Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

От сильнейшей перегрузки у Хавсера чуть не расплющились все внутренности. Двигатели обратной тяги заработали на полную мощность, чтобы погасить скорость падения. Прежде чем Хавсер успел справиться с перегрузкой, произошел мощный толчок. Они стали падать. Падать куда-то вниз с таким грохотом, как будто с петель сорвались стальные ворота Императорского Дворца.

Наконец они приземлились. Или еще нет? Хавсер не мог сказать с полной уверенностью. Ему казалось, что корабль еще движется, но это могло быть следствием расстроенной полетом психики. Снаружи донесся скрежет металла. Волки уже сбрасывали оковы ремней безопасности и вскакивали на ноги.

— Пошли, пошли! — кричал Длинный Клык.

Хавсер только сейчас понял, что последние десять минут они все разговаривали на вургене.

Начал открываться посадочный люк. В зеленоватый полумрак кабины хлынул свет. Вместе с ним ворвалась жара — опаляющая огненная жара, которая просачивалась по горлу в легкие, несмотря на защитную дыхательную маску доспехов.

— Великая Терра! — воскликнул он, преодолевая кашель.

Скрежет металла стал еще громче. Они действительно двигались.

«Грозовая птица» скользила по склону.

На фоне ярко освещенного проема открытого люка замелькали бегущие фигуры. Волки выскакивали из корабля. Он услышал их вой.

Нет, это был не вой. Он слышал многократно усиленное горловое рычание хищника мегафауны. Это был парализующий низкий рык пантеры, вырывающийся из вибрирующих и специально приспособленных для этого гортаней высших плотоядных.

Вслед за остальными он шагнул к свету и обжигающей жаре. Кто-то в спешке оттолкнул его в сторону, так что Хавсер развернулся на месте. Он понятия не имел, куда теперь идти. Огромная пласталевая перчатка схватила его за загривок и на секунду приподняла над полом.

— Держись рядом со мной! — раздался грозный вурген Длинного Клыка.

Хавсер бросился вслед за прихрамывающим жрецом. Он старался сосредоточиться на деталях доспеха Длинного Клыка, как делал в тот раз, когда шел вслед за Медведем. По сравнению с Длинным Клыком Медведь носил совсем простую броню, но ведь и сам Медведь рядом с ветераном-жрецом был всего лишь плохо воспитанным подростком. Его серый доспех был украшен очень скромно.

Комплект брони на Длинном Клыке являл собой произведение древнего искусства, обязанное своей красотой не только оружейникам, но и гравировальщику. Почти вся поверхность была покрыта руническими символами, выполненными бронзой, листовым золотом или блестящей красной эмалью. С наплечников многозначительно смотрели ограждающие от бед глаза. Кроме огромной, белой, как паутина, шкуры, с плеч Длинного Клыка свисали нити бус, связки амулетов, мелкие трофеи и позванивающие на ходу талисманы.

Из тени «Грозовой птицы» они вышли в сияние химического огненного шторма. «Грозовые птицы» приземлились на нескольких разукрашенных платформах, выступающих из монументальных рифленых башен, наполовину скрытых в ледяном массиве. Пламя пожара охватило большую часть самих башен и окружающие здания. Стена раскаленного воздуха грозила поглотить их без остатка. Снизу, словно из гигантской трубы, взлетали языки ослепительного пламени. Огненные смерчи, подпитываемые кислородом из неизвестных Хавсеру источников, раздувались до гигантских размеров и выбрасывали тучи искр и раскаленных углей, которые градом падали вниз. Хавсер вдруг понял, что эти огненные столбы выше зданий большинства городов, в которых ему приходилось когда-либо жить. Его разум отказывался осознать масштаб катастрофы. Хавсер поймал себя на том, что пытается сосредоточиться на какой-то единственной искре, медленно пролетающей по воздуху перед его глазами и невероятно огромной. Держаться взглядом за тихо летящий огонек было все равно что удерживать драгоценный момент душевного равновесия.

Воздух был наполнен тучами искр. И еще странным запахом, отличавшимся от запаха дыма или гнили. Скорее, пахло каким-то синтетическим веществом, которое не должно было подвергаться действию подобной жары.

Части разрушающегося города проваливались вглубь впадины. Схватки происходили на разных уровнях. Хавсер видел, как солдаты Имперской Армии высаживались на верхних платформах, освещенных вспышками вражеской стрельбы, и сразу же вступали в бой. Чуть ниже и западнее того места, где он стоял, армейские штурмовики атаковали пролеты трех или четырех сохранившихся мостов, а над их головами проносились истребители и бомбардировщики, обстреливающие фасады древних цитаделей.

