Дочь крови - Энн Бишоп

Эх, тезка… Сэйтан еще несколько мгновений молчал, подыскивая тактичные слова, способные все объяснить.

— Да, большинство должностей будут заняты уже тогда.

Неожиданная горечь, вспыхнувшая в глазах и отразившаяся на лице Деймона, поразила его.

— Ну разумеется. Ты найдешь ей лучшего человека, чем шлюха, обслужившая почти каждую королеву Террилля, — бросил Деймон, снова наполняя свой бокал.

— Я вовсе не это имел в виду, — произнес Сэйтан, отчаявшись подобрать какое-либо объяснение, которое не ввергнет при этом Деймона в отчаяние.

— Что ты в таком случае имел в виду? — рявкнул тот.

— Что, если в семнадцать лет она еще будет не готова к услугам консорта? — мягко поинтересовался Сэйтан. — Что, если потребуется еще несколько лет, прежде чем она созреет для постели? Будешь сидеть в пустых покоях, станешь чем-то знакомым и удобным, в то время как менее значительные кандидаты привлекут ее внимание просто потому, что она их не знает? Время обладает удивительной магией, тезка, если ты знаешь, как правильно разыграть свою партию.

— Ты говоришь так, словно это уже решено, — произнес Деймон тихо. В его голосе осталось лишь горькое послевкусие, отчаяние исчезло без следа.

— Так и есть… По крайней мере, в том, что касается меня.

Беззащитный взгляд Деймона, в котором сквозила неприкрытая благодарность, был настоящим мучением.

Они посидели еще несколько минут в приятном, успокаивающем молчании. Затем Деймон задумчиво поинтересовался:

— Скажи, почему ты все время называешь меня тезкой?

— Потому что так и есть. — Сэйтан отвел взгляд, поежившись. — Я никогда не имел намерения передать кому-либо из своих сыновей это имя. Я знал, что представляю собой. Было достаточно сложно для них иметь такого отца. Но когда я взял тебя на руки впервые, я понял, что ни одно другое имя тебе не подойдет. Поэтому я назвал тебя Сэйтан Деймон Са-Дьябло.

Глаза Деймона ярко, подозрительно ярко заблестели.

— Значит, ты действительно признал свое отцовство? Мэнни сказала, что запись в реестре Крови была изменена, но я все равно сомневался.

— Я не ответствен за ложь Доротеи, Князь, — горько произнес Сэйтан. — И за то, что гласит и, главное, о чем умалчивает Хейллианский реестр. Но в журнале, сохранившемся в Эбеновом Аскави, вы оба — и ты, и Люцивар — наречены и признаны моими сыновьями.

— Значит, ты назвал меня Деймоном?

Сэйтан знал, что его сын хочет спросить совсем о другом, но был благодарен, что он вместо этого решил сделать шаг назад и потратить оставшиеся у них короткие часы на менее тяжелые разговоры.

— Нет, — сухо произнес Сэйтан. — Лично я никогда не называл тебя иначе, чем Сэйтан. Это все Мэнни и Терса… — Он помолчал, задумавшись, знает ли Деймон о своей матери, но тот не выказал ни малейшего удивления. — Это они звали тебя Деймон. Мэнни сообщила мне однажды, когда я имел неосторожность указать ей на ошибку, что если я полагаю, будто она будет стоять у черного хода и во всю силу легких выкрикивать это имя, подзывая мальчишку к ужину, то мне лучше подумать как следует.

Деймон рассмеялся:

— Да ладно тебе, Мэнни сущий ангел.

— О да, если дело касается тебя, — рассмеялся Сэйтан. — Лично я всегда считал, что она просто боялась, что в таком случае мы будем являться на ужин вдвоем.

— А риск имелся? — тепло спросил Деймон.

— Учитывая, каким тоном она обычно звала тебя, боюсь, я бы не осмелился.

Они оба рассмеялись.

Расставание оказалось до боли неловким. Сэйтан хотел обнять сына, но Деймон неожиданно напрягся, смущенно отстранившись. Повелитель Ада невольно задумался, не появилось ли у Демона за годы службы при дворе Доротеи отвращение к чужим прикосновениям.

И еще был Люцивар. Сэйтан хотел поговорить о нем, но затравленное выражение, тут же появившееся на лице Деймона при одном упоминании о брате, заставило его передумать. Поскольку он хотел заново познакомиться с обоими своими сыновьями, Сэйтан решил запастись терпением и подождать до тех пор, пока они не будут готовы.

Джанелль вернулась через полтора дня. Все это время Деймон только и делал, что скрипел зубами и огрызался на всех.

После совершенно суматошного дня, на протяжении которого он сопровождал Александру, отправившуюся в гости, Сади рыскал по коридорам, чувствуя слишком сильное беспокойство, чтобы прилечь и хоть немного отдохнуть, и увидел, как девочки возвращаются с прогулки по саду.

— Но ты же должна помнить, как это было забавно! — воскликнула Вильгельмина, и Деймон, приблизившись, расслышал эти слова. Она казалась совершенно сбитой с толку. — Это произошло всего лишь вчера!

— Разве? — рассеянно отозвалась Джанелль. — Ах да. Теперь вспомнила!

Деймон отвесил девочкам низкий церемонный поклон:

— Дамы.

Вильгельмина хихикнула. Джанелль подняла голову и встретилась с ним взглядом.

Деймону не понравилась утомленность, отпечатавшаяся на юном личике. Ее глаза, несмотря на то что сейчас они вновь были небесно-голубого цвета, все равно казались древними. Однако он выдержал взгляд юной девушки.

— Леди, могу ли я переговорить с вами?

— Как пожелаете, — произнесла Джанелль, с трудом подавив вздох.

Они подождали немного и, как только Вильгельмина поднялась по лестнице, ведущей в детскую, направились в библиотеку. Деймон запер дверь за ними. Прежде чем он успел подобрать слова, Джанелль пробормотала:

— Не сердитесь, Князь.

Мгновенно рассвирепев, Деймон засунул руки в карманы и небрежными, скользящими шагами неспешно направился к ней.

— Я еще не сказал ни слова.

Джанелль сняла пальто и шляпку, бросив их на диван, а сама уселась рядом.

— Меня сегодня уже отчитали.

Значит, Жрец добрался до нее первым. Тем лучше. Деймону хотелось сейчас сделать только одно — обнять ее покрепче. Он устроился на диванчике рядом с Джанелль. Теперь он хотел вытащить жало, засевшее после разговора со Жрецом, — и, как ни странно, отчитать девушку еще раз.

— Неужели все было так плохо? — мягко спросил он.

Джанелль нахмурилась, глядя на него:

— Он бы вообще не стал ругаться, если бы ты ничего ему не рассказал. Зачем ты это сделал?

— Я испугался. Мне стало страшно, что с тобой могло что-то случиться.

— Ой, — отозвалась Джанелль, немедленно присмирев. — Но я так старалась, создавая ту тень, чтобы никто не волновался… Мне казалось, никто не заметит отличий. Да никто и не заметил, кроме тебя.

Заметили, моя Леди. И были очень благодарны за эту перемену. Деймона несколько позабавило, что Джанелль была больше обеспокоена тем, что Ремесло оказалось менее эффективным, чем она надеялась, а не тем, что заставила других волноваться.