Том 6. Драматические произведения 1840-1859 - Николай Некрасов

Французский художник О. Домье в своих карикатурах использовал прием упрощения внешности прототипа как средство выявления и оценки свойств изображаемой личности (король Луи-Филипп — груша, маски-образы Робера Макэра и Бертрана, заимствованные из драматургии и ставите героями серии сатирических рисунков). Вероятно, нечто подобное было задумано Некрасовым в образе чиновника Боба, обобщенный внешний облик которого подсказывался его фамилией

И даже Фридрих, муж великий Табак в карман жилетный клал. — Упоминание о прусском короле Фридрихе-Вильгельме (1712–1786) в куплетах, прославляющих табак и содержащих элемент пародии на оду (ст. 5–6 строфы 2 и ст. 1–2 строфы 3), могло восприниматься как намек на распространенное в списках и приписывавшееся перу И. Баркова пародийное стихотворение XVIII в. — «Молитва прусскому королю Фридериху-Вильгельму от подданных его за уничтожение табачного откупа» (см.: Поэты XVIII века, т. II. Л., 1972, с. 458–459, 545).

Среди безымянных стихотворных обличений табака, зафиксированных учеными — историками и фольклористами, имеется записанное в разных вариантах и, очевидно, достаточно широко распространенное стихотворение об адском происхождении табака и его греховности. В стихотворении этом речи защитников табака чередуются с опровержениями их аргументов (см.: Рождественский Т. С. Памятники старообрядческой поэзии. — Зап. Моск. археолог, ин-та, 1910, т. 6, с. 71–88, № 56). Аргументы в защиту табака, которые опровергаются в данном стихотворении, имеют некоторое сходство с куплетами Сыромолотного в водевиле Некрасова. Следующие строки стихотворения (указ. соч., с. 75):

   Американская сия чума   Лишила мир духовного ума…   В нем кроется магическая сила —

напоминают строки куплета Боба о столичном магазине:

   Там всё творят магически… —

и о модной прорезиненной одежде:

   Метода басурманская   На свете завелась:   Смола американская   Повсюду разлилась!

Лишь в Английский придешь… — Речь идет об английском магазине (фирма Никольс и Плинке) в Петербурге на углу Невского проспекта и Большой Морской (ныне Невский пр., д. 16). Универсальный английский магазин торговал предметами роскоши самого высшего качества — от вин до одежды и драгоценностей. Боб купил в нем прорезиненное пальто («смола американская» — каучук).

Тальони Мария (1804–1884) — знаменитая итальянская балерина, прима-балерина Большой Онеры в Париже, ежегодно гастролировала с большим успехом в Петербурге в 1837–1842 гг. См. также: наст. изд., т. I, с. 667.

Паста Джудитта (1797–1865) — знаменитая артистка итальянской оперы (сопрано). В сезон 1840/1841 г. выступала в Петербурге на сцене Большого театра.

…огромных сфинок… — Статуи гранитных сфинксов из Фив, установленные в 1834 г. на набережной Невы возле Академии художеств, в начале 1840-х гг. еще воспринимались как новая достопримечательность города, которой восхищался некрасовский «провинциальный подьячий» (см.: наст. изд., т. I, с. 287, 667–668). Надписи на пьедесталах сфинксов начинались словами: «Сии огромные сфинксы…». Эти слова, очевидно, и «цитирует» Боб. Ту же формулу («огромные сфинки») Боб повторяет в явл. 13. Ср. также упоминание ее в стихотворении «Провинциальный подьячий в Петербурге».

Петербургские квартиры смотрел… Булгарина видел. — «Петербургские квартиры» — водевиль Ф. А. Кони (1840). В картине водевиля «Квартира журналиста на Козьем болоте» в лице продажного писаки Задарина изображен Ф. В. Булгарин. В ЦР водевиля «Феоклист Оиуфрич Боб» слова «Булгарина видел» вычеркнуты цензором. Упоминание Булгарина могло быть оценено как выпад против личности, тем более что оно непосредственно следовало за упоминанием водевиля Кони и звучало двусмысленно (видел в жизни или в водевиле Копи?).

Постановка «Петербургских квартир» Кони была сенсацией сезона 1840/1841 г.: «…так недавно шумел „Синичкин“ г. Ленского, так теперь шумят „Петербургские квартиры“ г. Кони», — писал В. Г. Белинский в конце 1840 г. (Белинский, т. IV, с. 324). При постановке водевиля на сцене картина «Квартира журналиста на Козьем болоте» была изъята по цензурным соображениям, но в публикацию в журнале «Пантеон» она вошла.

Фраза «Булгарина видел» могла также восприниматься как пародия на реплику Хлестакова: «С Пушкиным на равной ноге». Водевилист иронизирует над тем, что «великий человек» провинциальных подьячих — Булгарин считается «достопримечательностью» петербургской литературы после смерти Пушкина.

