Райская сделка - Бетина Крэн

Кейт попятилась, ужаснувшись глубине вражды Гарнера и пропасти, разделявшей отца и сына. Она взглянула на застывшее лицо Байрона и ясно увидела смятение и боль за надменным выражением. Почему же другие этого не видят?

— В конце концов, какое имеют значение причины, по которым он предлагает свою помощь? — Кейт задохнулась, потому что вдруг к горлу подступили слезы. — Разве недостаточно просто его желания помочь Блэкстону?

Гарнер увидел, как вперед с напряженным и бледным, встревоженным лицом шагнула Уитни. Он сразу вспомнил о доверии между ними, вспомнил, что обещал ей всеми силами помогать ее отцу. Что с ним произошло? Только дурак может в такой момент отказаться от помощи, даже если ее предлагает такой холодный и расчетливый человек, как его отец. Он успокоился и взглянул на Кейт с ощущением, как будто только что отступил от самого края страшной пропасти.

— Как вы заметили, — сказал он, имея в виду доводы Кейт, — нам безразличны ваши мотивы. — Гарнер перевел строгий взгляд на Байрона: — Мы охотно принимаем вашу помощь, сэр.

— Но не с благодарностью. — Байрон оторвал взгляд от сына и устремил его на Кейт. — Это мне ясно.

Кейт быстро повернулась и выбежала из гостиной, а Байрон извинился и, когда Уитни подошла обнять Гарнера, вышел следом за Кейт. Остановившись в коридоре, Байрон переживал в душе волнение, вызванное ее неожиданной защитой. Никто и никогда его не защищал. Он быстро прошел через столовую в кухню, высматривая ее, затем бросился по лестнице к ее комнате.

Кейт сидела в кресле у окна, закрыв лицо руками. Тремя стремительными шагами Байрон приблизился и притянул к себе ее вздрогнувшее от испуга тело.

— Почему вы это сделали, Кейт? — спросил он голосом, который проник ей в самое сердце.

— Какое имеют значение мотивы, которые мною руководили?

— Для меня — самое важное!

Кейт посмотрела на его встревоженное лицо и осмелилась признаться:

— Я наблюдала за вами… и поняла, что вы хотите помочь сыну. Вы жесткий человек, Байрон, но вы не железный. Он действительно вам небезразличен. Я хотела, чтобы у вас была возможность примириться.

— Господи! — В данный момент это была искренняя мольба. — За всю мою жизнь никого не интересовало, что я чувствую и чего хочу. Господи, Кейт, вы избавляете меня от ада в душе! — Байрон застонал, тесно прижав ее к себе и заглядывая в глубину ее глаз. — Ноя хочу вас, Кейт Моррисон, хочу так, как только может мужчина желать женщину. Не отвергайте меня.

Он медленно приблизил свои губы к ее, и через мгновение ответное движение губ Кейт словно что-то взорвало в нем. Они слились в поцелуе, испытывая то, чего ни один из них ранее не испытывал. Он порывисто обнимал ее, гладил стройное тело, и она тоже дала полную волю своим чувствам. Через несколько мгновений Байрон поднял голову и вспомнил, как неудачно была прервана их первая подобная встреча. Бережно опустив обессилевшую от страсти Кейт на кровать, он поспешил к полуотворенной двери и задвинул щеколду.

Уитни медленно отделилась от стены коридора с округлившимися в изумлении глазами. Она поднялась узнать, как себя чувствует Кейт, и увидела… У нее подгибались колени, когда она вошла в комнату, отведенную ей с Гарнером. Уитни никак не могла прогнать видение распущенного корсажа Кейт, ее сияющих глаз и припухших от поцелуев губ… Тетушка Кейт с… с Байроном! Целует его и обнимает… как настоящая Далила! Значит, в приличной тетушке Кейт прячется частица Далилы? Она нервно захихикала, а затем громко расхохоталась. Если уж в сдержанной, элегантной и утонченной тетушке Кейт прячется Далила, значит, что-то от этой Далилы кроется в каждой женщине.

Глава 24

Наутро во временном пристанище Таунсендов в результате совещания был организован тройственный союз, объединивший искушенного политика (Байрона), поборника справедливости (Гарнера) и обладателя грубой физической силы (Чарли). Союзники предприняли несколько вылазок в политические круги, устанавливая контакты с влиятельными людьми, в числе которых были и судьи, и сенаторы и даже помощники министров. Гарнер с изумлением наблюдал, как перед уверенным и властным Байроном открываются двери кабинетов, куда сам он так и не смог достучаться.

Обнадеженный поддержкой отца, Гарнер внимательно присматривался к умению Байрона мгновенно найти нужный подход к разным властительным чиновникам. По-видимому, его отец знал или легко догадывался о том, что представляет наибольший интерес для данного человека, и пользовался этим без лишней застенчивости. При этом о деньгах не просто никогда не говорилось, они даже не подразумевались во время заключения таинственных подковерных сделок. Невольно в глаза бросалось невероятное сходство тактики отца и Уитни. Гарнер стал понимать, что в высших эшелонах власти, как и среди обыкновенных людей, все сводится к взаимному обмену услугами, в которых были заинтересованы участники сделки.

Однако бывали случаи, когда никакие предложения, доводы или негодующие протесты не давали нужных результатов, их всего лишь вежливо выслушивали и выпроваживали вон. Когда подобное произошло в первый раз, Чарли со злостью оглянулся на захлопнувшуюся за ними дверь кабинета, решительно одернул сюртук и проворчал:

— Вижу, с этим типом не обойдешься без сделки на пальцах! Байрон внимательно посмотрел на внешне простодушного деревенского парня, проявившего такую проницательность.

— Сделку на пальцах? Кажется, я знаю, что это такое, Данбер. В ответ на настороженный взгляд Чарли он подмигнул и весело расхохотался.

— Что еще за сделка на пальцах? — ничего не понимая, накинулся на них Гарнер.

— Ну, это такая сделка, — пояснил медленно Чарли, — когда вы получаете что вам нужно, а ваш противник радуется, что сохранил себе пальцы.

В недавно основанной столице нации, успевшей превратиться в котел, где в ожесточенной борьбе за власть бурлили политические скандалы и интриги, «действия Таунсендов» казались малозначительными. Но в некоторых кругах быстро заметили их результаты. В обществе стали циркулировать более благоприятные для участников «водочного бунта» мнения и выводы, распространявшиеся как через официальную прессу, так и благодаря менее бросающимся в глаза личным контактам. Никто не мог понять источников этой кампании по формированию общественного мнения, и вскоре под подозрение попали множество важных участников политической жизни, в том числе государственный секретарь Рэндольф, а также представитель законодательного собрания, делегат от пенсильванских производителей виски Альберт Галлатэн. С каждым днем обвинители, назначенные заниматься делом Блэкстона Дэниелса, испытывали на себе все более сильное давление. И поскольку они рассчитывали заработать себе политический капитал на этом процессе, такое очевидное давление пришлось им не по вкусу и только укрепило их в решимости жестоко расправиться с предводителем этого сброда из приграничных областей.