Неукротимый огонь - Сьюзен Льюис

Кровь вдруг как будто вскипела в жилах, и тут же Рианон пробрала холодная дрожь. Хвала Господу, что сумочку стащили не вчера! Вчера в ней было обручальное кольцо с бриллиантом стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. А сейчас перстень спокойно лежит в шкафчике в спальне и в понедельник будет продан. Предложили ей за него полцены, так что со всеми долгами расплатиться не удастся, но хотя бы от большей части их она избавится. Рианон не продала кольцо раньше по одной-единственной причине: учитывая обстоятельства, при которых Оливер подарил его, “миссис Магир” не могла быть уверена, что оно по-настоящему принадлежит ей. В душе она была готова к тому, что в один прекрасный день кто-нибудь явится и потребует кольцо. И если это произойдет, Рианон окажется в скверном положении, – с понедельника кольца у нее не будет.

Сердце вновь забилось сильнее. Рианон прикрыла глаза и опять возблагодарила Бога, что ограбили ее сегодня, а не вчера.

Глава 24

Рождество Рианон провела в обществе Шарон Спайсер в ее квартире, – украшенной искусственными венками остролиста* и гирляндами. Жила Шарон на Финчли-роуд. За окнами завывал ветер, а в теплой уютной квартире две женщины лакомились жареной уткой с крекерами и болтали о жизни. Эксцентричность Спайсер показалась Рианон забавной и милой, как и те истории, которые она рассказывала, а согласие Шарон на участие во “Внимании” стало самым радостным событием в жизни Рианон за последние месяцы.

* Традиционное для Англии рождественское украшение.

Когда Рианон после полуночи добралась до дома, то обнаружила на автоответчике поздравление Лиззи. При звуках голоса Лиззи она вдруг расплакалась – а ведь не позволяла себе этого уже несколько недель. Но в рождественскую ночь ей страшно не хватало подруги. Она боялась, что не удастся переломить свою жизнь, и не могла собраться с духом и рассказать кому-нибудь, в какой переплет попала. Но, напомнила себе Рианон, дела уже пошли на лад. Кольцо продано, и пусть эта сделка не разрешила всех финансовых затруднений, по крайней мере банк согласился вернуть ей кредитные карточки.

Неделя шла за неделей, проект начал принимать все более конкретные очертания, и к Рианон стала возвращаться уверенность в своих силах. Люси Голдблам вошла в команду и работала теперь над программой вместе с Рианон и Шарон.

В конце января все три женщины стали содиректорами компании, созданной ими как крыша для программы “Внимание” – и для любого другого проекта, который они когда-либо задумают. Правда, деньги рекой не потекли, но втроем они сумели набрать сумму, достаточную для съемки и монтажа пилотов, а личные вклады Шарон и Люси сделали возможными подготовку дальнейших выпусков. И уж совсем неожиданная удача свалилась на Рианон: один из лондонских банков поручился за фонд развития компании на двадцать тысяч фунтов. В тот день Шарон устроила вечеринку с шампанским, с которой вскоре отбыла в свой благотворительный фонд.

Спайсер была доброй женщиной, внимательной к людям. Хотя она старательно демонстрировала кипучую энергию и жизнелюбие, с первого взгляда было ясно, насколько она одинока. Шарон никогда не говорила о друзьях, и, насколько знала Рианон, никто никогда ей не звонил и никуда не приглашал. Ситуация стала меняться, когда Рианон принялась сводить ее со своими знакомыми, и вскоре стало очевидно, что Шарон произведет фурор, выйдя на телеэкран. Учитывая известную склонность британцев к повальному увлечению тем, что в моде, в скором времени Шарон должна была сделаться звездой рекламы, рекламы чего угодно – от лекарств до дельтапланеризма. Люси обронила однажды, что когда-нибудь Шарон могут даже предложить стать ведущей лотерейного розыгрыша.

Однажды рано утром Рианон жаловалась Лиззи по телефону:

– Беда в том, что никто не хочет брать нас под свое крыло. Спайсер всем нравится. Пробная серия тоже всем понравилась, но никому неохота расставаться с деньгами.

– Что за чушь! – возмутилась Лиззи. – Если людям нравится, почему вы не можете найти спонсора?

– Потому что сейчас бразды правления в руках мелких завистливых вшей типа Марвина Мансфилда или же духовных кастратов, которые заняты только политикой или банкетами. Им некогда думать о том, как делать телевидение. Плюс к тому ни у кого в общем-то денег нет. Ситуация, конечно, переменится, но нам нужно раскрутиться прежде, чем закончится кризис.

– А еще у кого-нибудь есть такие проблемы? – поинтересовалась Лиззи.

– Можно сказать, у всех, с кем я общалась. Нет, это не значит, что ни у кого ничего не получается, это значит, телевизионные боссы тебя и слушать не захотят, если ты не достал по крайней мере семьдесят процентов бюджета проекта по собственным каналам.

– А хоть что-нибудь у вас есть?

– Процентов сорок, – ответила Рианон. – Зато обещаний – с три короба. В общем, к тому времени, как нам дадут зеленую улицу, мы будем готовы запускать цикл. А это уже прогресс по сравнению с теми условиями, в которых мы начинали “Хочу все знать”. Да что я тебе рассказываю, сама помнишь.

– Как тебе Люси?

– Выше всяких похвал. Думаю, когда дело двинется, я уступлю ей руководство программой. Они с Шарон отлично спелись, а мне понадобится свободное время на реализацию других идей.

– Звучит неплохо, – отметила Лиззи. – Значит, ты выкарабкаешься.

– Надеюсь, – отозвалась Рианон. – Ладно, что мы все обо мне. С чего ты мне звонишь в такую рань?

– У нас тут десять часов, – возразила Лиззи. – А проснулись мы в четыре тридцать.

– Следовательно, в скором времени вы с Энди снова ляжете в постель. – Рианон хихикнула. – Запиши свои впечатления, потом перезвони и расскажи.

Лиззи расхохоталась.

– Ну, нам еще рано.

– Верится с трудом.

– Из-за океана ничего не слышно?

– Нет, – сказала Рианон.

Сердце ее ухнуло в пропасть. Галина прилетела в Англию только вчера, и Рианон было не по себе просто от сознания того, что она находится так близко. Конечно, никаких контактов быть не может, но даже от мыслей делалось нехорошо.

– Что ты сейчас обо всем этом думаешь? – наседала на нее Лиззи.

– Господи, столько хлопот, что мне некогда об этом думать, – солгала Рианон. – Ну а ты-то как? Как у тебя дела?

На другом конце провода наступила тишина, и Рианон перестала перебирать почту, забеспокоившись.

– Лиззи! – крикнула она в трубку. – Ты меня слышишь?

– Слышу, слышу. – Лиззи засмеялась. – Энди… В общем, тебе ни к чему знать, что он сделал, просто я секунду не могла говорить. Я звоню не только затем, чтобы узнать, как ты поживаешь. Должна сказать тебе… Спросить, не сможешь ли ты выкроить время и приехать в течение ближайших двух недель. Мне есть что рассказать, и я хочу, чтобы ты была рядом.