Ну а там какая-то машина ~ в Петербург ужинать… — Первая в России железная дорога, Царкосельская, была открыта в 1838 г. Она соединяла Петербург с Павловском.

Известно из логики Кизеветтера… — Иоганн Готфрид Карл Христиан Кизеветтер (1766–1819) — немецкий философ, автор учебника логики, переведенного на русский язык: Логика для употребления в училищах. Соч. Кизеветтера. Иерев. с нем. Яков Толмачев. СПб., 1831. Возможно, что Некрасов обращался к этому учебнику в связи со своей работой в 1840 г. в качестве репетитора в пансионе Г. Ф. Бенецкого.

…мой удел — страдание… — скрытая цитата. Эти слова, варьируя их, несколько раз цитируют и поют герои водевилей Некрасова (см., например, водевиль «Петербургский ростовщик», явл. 7). Источник цитаты не установлен.

Я потерял свой портфель… — Потеря, а затем находка портфеля, содержащего документы, которые разъясняют таинственные обстоятельства жизни или происхождения героя, — распространенный мотив мелодрам и водевилей. Так, например, в шедшей в 1840 г. в Александрийском театре драме О. Арну и Н. Фурнье «Тайна» (перевод с французского П. И. Вальберха) третье действие носило название «Портфель». Рецензент «Отечественных записок» (предположительно Белинский) писал об этом действии: «Третий акт называется „Портфель“, а почему именно — трудно и рассказать, благодаря запутанности и бестолковости действия» (Белинский, т. XIII, с. 80). Дальнейший пересказ содержания пьесы рецензентом дает представление о том, сколь большое винчение имеет портфель в ее запутанных событиях. Пародийность эпизода потери и возвращения портфеля в водевиле Некрасова проявляется в том, что в портфеле Боба находятся никому не нужные бумаги.

…ваши стихотворения печатались в «Пантеоне русского и всех европейских театров»! — В журнале «Пантеон» были напечатаны стихотворные фельетоны «Провинциальный подьячий в Петербурге» (1840, № 2, с. 132; № 3, с. 105–106; № 7, с. 49–50), с подписями: «Феоклист Боб» (№ 2, 3) и «Феоклист Онуфрич Боб» (№ 7) (см.: наст. изд., т. I, с. 282–291, 666).

Дни юности припомнил я теперь… — Куплет воспроизводит в шутливой форме стиль «бытовых» поэм Лермонтова («Тамбовская казначейша», «Сашка») и представляет собою пародию на лирические стихотворения подражателей Лермонтова. Вместе с тем по содержанию — воспоминания о детской игре с кошкой — куплет сходен со стихотворением Г. Гейне «Дитя, мы были дети…» («Mein Kind, wir waren Kinder») из цикла «Опять на родине» («Heimkehr»).

…добродетельная женщина… такой и в Петербурге с газовым фонарем поискать… — Газовое освещение впервые в России было применено в 1835 г. в Петербурге. В начале 1840-х гг. оно воспринималось как петербургская достопримечательность.

Людоедица! ~ Тигрица не отвергает своего тигра… — Этот монолог Боба представляет собою пародию на монолог Карла Моора из трагедии Фр. Шиллера «Разбойники» (д. I, явл. 2) в переводе Н. X. Кетчера и на многочисленные подражания этому монологу в мелодрамах, в частности в пьесах Кукольника.

Роберт-Дьявол — герой одноименной оперы Дж. Мейербера (1831; либретто Э. Скриба и К. Делавиня), демонический персонаж. Некрасов в ряде своих произведений иронически упоминает этого героя (см., например: ПСС, т. XI, с. 9; наст. изд., т. VII).

…ни с того, ни с другого… я ослеплен… — Трагический эпизод ослепления героя является одним из наиболее напряженных моментов «Короля Лира» Шекспира. Стремясь к максимальной экспрессии и к театральным эффектам, авторы мелодрам часто подражали этому эпизоду. Особенным успехом на петербургской сцене пользовалась драма Э. Шейка «Велизарий» в переводе П. Г. Ободовского (1839). Главную роль полководца Велизария, ослепленного по приказу императора, с огромным успехом исполнял В. А. Каратыгин.

Не понимаю, что со мной делается… а что-то кровавое, со Какой ужасный состав влил он в несчастную жену мою… — Изображение кровавых событий и коварства злодеев-отравителей составляло общее место позднеромантических произведений французской беллетристики (так называемой «неистовой» словесности). Рецензируя повесть С. Феликса «Герцогиня Ловгвиль» и положительно оценивая сдержанность тона этого переведенного в 1840 г. произведения, Белинский замечал: «Правда, в конце сказки не обошлось без яда, но уж без этого не обойдется ни одно произведение новейшей французской литературы» (Белинский, т. IV, с. 127).