Месть - Фиона Макинтош

Старый слуга умер через два дня после этой беседы, и никто не оплакивал его так горько, как Элисса. Его мудрые слова все еще звучали у нее в ушах. Да, она должна доверять себе. Она – новая королева Таллинора. Только так она сможет завоевать уважение подданных.

Пусть она носит одежды из дорогих тканей, спит на шелковых простынях, пусть ей прислуживают тысячи слуг, но в душе она все равно остается Элиссандрой Квин из Пустошной Топи. И пусть придворные убеждают ее одеваться богаче, приказывать слугам, а не просить их. Она будет поступать так, как ей нравится.

Найрия, которой она восхищалась, могла порой показаться надменной, но это была лишь привычка держать себя особенным образом, которая в крови у высокородных. Работая секретарем у Лориса, Элисса почти все время находилась рядом с ним и поняла: получив трон по наследству, он никогда не позволял себе недостойных поступков и не уставал доказывать свое право носить корону. Король должен заслужить доверие подданных, говорил он.

Нет, раз уж ей суждено было стать королевой, она будет править так, как может и считает нужным. По-своему.

Вот почему сейчас она находилась на кухне. Вот почему она, закатав рукава нарядного платья, взбивала заварной крем, да так усердно, что на лбу выступили бисеринки пота.

– Ну как? – она сунула деревянную лопаточку в смесь и протянула поварихе.

Толстуха обожала Элиссу. Их дружба носила оттенок грубоватой доверительности, которую обе считали необходимой.

– Вряд ли я могу сказать Вашему величеству, что мне не нравится.

– Говори проще, – Элисса улыбнулась. – Повелеваю тебе придираться.

– Ну… – повариха попробовала пышную желтую массу на лопаточке. – Восхитительно, Ваше величество.

Элисса всплеснула руками.

– Правда?

– Правда, – отозвалась повариха, которая и в самом деле не кривила душой. – А теперь перелейте его в чистую кастрюлю – Джое вам поможет. К вечеру застынет. Вы все на лету схватываете, Ваше величество.

– Мне так понравилось готовить, – призналась Элисса, утирая лоб рукой.

– Вижу, вижу, – толстуха положила на стол свою любимую поварешку. – Только не увлекайтесь. Вам уже наверх пора. Так что ступайте в свои покои и готовьтесь к празднику. Как вы покажетесь благородным господам в таком виде? Мокрая, пунцовая, что твоя роза… Ступайте, ступайте, моя милая королева, а то Его величество устроит мне взбучку.

Элисса надула губки. Спрятаться бы здесь, на кухне… Но повариха права: нужно готовиться к празднествам. Не то, что она не была благодарна людям, которые окружили ее таким вниманием – напротив, оно ей льстило. Но за что ей все это?

Она вытерла руки, поспешила в свои покои… и на самом пороге столкнулась с Джилом, который тоже туда направлялся.

– Ты меня ждал? – удивленно спросила Элисса.

Юноша наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Похоже, мама, никто не знает, где тебя искать. Ну кому придет в голову искать королеву Таллинора на кухне? Королеву, которая расхаживает по дворцу с ног до головы в… Что это? Мука?

– Ох, успокойся. Идем давай выпьем с тобой холодного эля.

– Эля?!

Элисса подмигнула.

– Только не говори Его величеству, что я пристрастилась к легкому таллинорскому элю. Он из кожи вон лезет, пытаясь приучить меня к изысканным винам.

– Это будет наша тайна, обещаю, – сказал Джил и последовал за ней.

Когда дверь приемной захлопнулась, Элисса приказала ему сесть, приказала слуге принести два бокала эля и занялась туалетом. Какая же она красавица… Разглядывая ее, Джил никогда не переставал этому удивляться. Умывшись и сменив свое повседневное платье на длинную мягкую сорочку, Элисса казалась беззаботной и совсем юной. Впрочем, Джил знал, что его приемная мать и в самом деле молода: она лишь недавно встретила свое двадцать пятое лето. Но много ли в королевстве женщин, которые, будучи моложе, сравнятся с ней красотой?

Он боготворил Элиссу. Да, свою родную мать, которая любила его всем сердцем, он никогда не забудет. Но с недавних пор Джил считал матерью Элиссу. Когда он впервые назвал ее мамой, она заплакала. То слово само сорвалось у него с губ, но после юноша звал свою наставницу только так: он уже понял, что ей это нравится. Да и сам он гордился, что может звать ее матерью… и думать о ней, как о матери. Это было на удивление просто.

Саксен понимал его. Именно клук сказал Джилу, что ему не стоит корить себя за то, что какая-то женщина заняла в его сердце место матери. Любовь матери и ребенка – самое чистое и святое, что есть на свете, а если они не связаны узами крови… Какая разница? Элисса любит его, как сына, а ему не надо бороться с собой, чтобы считать ее матерью – нужны ли другие доказательства тому, что они связаны этими чудесными узами? Но больше всего Джила успокоил другой довод клука. По его словам, родная мать Джила страдала, оставив своего сына в этом мире, но теперь может избавиться от чувства вины и, перенесясь в другие сферы, найдет там успокоение.

– В любом случае… – клук рассмеялся и похлопал мальчика по спине, – кто не любит Элиссу?

Теперь Джил смотрел, как его мать угнездилась на своей любимой софе. Королева Таллинора… Порой ему было трудно в это поверить. Но король без ума от его матери. Они были удивительно красивой парой, их смех часто оглашал коридоры и переходы дворца. Да, его мать счастлива, и народ Таллинора, оплакав королеву Найрию, снова радуется, глядя, как крепнет их любовь.

– Когда начинаются торжества? – спросил Джил, зная, что этот вопрос вызовет у нее раздражение. И правда, Элисса поморщилась.

– В семь. Знаешь, Джил, мне потребуются годы, чтобы к этому привыкнуть.

– Не выдумывай, мама. Ты же прирожденная королева, – он склонился, чтобы поцеловать ее в лоб. – Ты просто этого не понимаешь.

– Ты говоришь совсем как Его величество.

Она снова поморщилась, но на этот раз причина была иной. Джил не догадывается о правде, которая скрывается за этими словами. Но он становится все больше и больше похож на отца, и скоро придется рассказать, почему. Какое-то время можно уходить от разговора, но ничего хорошего из этого не выйдет. Шила в мешке не утаишь. Кое-кто из придворных и слуг уже заикаются о том, что помощник прайм-офицера слишком много времени проводит в обществе короля и королевы. «Он подражает королю, так же ходит, так же разговаривает, даже внешне на него похож». Вот что как-то раз случайно услышала Элисса. Так оно и есть, но ее беспокоили не разговоры, а то, что Джил не знал правды. Он такого не заслужил.

Несомненно, многие во дворце завидуют Джилу: не успели оглянуться, а его уже назначили помощником прайм-офицера. Еще бы, этот юнец уже командует ратниками, которые ему в отцы годятся! Спасибо Свету за Херека, за его мудрость, за его советы и наставления. Он бывалый воин, на него всегда можно положиться, но главное – он согласился с назначением Джила. Когда Элисса спросила прайм-офицера, тот с удивительной прямотой заявил, что Джил – единственный из всей королевской стражи, которого он сам бы назначил своим преемником.