Русский эксперимент - Александр Зиновьев

Ф: Стыдно вспоминать, но ведь я знал Романова как скромного и честного человека. Но и я поддался на эту клевету.

П: На такую реакцию рассчитывали. Эта, казалось бы, незначительная история явилась частью общей работы по дискредитации аппарата КПСС. Возьми теперь сами выборы Генсека! В том, что они были явно частью операции соответствующих служб США, даже на Западе многие хорошо понимали. Все было подстроено умышленно так, что выбирало всего 8 человек. Задержали под каким-то предлогом вылет из США члена Политбюро Щербицкого, который проголосовал бы против Горбачева. Не сообщили о выборах другому члену Политбюро, находившемуся в отпуске. Это был сам Романов, который тоже наверняка проголосовал бы против Горбачева. Если бы хотя бы эти двое голосовали, Горбачев не стал бы Генсеком, — он прошел с перевесом в один голос! И кто знает, как пошли бы события без Горбачева во главе партии и государства! Думаю, что катастрофы удалось бы избежать. А чтобы успешно осуществить эту блестящую, на мой взгляд, операцию, надо было детальнейшим образом изучить положение в высшем руководстве именно в таком плане, от которого наука должна отвлекаться как от несущественного для понимания сущности коммунистической государственности. Какое значение для науки имело то, что вымерли «зубры» руководства — Суслов, Брежнев, Пельше, Рашидов, Устинов и другие?! А для стратегов Холодной войны это имело первостепенное значение: они знали, что решение о новом главе советской партии и государства вообще будет принимать всего 10 человек, в отношении которых было возможно использование запрещенных приемов. И операция удалась. Причем в стране не было никаких протестов. Наоборот! Восторги. На это тоже рассчитывали заранее.

Ф: Признаюсь, и я был сначала в восторге.

П: И опять-таки, я был единственным, кто заявил, что с приходом Горбачева к высшей власти в Советском Союзе начинается эпоха великого исторического предательства.

Ф: Тебя сочли сумасшедшим. И я, признаюсь, тоже подумал, что ты свихнулся. На чем базировалось твое заявление?

П: Знание поколения карьеристов, приходивших к власти. Знание механики Холодной войны. Знание намерений Запада. Восторги на Западе. Если враг хвалит, значит, совершена ошибка! Интуиция. Знание биографии Горбачева. Посуди сам! «Послевоенное» поколение. Комсомольский активист в сталинские годы. В 55-м году начал работать как комсомольский функционер, а через 15 лет стал первым секретарем краевого комитета КПСС. В 78-м году — секретарь ЦК КПСС, в 80-м году — член Политбюро. Карьера неслыханная! А за какие успехи в делах? Успехов никаких. Путь — «чистого» карьериста в сложившейся системе. И все это знали! Любопытно, что он ни разу в жизни не участвовал в процедурах выборов, в которых был бы для него конкурент. Об этом многие писали на Западе. Если бы такие выборы случились на его пути, он не сделал бы такую карьеру. Если бы выборы Генсека проходили в соответствии с принятыми партийными нормами, он не стал бы Генсеком. Важно понять, что исторический процесс такого масштаба индивидуален, его не переиграешь. Выигранные или проигранные сражения тут выигрываются или проигрываются раз и навсегда.

РУССКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

«Путч» и путч. В Москве 19–21 августа 1991 года была предпринята попытка государственного переворота. Когда она началась, средства массовой информации немедленно окрестили его как путч. Слово «путч» в сознании людей вызывает вполне определенную картину: кучка заговорщиков, используя вооруженные силы, устраняет законное правительство и захватывает власть в свои руки. В данном случае ничего подобного на самом деле не было. Было нечто иное, что не укладывается в рамки привычных пропагандистских и журналистских штампов. Слово «путч» было пущено в оборот не приверженцами беспристрастной истины, а участниками одной из политических сил, кровно заинтересованных в дискредитации тех, кто рискнул пойти на переворот.

