Сарпедон вложил все свои силы, чтобы попытаться разжать металлическую клешню и вырваться. Вожак разгневанно взревел и, размахнувшись, отбросил командора. Предводитель Испивающих Души пролетел по воздуху, сшибая ветви, потом врезался в дерево и покатился по земле, стараясь посохом зацепиться хотя бы за что-нибудь.

Наконец его падение остановилось, и Сарпедон быстро поднялся на все свои ловкие лапы. Он слышал, что вожак уже снова бежит к нему. Теперь магистру предстояло сражаться непосредственно в джунглях, покрывавших подножия холмов, и где-то совсем рядом, за его спиной, была ванквалийская артиллерия. Отступать дальше было нельзя; оставалось только держать позицию. Этот орк оказался одним из немногих, чья физическая мощь превышала его собственную, и Сарпедон понимал, что может проиграть в открытой схватке. Поэтому он прибег к Аду.

Вожак был уже близко, и от его поступи сотрясались деревья. Сарпедон успел попробовать на вкус силу воли этого существа и знал, что тварь не напугает такой грубый прием, какой поверг в дрожь зеленокожих под стенами Райтспайра. Но вожак должен был чего-то бояться. Как и любое разумное существо. Где-то в Галактике определенно имелось нечто такое, что повергнет в ужас гигантского орка, заставит того отвлечься на достаточный срок, чтобы Сарпедон успел покончить с ним.

Ксенос жаждал заполучить Ванквалис. Ему нужен был этот мир. Но если планеты вдруг не станет, все будет потеряно. Вот чего боялся вожак — поражения. Пожалуй, это было одной из немногих вещей, которых боялся и сам Сарпедон.

Ад вырвался из души магистра, сотрясая ветви деревьев, но джунгли тут же испарились, уступив место голой выжженной земле. Солнце покинуло небеса, а всякая жизнь — планету. Теперь и для Сарпедона, и для вожака Ванквалис представлял собой просто пустынный, никому не нужный мир, где во все стороны, сколько хватало глаз, простиралась мертвая твердь, озаряемая лишь светом осуждающих звезд. Ад превратил Ванквалис в награду, не стоящую борьбы, в место, где тысячи зеленокожих погибнут зря, став надгробным памятником глупейшей неудаче вожака.

Гигантский орк был уже совсем рядом, когда Ад заставил его узреть ужасную истину о том, сколь бессмыслен крестовый поход зеленокожих. Именно в этом и нуждался Сарпедон. Нащупав надежную опору задними лапами, он оттолкнулся и бросился в атаку. Два гиганта столкнулись с грохотом, подобным грому.