Воины стаи Длинного Клыка двинулись вглубь украшенной платформы к мрачным и величественным особнякам. Полированная оранжевая поверхность платформы и стен зданий уже частично обгорела и покрылась выбоинами. Все вокруг было оранжевым. Оранжевый мир. Отчасти это объяснялось бушующими пожарами, а отчасти материалом, из которого сооружались все конструкции на Безмолвии.

И снова Хавсер на долю секунды вспомнил о Василии. Он мог без преувеличения сказать, что она осталась в другом мире и в другой жизни.

Вся платформа была засыпана обломками, в том числе и огромными фрагментами каменной кладки. Хавсер бежал сквозь убийственный жар и разлетающиеся искры и на бегу пытался разгадать, чем это место было прежде. Посадочной площадкой зала парламента? Платформой системы обороны? Частной пристанью резиденции аристократа? Может, обитатели особняков когда-то смотрели вниз и восхищались видом освещенных ледяных пещер или это был просто функционально необходимый элемент сооружения? Было ли здесь красиво до убийственного удара Огвая? Что это: рукотворные чудеса или случайное творение природы, заметное только человеческому зрению? Есть ли души у обитателей Безмолвия?

Вероятно, есть. Платформы были богато украшены, особенно в нижней части, что придавало им сходство с цветами лилий или листьями аканта. Кроме того, широкие и высокие двери и боковые колонны особняков, которые они собирались штурмовать, отличались строгими, простыми очертаниями, свидетельствующими об эстетическом чувстве.

Вражеская стрельба не прекращалась ни на минуту, и по большей части это были выстрелы из гравитационных винтовок, выбивавшие из поверхности платформы фонтаны пыли и осколков. Затем Хавсер услышал отчетливо различимый грохот болтеров и, подняв голову, увидел, как Хорун и остальные далеко впереди карабкаются по обломкам зданий и вывороченным плитам. Хавсер сделал себе мысленную заметку дополнить следующее сказание: он даже не предполагал, что Астартес способны так быстро двигаться.

Снова послышался металлический скрежет. Он обернулся.

«Грозовая птица», на которой они прилетели, соскальзывала назад. Остальные машины, доставлявшие воинов Длинного Клыка, стояли на безопасных площадках разных уровней и уже готовились к взлету, чтобы забрать следующую партию воинов, а эта «Птица» из-за обвалившегося здания приземлилась на самом краю платформы. Сама посадка в таких условиях требовала от экипажа высочайшего мастерства.

Но платформа едва держалась после обстрела, и задняя часть «Грозовой птицы» уже повисла над краем. Металлический скрежет издавали посадочные когти, оставлявшие на поверхности глубокие царапины, но продолжавшие скользить. Пилот выпустил из носовой установки якорные оттяжки, но и они отскочили от оранжевой плитки, не сумев зацепиться.

«Грозовая птица» представляла собой трансатмосферный корабль угрожающе широких очертаний, вселяющий ужас в души противников. По своей массе и функциональности он значительно превосходил такие образцы массового производства, как «Громовой ястреб» и «Десантный сокол», которые потоком сходили с заводских конвейеров и предназначались для кратковременных нужд Великого Крестового Похода. «Громовые ястребы», как всякая дешевая штамповка, не предполагали длительного использования.

«Грозовые птицы» были наследием Объединительных войн, превосходными машинами, на создание которых ушло немало сил и средств. В период Экспансии их были созданы целые армады, но только после того, как стал ясен подлинный масштаб Великого Крестового Похода, им решили обеспечить более дешевую замену. «Грозовые птицы» никто не мог бы назвать уязвимыми или неповоротливыми. Это были настоящие повелители воздуха, грозные создания, способные нырнуть с орбиты в адское пламя и выжить.

Но эта «Птица» была подбита. Она была обречена. Скольжение назад ускорялось. Нос задрался вверх, и угол наклона все увеличивался. Скрежет металла продолжался до тех пор, пока посадочные когти не оторвались от поверхности из-за сильного крена судна назад. Сквозь тонированные стекла рубки Хавсер отчетливо видел побелевшие от ужаса лица членов экипажа, пытавшихся стабилизировать ситуацию. Внезапно завелись двигатели, подняв вихри пыли и мусора. Кто-то пытался включить тягу, чтобы?.. Вернуть машину на платформу? Взлететь?