Ад ближе, чем думают - Александр Домовец

– Похоже, что так, девочка…

«Похоже»… Чего уж там – наверняка. В сущности, Грейвс был единственным мостиком между миром и междумирьем. Только он поддерживал связь с учредителем. И если даже эта сверхъестественная скотина завтра оживёт и подаст сигнал, его просто некому будет принять. Окажись мы в неисправном батискафе на дне Марианской впадины, шансов на спасение было бы в разы больше…

– Что ж нам теперь делать? – тихонько спросила Дороти. Я взглянул на неё и тут же отвёл глаза: лицо у девушки было мёртвое.

– Не знаю, Дороти. В принципе, можно протянуть несколько месяцев…

– А потом?

Я не ответил.

Если у Грейвса перед смертью хватило сил бушевать, лакать коньяк и насиловать секретаршу, то я, напротив, ощущал полный паралич. Как любой нормальный человек, умереть я боюсь. Но сейчас было кое-что пострашнее смерти: жизнь, где за окном царит грязная, серо-зелёная хмарь, где нет и тени надежды, где считанные люди, населяющие вместе с тобой крохотный мирок, вот-вот начнут сходить с ума от безысходности, и неминуемо, шаг за шагом, терять человеческий облик…

Господи, за какие грехи караешь? Или в нашем лице ты караешь Альбион, родивший чудовищный проект? А мы – лишь искупительные жертвы? Тогда перед закланием остаётся лишь проклясть «Наследие», Хэррингтона, короля, и всех, кто работал над сверхоружием – ключом к реваншу и власти над ничего не подозревающим миром…

– Мистер Мортон, – сказала Дороти.

– Что, девочка? – машинально откликнулся я.

– Вы на моего отца очень похожи. И по возрасту, и усы такие же густые, и лысина вот…

– Польщён…

– Представьте, будто я ваша дочь, – несмело попросила Дороти.

– Ну, допустим… И что дальше?

– Убейте меня.

Я лишился дара речи. Девушка терпеливо ждала, искательно глядя прямо в глаза.

– Милая, да ты с ума сошла, – с трудом выговорил я наконец.

Дороти хрипло засмеялась.

– Ничего похожего, – сказала она. – Вот если бы решила доживать в страхе и безысходности, тогда да… точно рехнулась. Вы бы своей дочери такого пожелали? Ну, пожалуйста, мистер Мортон!

– Замолчи! – рявкнул я вне себя.

Дороти упала на колени.

– Я всё равно жить не буду, – произнесла она еле слышно. – Только яда у меня нет, резаться начну – рука дрогнет, вешаться, как этот, страшно очень… А у вас пистолет. Говорят, от пули смерть лёгкая, быстрая. Может, я даже испугаться не успею… Я же вас о спасении прошу, неужто не понимаете?

Дороти была права. Всё, что она говорила, я успел сказать сам себе минутой раньше. А сказал я себе, что нет смысла тянуть с концом, пока ещё в рассудке, и, слава Богу, есть пистолет. Проклятый Грейвс напоследок дал хороший совет последовать его примеру. Ему-то в этом смысле повезло меньше. Вешаться – дело непочтенное…

– Мистер Мортон, – умоляюще вымолвила Дороти.

– Ты встань, милая, встань, – произнёс я пересохшим ртом.

И пока она поднималась с колен, я вырвал пистолет из-за пояса. Щёлкнув предохранителем, приставил дуло к сердцу Дороти. Выстрелил. Подхватил обмякшую девушку, прижал к себе и почему-то пробормотал, что, мол, уже всё позади, и вовсе не больно, и ты у меня храбрая девочка… А потом вспомнил, что много лет назад это же самое говорил дочке, когда стоматолог вырвал у неё зуб, и малышка от боли и пережитого страха разревелась.

Лёгкое тело Дороти я положил на стол. Оправил одежду, пригладил растрёпанные волосы и закрыл широко раскрытые глаза, опушённые длинными ресницами. Лицо её в смерти стало бледным и, наконец, спокойным. Запинаясь, пробормотал короткую молитву.

Ну, вот, кажется, и всё. Теперь можно заняться собой.

Усевшись рядом, я положил голову на ещё тёплые колени Дороти. Во мне стремительно прорастало безумие, и надо было его опередить. К счастью, ладонь холодило безотказное лекарство.

– Прости меня, Господи, за все прегрешения, вольные и невольные. В руки твои предаюсь, – произнёс я, сам себя не слыша.

Зажмурившись, поднёс пистолет к виску.

Нажал на спуск.

Собственная канцелярия его королевского величества Филиппа Третьего выпустила экстренный бюллетень. В нем сообщается о скоропостижной кончине премьер-министра Альбиона Уильяма Хэррингтона…

Напомним, что третьего дня в графстве Уилтшир высадился российский десант. Произошло это в соответствии с ультиматумом, предъявленным Россией при поддержке Франции. Как известно, Хэррингтон ультиматум отклонил и отдал приказ вооружённым силам Альбиона отразить агрессию.

Первыми в бой вступили войска противовоздушной обороны. Им удалось сбить две российские десантно-транспортных аэромашины. Однако ракетами авиации противника огневые точки британских ПВО были подавлены. Вражеский десант практически беспрепятственно захватил административный центр графства, а также селение Эйвбери. Именно здесь две недели назад был убит российский офицер миссии ООГ в Альбионе. Его гибель послужила формальным поводом для предъявления ультиматума и проведения военной акции. Истинной же причиной аналитики считают желание союзников покончить с независимой политикой Хэррингтона, решительно восставшего против Парижского трактата.

Америка, Япония и ряд других государств потребовали от ООГ осудить действия России. Однако их демарш в поддержку Альбиона союзники заблокировали. Император Николай Второй заявил, что располагает неопровержимой информацией о намерении британской стороны создать невиданное сверхоружие, с помощью которого бывшая Англия рассчитывала разгромить Россию и Францию, а также совершить общемировой передел сфер влияния. Таким образом, военная акция является ничем иным, как вынужденным превентивным ударом. Обещано, что подробное сообщение о преступных действиях Альбиона будет сделано в ближайшее время на совместной пресс-конференции российского и французского императоров.

Между тем премьер-министр Хэррингтон приказал окружить и ликвидировать российский десант. Однако все атаки переброшенных в район Троубриджа и Эйвбери пехотных и бронетанковых частей были отбиты. Одновременно в район боевых действий непрерывно высаживаются новые российские подразделения. В специальном манифесте союзники заявили, что вооружённым сопротивлением Альбион усугубляет свою участь. Его армия неминуемо будет разгромлена и уничтожена, а страна утратит независимость. «Мир слишком долго терпел британское коварство и агрессию. Ещё одной войны допустить нельзя, и мы её предотвратим. Надеемся, что малой кровью», – говорится в манифесте, подписанном Николаем и Наполеоном. Документ категорически предостерегает любую из стран от каких бы то ни было попыток оказать Альбиону военную или материальную поддержку.