С самого начала своей деятельности горбачевская клика проявила половинчатость, непоследовательность и нерешительность в проведении провозглашенных реформ в жизнь. Это было обусловлено не столько личными качествами Горбачева, сколько свойствами реформируемого общества, возможностями власти и характером предпринимаемых преобразований. В силу этих условий лишь разрушительная часть перестройки могла быть успешной. Что же касается ее позитивных намерений, они не могли удаться при любых реформаторах. Сначала виновников этого видели в консерваторах. Но вот консерваторов сбросили с высот власти, а также и на более низких уровнях. Никаких помех для успеха преобразований вроде бы не стало. А успехов все равно не было. Естественно, теперь виновных стали искать среди тех, кто оказался на правом фланге правящих сил, — среди умеренных реформаторов, возглавлявшихся Горбачевым. Наметившееся с самого начала различие умеренных и радикальных реформаторов теперь должно было по законам политической борьбы за власть дойти до их раскола и противопоставления как новых консерваторов и последовательных реформаторов. Так это и случилось. Лидер радикалов Б. Ельцин и ряд других радикалов, занимавших высокие посты, вышли из КПСС. Ельцин сделал это в духе современной склонности к мировым сенсациям, т.е. демонстративно на 28 съезде КПСС.

Поскольку консерваторы стушевались, главным объектом нападок со стороны радикалов стали горбачевцы и особенно сам Горбачев. Он становился самой ненавистной фигурой в стране. Став президентом Российской Федерации, Ельцин вообще сделал основой всего движения радикалов (демократов) борьбу против центрального правительства и борьбу за свержение Горбачева, дабы самому занять его место лидера перестройки. Борьба за личную власть на высотах власти затмила собою проблемы, из-за которых вроде бы затевалась перестройка.

В конце 90-го года Горбачев понял, что сможет удержаться у власти только в том случае, если создаст противовес силам демократии — свою «команду». Он и создал такую команду для «наведения порядка», т.е. будущих «путчистов». В начале 91-го года уже созрело намерение переворота. Но по ряду причин переворот был отложен. Хотя причины были вескими (подъем демократического и рабочего движения, быстрая победа США в Ираке и другие), тем не менее сыграла роль общая политика затягивания, откладывания, половинчатости и т.д. Горбачева.

Пленум ЦК КПСС, состоявшийся 24–25 апреля 1991 года, обнажил ту расстановку политических сил в стране, какая тут имела место с самого начала перестройки: консерваторы, радикалы и центристы. Горбачев определил свою позицию как центристскую, назвав позицию консерваторов правым авантюризмом, а позицию радикалов — левым авантюризмом. Очевидно, школа комсомольского активиста в сталинские годы и партийного функционера в брежневские годы не прошла даром!

Пленум констатировал факт катастрофического состояния страны и признал, что причины его кроются не только в наследии прошлого, но и в «просчетах» политики перестройки. Хотя пленум подтвердил приверженность партии перестройке как курсу на обновление общества, было очевидно, что в стране наметилась сильная тенденция к контрперестройке. Это не ускользнуло и от внимания западных дирижеров советской перестройки и вызвало тревогу. Горбачев в телефонном разговоре с президентом США Бушем заверил его в твердости своего намерения продолжать прежний курс. Заверил, как в свое время заверял Партию и Правительство преданно служить делу коммунизма. Но это уже не могло ввести в заблуждение его западных хозяев.

Со временем, я уверен, все материалы, касающиеся событий в Советском Союзе в рассматриваемый период, будут преданы гласности, и на Западе будут гордиться тем, что львиная доля в их организации принадлежала западным политическим стратегам и соответствующим службам. Но на основании тех материалов, которые доступны уже сейчас, можно с большой степенью уверенности сказать, эти силы Запада подготовили беспрецедентную, крупномасштабную провокацию, которая проявилась в событиях 19–21 августа 1991 года. Цель этой провокации была вынудить тех людей в советской системе власти, которые были склонны остановить губительный для страны процесс преобразований, к такому открытому выступлению, которое дало бы возможность легко разгромить их и скомпрометировать их в глазах мирового общественного мнения, установив на этой основе политический режим, который довел бы разгром страны до конца.

Горбачев хотел «навести порядок в стране», но без своего непосредственного участия, чужими руками. Это тоже в его характере — сваливать «грязную» работу на других, а самому выглядеть чистеньким. Таким путем он в самый ответный момент для намеченного переворота уехал якобы на отдых в Форос и инсценировал потом якобы насильственную изоляцию, арест. Что это за арест, если он свободно звонил по телефону разным лицам в Москве и даже разговаривал с американским президентом Бушем! Если имел охрану более 700 человек и вся она потом показала, что Горбачеву никто не препятствовал покинуть Форос! Если к нему летали советоваться сами «путчисты»! Если он преспокойно попивал легкое вино и смотрел эротический фильм, когда надо было что-то делать, раз ты арестован! Никакой изоляции на самом деле не было. Была просто тактика двурушника и предателя: при любом исходе «путча» явиться в Москву в ореоле политической непорочности. Расчет оказался ошибочным.