Дзанта из Унии Воров - Андре Нортон

— Так же, как наши. — Линда удобнее устроила на своей руке голову миссис Клэпп. — Ник, я тоже хотела идти. Но мне под ноги бросился Ланг, он прыгал на меня, не давал сделать ни шагу. А Джеремайя вцепился миссис Клэпп в юбку, запутал ее так, что она упала. Они… они оба… помогали мне думать, помогали понять, что мне нельзя идти… и ей нельзя идти. Но как спаслись вы с мистером Хадлеттом?

В третий раз у Ника не было ответа. Он знал только, что сумел противостоять этому мучительному, парализующему волю зову и к тому же удержать Хадлетта. Он гнал прочь мысли о том, что могло случиться с остальными. Пока достаточно знать уже то, что здесь они одержали победу.

— Может быть, от того, что я уже слышал этот звук раньше и не мог идти, — предположил Ник. — Может, он во второй раз теряет силу. А Хадлетт был рядом со мной. Он не сразу пошел туда, и поэтому я смог…

— Спасти меня, Николас. — Викарий медленно поднял голову. Его худощавое лицо было изможденным, как у смертельно больного человека. Вдруг задергалась левая щека; судорога на мгновение исказила лицо уродливой гримасой. — Спасти меня от козней самого Дьявола, Николас. — Он выпрямился, поморщившись, словно это движение причинило ему боль. — Мы не должны допустить, чтобы остальных увело-увело это! В них вселился Дьявол…

— Джеремайя! — Миссис Клэпп открыла глаза, взглянула на Линду, и глубокое изумление было написано у нее на лице. — Джеремайя… он напал на меня! Мой мальчик, мой собственный кот — он сошел с ума!

— Нет, — успокоила ее Линда. — Он хотел спасти вас — и спас.

Кот подобрался ближе. Он поставил передние лапы на грудь миссис Клэпп, потянулся к ней носом, потом лизнул розовым язычком ее в щеку.

— Джеремайя, — миссис Клэпп положила руку ему на голову, — зачем…

— Чтобы спасти вас, — повторила Линда. — Так же, как Ланг спас меня, а Ник мистера Хадлетта.

— Но… — Миссис Клэпп попыталась сесть, Линда ей помогла. Старушка огляделась. — Где все? Леди Диана — она же вот прямо здесь была… и Джин, и Барри…

— Они ушли, — ответил ей Хадлетт. — И мы должны сделать все, чтобы им помочь, и как можно скорее.

Он поднялся на ноги, с трудом, но торопясь, словно его влекла та же неистовая сила, которая увела остальных. Ник на всякий случай преградил ему дорогу.

— Мы не знаем, с чем имеем дело. Сейчас идти вслепую, напролом — значит лишиться тех немногих шансов, которые у нас еще, возможно, есть.

Какое-то мгновение казалось, что викарий с жаром заспорит, а то и попытается прорваться к выходу. Затем плечи Хадлетта поникли, и он погасшим голосом ответил:

— Конечно, ты прав, Ник. Но нужно же что-то делать.

— Я собираюсь. — Ник сказал это против воли. Опять его вынуждали принять решение, которое он не хотел принимать, взяться за дело, которое, он знал, было опасным. Звук замер вдали, боль в голове успокоилась. Означает ли это, что враг отступил, удовлетворившись своей легкой добычей, или он притаился, готовясь к новой и, быть может, более грозной атаке? Впрочем, нет смысла заглядывать в ожидании неприятностей в будущее — их вполне достаточно и сейчас.

— Не в одиночку. — В голосе. Хадлетта зазвучали присущие ему сила и решительность. — Мы должны идти вместе.

— Мы все, — перебила Линда, — все вместе.

Ник хотел было возразить, но понял, что, возможно, это разумнее. Просто безумие оставлять женщин здесь одних — а он знал, что ни за что не уговорит викария остаться в пещере. Как только исчезнет защитный барьер, Силы Тьмы хлынут внутрь, и положение Линды и миссис Клэпп станет безнадежным. А после всего, что он видел по пути из города, Ник был убежден, что они не должны встречаться с тем, что прыгает, ходит, ползает у входа в пещеру.

Разумеется, вообще покинуть свое убежище — верх глупости. Однако Ник был уверен, что если не пойдет, то викарий отправится один или же с обеими женщинами. Приходилось действовать в соответствии со здравым смыслом — настолько, насколько позволяло положение.

Поэтому он предложил собрать все необходимое в дорогу, с тем чтобы самый тяжелый груз нести ему и Линде, хотя миссис Клэпп и викарий настаивали на том, чтобы им отдали их долю поклажи. И викарий очень помог своими советами опытного человека.

— Есть ли отсюда еще какой-нибудь выход — кроме того, что я обнаружил? — спросил Ник.

— Вдоль ручья, сэр… — Миссис Клэпп обернулась к викарию.

У Хадлетта на лице читалось сомнение.

— Там тяжело идти, Мод.

— Пусть тяжело, — решительно ответила она, — но если мы придем туда, где эти твари не сидят и не дожидаются нас, — так это же хорошо?

— Пожалуй, да… — отозвался викарий, но было ясно, что миссис Клэпп его не убедила.

— Вдоль какого ручья, сэр? — ухватился за идею Ник.

— Подземного. Мы никогда по нему не ходили, но Страуд говорил, что в одном месте там можно выбраться наружу. Я полагаю, на приличном расстоянии от этого… — Хадлетт указал на вход в пещеру.

— Тем лучше. — Ник немного воспрянул духом. Он бы предложил уйти через тот ход, который сам нашел, но был уверен, что ни викарий, ни миссис Клэпп не смогут там протиснуться.

Вот если бы их пулемет-иллюзия был настоящим или имели бы они другое оружие из своего собственного мира… У Ника оставался кинжал, а сейчас он обнаружил у себя в сумке туристский топорик, о котором совсем позабыл. Поскольку у Хадлетта тоже был кинжал, топорик Ник отдал Линде. Железо — не так уж много, чтобы защищаться. С тем же успехом, со злостью подумал Ник, можно идти вообще с голыми руками.

Миссис Клэпп огляделась. Она уже сложила деревянные миски, скатала несколько грубо сплетенных циновок. Она явно не сомневалась, что вернутся они в пещеру еще очень и очень не скоро.

— Не больно-то тут уютное место, но оно хорошо нам послужило.

— Да, Мод, — мягко отозвался Хадлетт.

— Иногда… я порой вижу во сне, как иду по дорожке, а вокруг розы и лилии, луковицы которых мне дала миссис Лэнсдоун из нашего прихода. И я вижу свою дверь, и на ступеньке меня поджидает Джеремайя. Вот что мне снится, сэр. И так ясно, ну будто я наяву все вижу.

— Я понимаю, Мод. Хотелось бы знать, действительно ли тогда бомба попала в церковь святого Михаила. Без малого пятьсот пятьдесят лет она простояла — это большой срок. Для меня она стоит по-прежнему.

— Мы все это можем вспоминать, сэр. Этого у нас никто не отнимет. Иногда закроешь глаза, когда отдыхаешь, — и увидишь все, да так ясно… Может, если бы мы вернулись… Я подчас думаю, сэр, что все это видится лучше, чем было на самом деле. Вы знаете, как бывает. Так вспоминаешь детство — все тогда было ярче и лучше. И годы тянулись не спеша, а не проносились, как сейчас, так что оглянуться не успеешь. А уж событий-то были полны! Ну, что-то я заболталась, пора и трогаться. Хоть и не больно-то уютное, но это было хорошее место. Пошли, Джеремайя! — закончила она оживленно и бодро.