Обыкновенная история в необыкновенной стране - Евгенией Сомов

Закончилась война, победители торжествовали. На Эльбу, на встречу с советскими земляками Саша прибыл в составе английского десантного батальона. За праздничным столом пили немецкое пиво и пели все вместе советские песни. Знакомились, обнимались, обменивались сувенирами и клялись встретиться еще раз. Саша и не заметил, как с ним рядом оказались два советских офицера. Они предложили ему организовать поездку в Москву, проведать родных. Все расходы, конечно, возьмет на себя советское командование. Саше и в голову не приходило, что это играет с ним советский КГБ. Такого опыта он не имел, но был уверен, что, сражаясь за общее дело, заслужил признание и уважение своих земляков.

Но все оказалось совсем по-другому: уже в вагоне советского пассажирского поезда, направляющегося из Берлина в Москву, он был арестован. Следствие длилось недолго, всего две недели: «Нам известно, какую школу ты закончил в Англии. Лучше расскажи, какие задания ты получил!».

Не прошло и месяца, как Саша оказался в особо режимном лагере под Карагандой, в ПЕСЧЛАГЕ, со сроком в двадцать пять лет за «измену Родине и подготовку к шпионско-диверсионной деятельности».

Все произошло так неожиданно, что Саша воспринял лагерь и нас, сидящих в нем, как какую-то нелепую случайность. Ему все еще казалось, что его разыгрывают, с ним шутят. Вопреки всем строгим правилам режима, он и к лагерным надзирателям обращался как к своим армейским собратьям:

— Скажи, сержант, где тут письмо можно отправить?

На что следовал грубый окрик:

— Смирно! — Затем надзиратель кулаком сбивал лагерную шапочку с головы Саши: — Садись!

Конечно же, он не садился на землю, а продолжал стоять и улыбаться, как будто надзиратель шутит. Его сажали в карцер на 300 граммов хлеба и кружу воды в день. Так начиналось лагерное перевоспитание.

Однажды, сидя рядом со мной у окна в бараке, он в какой-то рассеянности смотрел на огромные колонны заключенных, выстроившихся перед столовой, чтобы получить миску вечернего супа, и вдруг стал, как бы про себя, шепотом повторять:

— Ну, нет уж, тут долго я не задержусь.

Вскоре он был определен в бригаду монтажников на строительстве завода горно-шахтного оборудования в Караганде. Там же работали и наши с Павлом две бригады каменщиков. Строительство это было огромным, оно поглощало ежедневно до тысячи рабочих из нашего лагеря, которых чуть свет доставляли туда на грузовых автомашинах. Недалеко от строившегося нами цеха Саша как старший группы вел монтаж перекрытия огромной электростанции.

Зона на этом строительном объекте была по-особому укреплена, и охранял ее целый батальон войск МВД. Мы как бригадиры имели доступ к рабочим чертежам наших объектов, к так называемым синькам. Эти синьки раздавались каждое утро бригадирам в домике главного прораба строительства — вольнонаемного военного инженера. Синьки мы брали с собой на стройку, чтобы вести разметку кладки. Не прошло и недели, как Саша подходит ко мне с синькой и таинственно отзывает в сторону. Раскрывает чертеж и пальцем показывает на какие-то пунктирные линии, еле различимые на плане. Немного поразмыслив, я, как и он, пришел к выводу, что это ориентиры фундаментов старых, снесенных зданий. Раньше на этом месте, видимо, была старая парокотельная, снабжавшая теплом небольшой соседний поселок. Теперь на этом месте выросли двадцатиметровые стены новой электростанции завода.

— А что вот это такое? — указал он на какие-то две параллельно прочерченные пунктирные линии, которые уходили от старых фундаментов далеко на юг. Нам сразу стало понятно, что они уходят также и за пределы охраняемой зоны. Сомнений не было: на плане были обозначены старые теплофикационные тоннели для того, чтобы новые строители их учитывали при земляных работах. Глаза у Саши загорелись: «Они могли остаться невредимыми! Это тоннель, и он уходит за пределы рабочей зоны!».

Почти две недели мы с ним после этого не виделись, на строительных лесах его тоже видно не было. Оказывается, за это время он с еще одним таким же бывшим десантником незаметно вскрыли бетонную стену в подвале электростанции, в том месте, где согласно чертежам должен начинаться старый тоннель. Вскоре их отбойный молоток провалился в пустоту — ход был найден. После расчистки они увидели начало квадратного тоннеля, стенки которого высотой около метра были укреплены шифером, а посередине шла старая чугунная труба. Труба эта была с подпорками из кирпичей, и располагалась она несколько в стороне от центра тоннеля, так что с одной стороны оставалось довольно большое пространство, по ширине около 60 сантиметров.

Брешь в стене была тут же заштукатурена и прикрыта старыми досками. Саша изменился в лице, какая-то целеустремленная энергия появилась в его движениях.

— Ты понимаешь, я рассчитал, тоннель идет за зону и обрывается в заброшенном песчаном карьере у дороги, примерно в ста метрах от одной из сторожевых вышек. Карьер этот хорошо виден с крыши парокотельной.

Он ни слова не говорил о побеге, все было и так понятно.

— Пойдешь с нами?

— Нет, Саша, не пойду — у меня срок через два года заканчивается — нет смысла. Но я готов тебе во всем помогать.

Найти тоннель для побега — это еще не значит выйти на свободу. Проблемы и препятствия возникали все время новые. По рабочим объектам постоянно ходят надзиратели и все осматривают. И главный вопрос — свободен ли до конца проход в тоннеле? На всем ли протяжении он так же широк? Можно ли проползти по нему?

Саша сделал первую репетицию, прополз метров тридцать. Труба все время шла слева, проход то суживался, то расширялся. Пламя зажженной свечи горело ровно, значит, где-то он все же перекрыт грунтом. Где? Хорошо, если на выходе. Ползти по нему можно, только опираясь на локти и кончики стоп.

Шли дни, и Саше то и дело приходилось размуровывать тоннель и делать пробы. Нужно было спешить: свежая штукатурка на стене могла быть обнаружена. Команду для побега составил он из своих ребят: Валерий Немцов и Виктор Иванов — такие же десантники союзников. Виктор в Советской армии был старшим лейтенантом. И еще один — Ашот Кобидзе — из солдат РОА. У всех по двадцать пять лет срока, и все недавно с воли.

Возникла еще одна проблема: если даже и выползешь из карьера, то в лагерной одежде с огромными номерами тебя сразу же схватят. Где достать вольную одежду? Ашот придумал: он достал где-то на стройке белые мешки, выкроил из них для каждого что-то вроде рабочей одежды. Эти куски были нашиты на лагерную одежду — получились костюмы пожарников. Но если в таких костюмах проползти через тоннель, то вся грязь и ржавчина останется на них. Кто-то придумал надеть на себя еще одни мешки с вырезанными для головы и рук дырками. При выходе эти мешки снять и закопать в карьере.