Белая Богиня - Роберт Грейвз

Он имеет в виду культы пяти божеств, которые все, в сущности, являются культами Кали. Помните, Дионис и священная белая корова Ио из Аргоса, которая потом стала богиней Исидой, говорят, посещали Индию?

В дионисийских мистериях hircocervus, козел, был символом возрождения, надежды на бессмертие, и, похоже, когда гиперборейские друиды посетили Фессалию, они узнали в козле, соотнесенном с яблонями, своего собственного бессмертного белого оленя или лань, которые также соотносились с яблонями. Яблоня (ut dicitur) — убежище белой лани. От козла геральдический единорог и единорог средневекового искусства взяли свою бороду. Но христианские мистики относят воинственность греческого козла-единорога из видения Даниила на счет этого когда-то мирного зверя.

В Британии и во Франции белый олень и белая лань не были вытеснены единорогом, они продолжали жить в народной традиции и появлялись в средневековых сказаниях как символы тайны. Король Ричард II считал «лежащего белого оленя» своим символом, и таким образом этот зверь нашел себе путь на вывески британских харчевен. Иногда он носил крест на рогах: в таком виде он явился святому Губерту, покровителю охотников, который преследовал его без отдыха в густом лесу в течение недели, и святому Джулиану Гостеприимному. Вот так Единорог из пустыни и Олень из леса обрели одинаковое мистическое значение, но во время моды на алхимию в начале семнадцатого столетия они разделились как обозначающие соответственно дух и душу. Алхимики были неоплатониками, которые залатали свои философские плащи заплатами полузабытого искусства бардов. В «Книге Ламбспринга», уникальном алхимическом трактате, гравюра изображает оленя и единорога, стоящих рядом в лесу. Текст следующий:

Волхвы говорят правду, что два зверя в этом лесу: один — славный, прекрасный и быстрый, великий и могучий олень, другой — единорог… Если воспользоваться иносказанием, то лес мы можем назвать телом… Единорог пребудет духом во все времена. Олень не желает другого имени, кроме имени души… Тот, кто знает, как приручить их с помощью искусства, соединить их вместе и повести в лес и из леса, может по справедливости быть назван Мастером.

Зверь, чье имя неизвестно, может явиться поэту с головой оленя, увенчанной золотом, телом лошади и хвостом змея. Он из гаэльской поэмы, напечатанной Кармишалем в «Carmina Gadelica» в виде диалога Богини и ее безымянного сына:

Сын, очевидно, Бог Убывающего Года, о чем говорят олень, лошадь и змей.

Или Феникс может влететь в круг. Этот Феникс, хотя римляне верили в него (думаю, потому что, по поверью, он появлялся в Оне-Гелиополе столь редко и так ненадолго, что никто не мог заявить с уверенностью, что ничего подобного не происходило), был зверем из календаря. Египтяне не вводили високосного года. Оставшиеся лишними кусочки дня накапливались, пока после 1460 лет (названных годом Сириуса) не составляли целый год. Праздники, которые с течением лет сдвигались все больше и больше (с теми же неудобствами, что испытывают новозеландцы из-за их летнего Рождества), возвращались на свои места, и целый лишний год можно было вписать в хроники. Это становилось поводом для великого праздника, и в Оне-Гелиополе в главном египетском храме Солнца орла с ярким оперением, по-видимому, сжигали заживо с пряностями в гнезде из пальмовых веток в ознаменование такого события.

Этот орел символизировал бога солнца, а пальма — священное дерево его матери, Великой Богини. Солнце завершило свое великое круговращение, и старый Орел-солнце вернулся в гнездо, чтобы началась новая эра Феникса. Легенда говорит, что из пепла Феникса сначала появляется маленький червяк, который тотчас превращается в настоящего Феникса. Червяк — это те шесть часов и несколько минут, которые оставались сверх года Феникса. За четыре года они составляли целый день, птенца Феникса. Из путаного повествования Геродота о Фениксе как будто получается, что в Оне-Гелиополе всегда жил священный орел, а когда он умирал, то его бальзамировали и помещали в круглое яйцо из мирра, в котором он должен был оставаться вечно, потом освящался другой орел. По-видимому, эти яйца из мирра предавали огню во время завершающего сожжения. Феникс прилетал из Аравии, так как для египтян солнце вставало из Синайской пустыни. Забавно, что ранние христиане продолжали верить в Феникса, которого они сделали прообразом восставшего из мертвых Христа через много лет после того, как Феникс был убит. Император Август, сам того не желая, убил его в 30 году до нашей эры, когда он сделал попытку усовершенствовать египетский календарь[224].

Или покажется вдруг свора высоких белых псов Гавриила с красными ушами и розовыми носами, преследующая некрещеную душу. Несмотря на их внешний вид и грозную репутацию в британской мифологии, такие звери существуют в природе. Это древнеегипетские охотничьи собаки, изображение которых можно найти в гробницах. Хотя в Египте их теперь нет, зато они есть на острове Ибиза, куда их привезли когда-то карфагенские колонисты. Не исключено, что эту породу завезли и в Британию ближе к концу второго тысячелетия до нашей эры вместе с синими египетскими бусами, найденными в захоронениях на равнине Солсбери. Эти псы больше и быстрее борзых и чуют дичь не хуже, чем видят ее. В предвкушении охоты они издают звуки, похожие на крики диких гусей (особенно казарки), когда они летят ночью. Их крики считаются в Северной и Западной Англии предвестниками смерти. Анубис, бог-бальзамировщик, который привел душу Осириса в Подземное Царство, поначалу был бродягой-шакалом, а потом его стали изображать охотничьим псом с благородным сердцем, и только его пушистый хвост остался как напоминание о шакальих временах.

А там, глядишь, придет херувим. Херувим, о котором говорит Иезекииль в первой главе, несомненно, зверь из календаря. Он как бы состоит из четырех существ, представляющих традиционные иудейские «четыре Новых года»: лев — весна, орел — лето, человек — осень, главный Новый год, и вол — зима, время иудейской пахоты. Этот херувим отождествлен Иезекиилем с огненным колесом, очевидно, солнечного года, и Бог, которому он служит, — солнце Праведности, эманация Предвечного. Более того, каждый херувим — их всего четыре — колесо в Божьей колеснице, которое крутится только вперед. Иезекииль говорит: «…и по виду их, и по устроению их казалось, будто колесо находилось в колесе» (1:16). Это речение вошло в пословицу из-за своей непонятности, однако оно имеет смысл, если вспомнить календарь. Каждое колесо Божьей колесницы — годовой цикл, или колесо четырех времен года, а колесница являет собой цикл, или колесо четырех лет. Каждый год действительно катится внутри четырехгодичного колеса от начала до конца времен: Вечный Возничий — это Бог Израиля. Изображая херувимов-колеса так, будто они сами двигают колесницу, Иезекииль обходит молчанием ангельскую лошадь, которая должна быть запряжена в колесницу, ибо помнит, что колесницы с лошадьми, поставленные царем Манассией в Иерусалимском Храме, были удалены оттуда как идолы благочестивым царем Иосией. Однако на месте орла Иезекииля должен на самом деле стоять баран или козел, а вместо человека — огненный змей с человеческим лицом. И орлиные крылья должны быть у всех. Зачем Иезекиилю понадобились эти изменения, я расскажу в последней главе.

Эти рожденные облаком херувимы были цвета аполлонийского янтаря[225], как и человек, которому они служили, так что они вполне могли оказаться жрецами гиперборейского бога-солнца Аполлона, чей священный камень — янтарь. Более того, каждая золотая спица заканчивалась подобием ноги золотого тельца, а золотой телец был священным животным бога, который, согласно царю Иеровоаму, вывел Израиль из Египта, равно как и священным животным бога Диониса — изменчивой ипостаси неизменного Аполлона.

Это очевидное отождествление Иеговы с Аполлоном, по-видимому, напугало фарисеев, хотя они не посмели оспорить видение. Известно, что ученый, который понял значение слова hashmal (янтарь; hashmal — современное еврейское обозначение электричества, а слово «электричество» — производное от греческого слова, обозначающего «янтарь») и опрометчиво заговорил об этом, был поражен молнией (Haggada 13.В). По этой причине, согласно Мишне, «Ма'аsech Меrkabah» (Работа Колесницы) объясняется только тому, кто и мудр и способен проверять мудростью (gnosis) свое знание, да и то один на один. Ну а тому, «кто болтает о вещах, что впереди и позади, наверху и внизу, лучше бы вовсе не родиться». Короче говоря, решено было ради безопасности всех оставить «Merkabah» в покое, особенно после того, как явилось пророчество, что «в свое время придет Иезекииль снова и отопрет для Израиля покои „Merkabah“» (Саnt. Rabbah 1.4).